Барнс посидел, любуясь своим мужем, его красивым, сильным телом, скрытым сейчас покрывалом. Вгляделся в черты лица, такие знакомые и родные, провел пальцами по щеке и оставил спящего в покое, уйдя мыться.

На то, чтобы промыть волосы, уходило много времени, и Барнс полностью отдался процессу, ни о чем не думая. Ему было просто хорошо вместе с Себастьяном, он уже не видел себя отдельно, не мог представить себе жизни без него. Наверное, попробуй у него кто отобрать Себастьяна, он бы поспорил не только с живыми людьми, но и с самой смертью, и с основами мироздания.

Выбравшись из ванной, он долго сидел на краю кровать, высушивая полотенцем свою гриву, и любовался уже спящим Себастьяном, строя планы, как заменить подушку собой.

Когда Барнс предпринял первые попытки отобрать подушку, Себастьян что-то протестующе пробормотал, но только крепче в нее вцепился, и Барнсу пришлось просунуть под нее руку, чтобы, оставив конечность в руках Себастьяна, забрать подушку. Получилось. Как только подушка оказалась у Барнса, Себастьян тут же вцепился в его руку, утыкаясь носом в плечо, что-то пробормотал бессвязно, и пододвинулся ближе, планируя чуть ли не заползти на Барнса. Тот обнял мужа, сунул отвоеванную подушку под голову и закрыл глаза, проваливаясь в сон, которого он давно ждал.

…Он снова оказался во дворе, знакомом по детским играм, но полустертом из памяти Солдата, и принялся ждать своего друга. Раз двор снова снится, значит и Стив должен прийти, не этой ночью, так следующей.

Стив нарисовался у колонки. Включил ее, нажав на вытертый прикосновениями рук рычаг, наклонился, чтобы умыться, напился ледяной воды и огляделся.

— Баки! — обрадовался он.

— Стив! — Барнс бросился к нему с объятиями. Он долго не выпускал друг, ощупывая его и оглядывая, но потом все же отступил на шаг. — Давно не виделись. Мало спишь? Как твои дела? Как Консуэлла, как выставка, как книга? Рассказывай давай, — потребовал он.

Стив долго обнимал Баки, словно проверял, в порядке ли тот.

— Как обычно сплю, — удивленно сказал он. — Четыре часа в сутки. Книгу почти закончил. Выставка отлично прошла, только… — он смутился, — почти все картины раскупили. А Конни… — он покраснел. — Баки, как ты думаешь, увезти ее и детей отдыхать куда-нибудь на юг на Рождество будет хорошей идеей?

— Конечно, хорошей, даже не сомневайся! — заверил ее Барнс. — А что тебя смущает? Мы вот с принцессой сейчас на Гавайях отдыхаем. А следующим летом он обещал, что поедет со мной на Аляску.

— Принцесса — он? — не понял Стив. — Почему ты называешь его принцессой?

— Не знаю, просто так получилось, что я зову Себастьяна принцессой, — пожал плечами Барнс. Он и правда не знал, как так вышло. С одной стороны, от того, что Барнс часто таскал Себастьяна на руках, с другой стороны, изначально это просто была шутка. — Первый раз я пошутил, а потом оно так и осталось. Так, рассказывай, вы уже добрались до постели?

— Баки, я… я не могу. Это слишком личное, — Стив пламенел щеками, как майский тюльпан. — Лучше расскажи, чем вы занимаетесь на Гавайях. Там хорошо? На Рождество не будет холодно?

— Стиви, я же твой лучший друг, у тебя не может быть от меня секретов, — засмеялся Барнс. — Но, похоже, добрались. На Гавайях здорово. Мы ездили смотреть извержение вулкана, купались с дельфинами, даже обошли остров на яхте, — перечислил их достижения за отдых Барнс. — Нет, холодно не должно быть. Сейчас же там тепло. И все равно, Стиви, колись, как у тебя с ней? А с детьми как?

— У вас же сейчас тоже ноябрь? Знаешь, с детьми как-то очень складно все получилось. Я даже не думал… — Стив потер ладонью шею под волосами. — Элин, конечно, немного дичится, ее отец сильно напугал когда-то, а Майкл просто виснет на мне. В общем, мы… мы планируем съехаться после Рождества, я как раз подходящий дом присмотрел. Чтобы и детям хватило места, и нам, и мастерская.

— Ничего себе. Стив Роджерс наконец-то обзавелся семьей, — воскликнул Барнс. — Я тебя поздравляю, Стиви. Правда, очень рад за тебя. А как в мире, опять приходится его спасать?

— Да ну его к черту, этот мир! — воскликнул Стив. — Я женюсь на Пасху!

