— Говорят же, что у каждого человека на Земле есть шесть двойников, — добавил Себастьян. — Я встретил своего.

До места добрались минут за сорок, в темноте было не очень хорошо видно, но на крыльце дома горел свет, а Барнс заметил качающееся кресло-качалку, а в нем маленькую женщину.

— Похоже, твоя жена нас ждет, — заметил Барнс.

Майкл сначала улыбнулся, а потом нахмурился.

— Я же сказал ей спать ложиться. Значит, придется знакомиться сегодня, — развел он руками, паркуясь у дома. Женщина поднялась и спустилась с крыльца.

— Добрый вечер, — она оказалась маленькой, хрупкой, даже завернувшаяся в серо-голубую шаль, и очень красивой. Ее выгоревшие русые волосы струились по плечам.

— Добрый вечер, мэм, — старомодно поздоровался Барнс. — Я Джеймс.

— Шелли, — представилась она.

— Себастьян, — он протянул руку. — А это Кайл, — он придержал потянувшегося обнюхать Шелли пса.

— Ой, какой милаха, — Шелли светло улыбнулась, став похожей на ангела, и присела, протягивая Кайлу руку, чтобы тот смог ее обнюхать. — Хороший… Ладно, — она поднялась, посерьезнев, — знакомиться и обниматься будем завтра, а сейчас пойдёмте, я вам постелила уже. Майк, прихвати вещи.

Майкл достал чемодан и рюкзак из багажника, даже прихватил переноску, но ее Барнс отобрал. Они шли по тропинке вглубь участка, и перед ними зажигались воткнутые в землю фонарики на фотоэлементах.

— Мы обычно в шесть завтракаем, но вам ни к чему вставать в такую рань, — говорила Шелли, идя впереди. — Так что раньше девяти я вас есть не жду.

Барнс хотел было сейчас обсудить свою помощь в готовке, но понял, что лучше отложить на завтра.

Они подошли к небольшому одноэтажному дому, кажется, светло-салатовому, в темноте было не разобрать. Шелли толкнула белую дверь с веселой занавеской на окне, и пригласила их пройти.

— Гостиная, — указала на вглубь помещения, а потом включила свет. — Спальня туда по коридору, — указала она в другую сторону. — Душ там же. Есть кухня, если хотите. Располагайтесь, а мы пойдем.

— Спасибо, — искренне улыбнулся Себастьян. — Спокойной ночи.

Когда хозяева ушли, а Баки принялся кормить живность, Себастьян сообщил:

— Я спать. Просто отрубаюсь. Даже до душа не дойду.

Живность спокойно ела сама, и Барнс переключил все свое внимание на Себастьяна, тут же подхватив его на руки, и понес в спальню.

— Если хочешь, я тебя искупаю, принцесса, — предложил он, поцеловав Себастьяна в висок.

— Будешь ворочать мою спящую тушку? — Себастьян обмяк в руках Баки и закрыл глаза. — Станешь ебать — не буди.

— Я предпочитаю отзывчивого партнера, — ответил Барнс, укладывая Себастьяна на заботливо разобранную большую кровать и принимаясь раздевать. — Во сколько тебя разбудить? Майк сказал, что он под нас освободил себе пару дней, чтобы развлечь, а потом сами будем развлекаться, если хочешь.

— Вообще не буди, — пробурчал Себастьян. — Я вымотался. Давай спать.

— Спи, принцесса, — шепнул Барнс, стянул с Себастьяна носки и, раздевшись сам, нырнул рядом. Потом вспомнил, что надо забрать Стива и оставить за порогом спальни Кайла, но ему резко стало так обломно вставать, что он решил, что эта парочка сама разберется.

Барнс подгреб Себастьяна под себя и закрыл глаза. Но сон пришел не сразу, в голове крутились и крутились воспоминания, разные, странные. Барнс понимал, что никогда не был в подобном месте. Участок непаханой целины Гарри был больше военной зоной, чем загородным домом, фермой, ранчо, или вообще чем-то в этом роде. Почему-то пришла в голову странная мысль: встречали бы его так радушно, если бы знали, кто он? С другой стороны, Майкл знал, что Барнс наемник, и это его совершенно не смущало.

