— Того Зимнего Солдата, который в роликах у Джеймса, мне подарила одна девочка, — сказал Себастьян. — Она сшила его сама. Придумала выкройку, купила материалы и сшила. А теперь он талисман Джеймса.

— Мама, а сшей нам такого же, — попросила Лиза. Похоже, именно она была заводилой.

— А ты игрушки шьешь? — спросил Барнс.

— Я все шью. Я на это дело училась, пока с мелкими сидела, да и в школе ещё все сама шила, — немного смущённо призналась Шелли. — Я, можно сказать, больше ничего и не умею, ну ещё за скотиной ходить.

— Врёт она все, — раздался голос Майкла. — Она много чего умеет и, Себастьян, спорим, она тебя обстреляет?

— Майк, принцесса неплохо стреляет, и то, что твоя жена жахнула из девяносто девятого Баррета на весу, ещё ни о чем не говорит, — тут же вмешался Барнс.

— Да ладно, я не бог весь какой стрелок, — Себастьян махнул рукой. — И, котик, не выпендривайся моими отсутствующими талантами.

— Хорошо, я буду выпендриваться присутствующими, — согласился Барнс. — Не, не буду, а то ещё кто-нибудь на тебя позарится, а у нас нет заднего дворика, где можно… — Барнс посмотрел на детей, которые вились тут же, но закончил, — трупы закапывать.

Себастьян мог быть уверен, что попадись кто, пытающийся его у Барнса отбить, или, не дай бог, приставать к нему, наутро его бы объявили без вести пропавшим. Барнс не был ревнив в общепринятом понятии, он никогда не заказывал истерик, ни слова не говорил о том, что Себастьяну приходится делать по работе, но зорко следил за тем и теми, кто мог положить на его мужа глаз и попытаться положить ещё что-нибудь.

— Давайте-ка обедать, — Шелли поднялась и хлопнула по коленям. — Лиза, мальчики, — дети тут же полезли в шкаф за посудой и понесли ее на стол. Сама Шелли стала носить еду, а Майкл тут же принялся ей помогать.

Они выглядели как американская мечта, у которых есть самое главное — мир и взаимопонимание. На Барнса вновь нахлынули воспоминания о детстве, о семье полной, большой, счастливой. Они тоже были американской мечтой, только городской. Воспоминания давили, рвали на части, от них хотелось убежать, спрятаться, чтобы не было больно, не было так бесконечно, безумно больно, потому что забыл и не вспоминал. Не вспоминал так давно, так долго, что уже поздно. Да и с фронта писал не часто, потому что большая часть их миссий была секретна, а из некоторых мест письма вообще не уходили. Барнс внезапно понял, что его похоронка пришла матери с непонятно кем, кем-то, кто и о нем-то не знал. Или знал, но так, опосредованно. Стало странно, он знал, что считался героем, но понятия не имел, знала ли об этом мама. Дожила ли до того дня, чтобы узнать.

— Как думаешь, моей маме сказали, что я был героем? — тихо спросил Барнс у Себастьяна, когда хозяева были в столовой.

— Да, — уверенно сказал Себастьян. — Конечно, сказали. И твою медаль ей передали.

— Я просто их так ярко всех вспомнил. Маму, сестер, отца… — Барнс растерянно посмотрел на Себастьяна. — Я ведь месяц не писал…

Себастьян сжал его руку.

— Хорошо, что ты вспомнил. И жаль, что ты теперь не сможешь их навестить. Даже на кладбище. Я… я очень тебе сочувствую.

— Я… — Барнс оглянулся, рядом был только Себастьян, Шелли с детьми и мужем накрывали на стол. Он беспомощно посмотрел на мужа и внезапно всхлипнул: — Я… Мама, она…

Себастьян обнял Баки и прижал к себе, запустил пальцы в растрепанные волосы. Он не очень представлял, что ему делать, потому что Баки всегда был холодноват и циничен. Такого приступа эмоций Себастьян не ожидал совершенно. Но это был его Баки.

Барнс обхватил его руками, вжался на мгновение, а потом отпустил.

— Все в порядке, — от внезапного приступа не осталось и следа. — Может быть, вечером поговорим.

— Все за стол, — объявила Шелли.