— Женишься? — не поверил своим ушам Барнс. Хотя чего он ожидал от своего правильного друга? Странно, что съехаться решили до свадьбы.

— Кстати, Стив, вы пользуетесь презервативами?

— Нет, — Стив снова покраснел. — Мы с Конни здоровы, вдобавок я стерилен, меня проверяли.

— Значит, я тоже… — задумчиво сказал Барнс. — Ладно, дело не в этом. Наши с тобой слюна и сперма продлевают жизнь и молодость наших партнеров. Себастьян выглядит на тридцать, а ему уже за сорок. Так что вот. Помни об этом.

— Ого! — восхитился Стив. — Вот это действительно здорово! Спасибо, что сказал, Баки. Конни — она… она просто восхитительная.

— Другую ты бы и не выбрал, — хлопнул Барнс Стива по плечу. — А меня на День благодарения зовут к маме Себастьяна. Меня это почему-то так нервирует. Не знаю, словно она хочет устроить мне допрос с пристрастием, а я не знаю, что бы такое соврать. Себастьян уже сказал ей, что я сирота. Но вдруг она в какие-нибудь подробности влезь захочет? Понимаешь, она ко мне хорошо относится, но что-то меня смущает.

Барнс и сам себе не мог объяснить, что его пугало в перспективе совместного ужина с мамой Себастьяна и ее мужем.

— Да ты всю жизнь от родителей своих пассий бегал, — рассмеялся Стив. — Будто я не помню. Поздно, Баки, ты уже женат. Кто она тебе, свекровь или теща? — подмигнул он.

— Он мой муж, значит, свекровь, я думаю, — пожал плечами Барнс. — Да какая разница-то? Я боюсь, понимаешь? Тебе-то я могу в этом признаться. Я боюсь маму своего мужа. Особенно после аварии. Знаешь, я так волновался, что не я был за рулем, что попросил принцессу порулить, и в нас въехали. Пришлось звонить его маме, рассказывать… Это было ужасно.

— Авария? Что за авария? Ты не рассказывал. Себастьян сильно пострадал?

— Вроде бы нет, это было пару месяцев назад, кажется, — и Барнс рассказал, как все случилось. — Вот. Сотрясение мозга. Я полез за гребаным ноутом, а он там сидел один, на земле, под дождем… Я так испугался. Я ему ничего не говорил, но мне иногда кошмары снятся. Чаще всего, что я беру его на руки, а он уже мертв. Бр-р….

Барнс тряхнул головой отгоняя липкий страх, который нет-нет да и душил его, приходя во снах.

— Ну с ним же все в порядке, верно, Баки? — Стив приобнял его за плечи. — У тебя телефон с собой? Покажи мне, как вы на Гавайях отдыхаете, ты же снимал?

Телефон действительно обнаружился и в этот раз, хотя Барнс его, так сказать, не заказывал. Он открыл папку с фотографиями и выбрал последние, передав Стиву, пусть сам листает.

Там были фото и совсем обнаженного Себастьяна, но Барнс решил, что Стив тоже мужчина, тем более, мужчинами не интересующийся, да еще и его друг, а его муж был невероятно красив.

— Я бы его рисовал, — сказал Стив, рассмотрев фото Себастьяна. — Он красивый. А это что, такой сильный пожар? А почему дым белый?

— Это извержение вулкана, — объяснил Барнс. — Мы летали на вертолете смотреть, как извергается вулкан. С яхты решили не смотреть, а пешком близко не подойдешь.

— Ух ты! — восхитился Стив. — Надо будет Конни предложить. Детям будет интересно. Элин делала школьный проект про вулканы, ей точно понравится. А это дельфины? Вы вот так просто с дельфинами плавали?

— Ага, — Барнс вспоминал, как они только сегодня резвились в воде, как он сам пытался соревноваться в скорости с дельфином. — Они очень игривые. Я поначалу за Себастьяна волновался, а потом понял, что все нормально. Но успокоиться все равно не смог. Слушай, не знаю, может у тебя с твоей Конни так же. У меня просто сумасшествие какое-то. Я так за него волнуюсь всегда. Я понимаю, что Себастьян — взрослый сильный мужик, самостоятельный, и без меня как-то жил и не плакал по этому поводу. Но мне постоянно хочется его оберегать, укрыть от всего на свете, потому что мало ли что. Я бы его даже беззащитным не назвал, он крав мага занимается и очень неплохо. Стрелять умеет. Но, понимаешь, я все равно вижу, как он беззащитен, хрупок и… Понимаешь, что я имею ввиду, да? Мне просто даже поговорить об этом не с кем, кроме тебя.