В памяти возник странный образ: покосившиеся деревянные дома с резными наличниками на окнах, почерневшее от времени дерево, когда-то, наверное, даже крашеное в какой-нибудь непритязательный цвет. Женщина, стоящая раком и дергающая одну траву, оставляя расти другую. Сейчас Барнс знал, что это называлось прополка, но тогда он был Солдатом, а тому было невдомек, что это за занятие. Ему тогда нужна была помощь, кровь уже остановилась, но пуля засела глубоко, и он не мог ее вытащить, да и швейный набор потерял. Та женщина — она жила одна и на самой окраине — помогла ему, называла “kasatik” и очень жалела. Солдат ушел через два дня, оставив ценности, которые снял с трупа. Ему показалось тогда, что так будет правильно.

Воспоминание померкло, отгоняемое забытьем сна, и Барнс уже не додумал мысль о том, что стало с той женщиной потом.

========== 5 ==========

Утром он проснулся очень рано, только-только занималась заря. Он часто просыпался рано, но подолгу лежал в постели, наслаждаясь теплом Себастьяна рядом, слушая его дыхание и думая о разном. Сегодня думать не хотелось вообще. Прикинув время, а его внутренние часы никогда не врали, Барнс решил не пытаться успеть к завтраку, хотя времени хватало даже душ принять. Аккуратно, чтобы не будить Себастьяна, он выбрался, взять ноут и вернулся в кровать, решив занять время до того, как его муж проснется, работой.

В приоткрытую дверь сунулась серая пушистая головка, и Барнс тихо позвал Стива к себе. Котенок тут же забрался на кровать и улегся на ноут своего хозяина.

— Э не, чудовище, — тихо и ласково сказал он Стиву, беря его под передние лапки и кладя брюшком на ладонь, — сиди тут.

И распластал Стива у себя на шее под волосами, как воротник. Котенок полежал, укрытый волосами, покогтил голое плечо, а потом пристроился и заурчал.

— Вот и молодец. Там и сиди.

Себастьян приоткрыл один глаз, увидел, чем занят Баки и буркнул:

— Работоголик. Доброе утро. Стив нигде не нагадил?

Барнс скосил взгляд на Себастьяна, не решаясь двинуть головой, чтобы не потревожить свое чудовище.

— Нет, только в свой лоток, который я ему вчера достал, — отозвался он. — Я не работоголик, мне, знаешь ли, жить на что-то надо. В отличие от некоторых, мне не платят только за мою охуенную рожу на плакате.

Это прозвучало бы обидно, если бы Барнс не улыбался.

— Восемь утра, чего ты проснулся? Нас ждут к завтраку только через час, — он все же наклонился, придерживая Стива, и поцеловал Себастьяна.

— Да вот проснулся, — Себастьян ответил на поцелуй, перевернулся на спину и потянулся от души. — Зато тебе не приходится ходить с усами. До сих пор с дрожью вспоминаю.

— Да, в том, что я могу выглядеть, как сам того пожелаю, есть очевидный плюс, — Барнс тихо рассмеялся, — но мысли заделаться моделью у меня тоже были.

— А хорошая идея, — одобрил Себастьян. — Только не лезь в мою нишу мужской высокой моды. Попробуй, не знаю, туристическую одежду, полувоенную… Если хочешь, я найду для тебя контакты. Будет круто. Суровый Зимний Солдат в оранжевой парке с композитным луком в руке…

— У меня от твоей “высокой моды” зубы сводит. Неудобно же нифига, — Барнс задумался, потому что на самом деле никогда не думал всерьез о том, чтобы стать моделью.

Он прикинул, что это должно быть не особо сложно (хотя кто его знает), а все внешние данные у него есть. Если повезет, это могло бы даже принести больше денег, чем переводы. Вот только такая работа сжирала время, которое он бы мог проводить с Себастьяном. Барнс до сих пор панически боялся того, что он снова может исчезнуть, хотя никаких предвестников не было и в помине.

— Если хочешь, я могу попробовать, — неуверенно сказал он. Прикалываться на эту тему было проще. — Но это отнимет у меня время, которое я мог бы быть с тобой.

— Котик, я ведь тоже то на съемках, то на конвентах, то еще где. Не все тебе меня ждать.

Себастьян встал и пошел в ванную.

— Ты мои шмотки там разложил? — спросил он.

— Не трогал я твои шмотки. Я и свои-то не трогал, — громко сказал Барнс. — Ладно, если хочешь, я согласен попробовать.

— Знаешь, а хочу, — сказал Себастьян и полез в чемодан за зубной щеткой, бритвой и всем остальным. — Ты красивый, и я хочу, чтобы это видели. Опять же, почему бы тебе на этом не заработать? Ты заметил, у тебя даже старые шрамы на левом плече почти сошли?