========== 7 ==========

После обеда Себастьяна обсели дети. Лиза принесла рисунки и показывала Зимнего Солдата в разных вариациях. Мальчики спрашивали про то, как снимают фильмы и про историю Баки Барнса в разных вариациях. Себастьян нахваливал рисунки и рассказывал, рассказывал, рассказывал…

Барнс с Майклом помогли Шелли убрать с стола и вышли на крыльцо, устроившись там, принялись обсуждать оружие. А потом вообще спустились в подвал, где его можно было ещё и потрогать. Они пару часов обсуждали, спорили, разбирали-собирали.

— Давай завтра постреляем? — предложил Майкл.

— А то ж, — тут же согласился Барнс. — Только Себастьяну будет не очень интересно. Не так интересно, как нам с тобой. Ладно, я придумаю, чем его заинтересовать. Пойдем, спасём его от детей.

— Пойдем, — согласился Майкл.

— А в кино по-настоящему целуются? — спросила Лиза.

— Понарошку! — заверил ее один из братьев.

Лиза подергала Себастьяна за руку.

— По-настоящему, — ответил тот.

— Вот! — воскликнула Лиза. — Я же говорила!

— Ну и о чем он тут вам наврал? — поинтересовался Барнс, когда они вошли в гостиную.

Лиза, оказавшаяся помесью истинной леди и танка, сидела у Себастьяна на коленях и чувствовала себя там более чем удобно.

— Он не наврал, — заступилась Лиза за Себастьяна, а потом повернулась к нему. — Не наврал же?

— Как можно, леди! — возмутился Себастьян. — Мы обсуждаем нюансы кино, — пояснил он.

Барнс достал телефон и сфоткал Себастьяна в окружении детей.

— Тоже заведу себе инстаграм и буду выкладывать туда фотки тебя в панамах, — объявил он.

— Не надо, — серьезно попросил Себастьян. — Правда не надо.

— Да я шучу, — ласково сказал Барнс. — В панамках ты только для меня.

Он не очень представлял себе, как вести себя с Себастьяном при детях, но решил не лезть с обнимашками, чтобы не пришлось отвечать на вопросы, которые обязательно последуют. Хотя сесть рядом и прижать к себе очень хотелось. Вот так вот не прикасаться, хотя и можно, но нельзя, было еще большей пыткой, чем просто смотреть через оптику прицела.

— Дети, идите-ка, поиграйте, хватит приставать, — хлопнул в ладоши Майкл.

Мальчишки резво отстали от Себастьяна, а вот Лиза слезала с колен с большим сожалением, но тоже ушла, оставив наконец несчастного деятеля искусства в покое.

— Купаться хотите? — предложил Майкл. — У нас небольшой пруд есть, вполне себе чистый. Заодно и стрельбище покажу, оно рядом.

— Сильно рядом? — прищурился Барнс.

— Ну, минут десять пешком, — прикинул Майкл.

— Может, тогда и постреляем сегодня? — он посмотрел на Себастьяна. — Ты же не против? Новый Баррет, у меня такого нет, а будет только через месяц, а подержаться за него я сейчас хочу. Ну пожалуйста…

Себастьян офигел.

— Джеймс, — сказал он. — Когда это я запрещал тебе играть в свои игрушки? А в пруду я поплаваю. Может, черепаху поймаю. Там же водятся черепахи?

— Честно сказать, я понятия не имею, какие там монстры могут водиться, — усмехнулся Майкл. — Может, и черепаху поймаешь. А, может, пиявок. Идите, собирайтесь, я пока оружием займусь.

— Пойдем, принцесса, — Барнс дернул Себастьяна с дивана. — Если увижу у тебя на коленях леди старше десяти лет, прибью, понял?

Себастьян расхохотался и хлопнул Баки по заднице.

— Я плавки возьму и полотенце, — сказал он. — А ты иди собирай свои игрушки.

— Люблю тебя, — шепнул на ухо Барнс, легко касаясь живота, и отступил, чтобы не сграбастать в объятия и не отпускать. Вообще не отпускать. — Пойдем, Майк, соберем наши игрушки.

Если подумать, то они позволяли друг другу все, кто бы из них что ни захотел. Барнс знал, что он мог не спрашивать, но он никогда, даже зная, что получит утвердительный ответ, не ставил Себастьяна перед фактом, он всегда обо всем предупреждал его заранее, и если бы Себастьян был против какой-нибудь его затеи, Барнс обязательно бы пересмотрел свои взгляды на идею, или нашел бы слова, чтобы убедить Себастьяна, что ему ну очень-очень этого хочется. Или нужно.

Они с Майклом взяли только новый Баррет и еще одну винтовку для сравнения.