Но Лекс оказался упорным, его не устроило, что новую игрушку отобрали, и он снова пополз Барнсу за спину, но ничего там не нашел и переключил свое внимание на погремушку.
Мика тем временем хватала Себастьяна за пальцы и тянула их в рот.
— Та! — сказала она.
— Они нас узнают, — радовался Барнс. — И уже пытаются говорить. Классно, правда?
— Очень классно, — согласился Себастьян, уворачиваясь от малинки, которую Мика пыталась засунуть ему в рот. — Спасибо, милая, но это твоя игрушка, а не моя.
Лекс все тусовался за спиной у Барнса в поисках отобранной игрушки, а потом увидел кончик косы наверху и поднялся на ножки, цепляясь за футболку Барнса, но тут же упал, как только потянулся ручками к косе.
— Плюх, — рассмеялся Барнс, оборачиваясь и пересаживая ребенка перед собой. — Я тебе ее не дам.
Лекс немедленно надулся. Мика протянула ему малинку, и Лекс пополз к ней. Дополз, схватил малинку и сунул в рот.
— Меня радует, что они играют друг с другом, — сказал Барнс.
Малыши радостно занимались друг другом, совершенно не нуждаясь во внимании взрослых.
— Но я думаю, мы еще получим массу ссор и взаимных обид, — Барнс откинулся на руки. — Помню, как Ребекка отобрала у Сильвии расческу и стукнула ею по голове. Не помню, из-за чего был весь сыр-бор, но Сильвия громко орала. Хотя, надеюсь, то, что они близнецы, сгладит конфликты.
— Посмотрим, — улыбнулся Себастьян.
Дети нашли на полу свои погремушки с зеркальцами и занялись ими.
— Вообще, конечно, меня предупреждали, что при ЭКО близнецы бывают часто, но все равно было неожиданно.
— Ну, нам предлагали удалить один из эмбрионов, если мы хотим, — напомнил Барнс. — Мы не захотели. И сейчас наслаждаемся плодами наших желаний.
Лекс получил от Мики погремушкой по лбу и закатился плачем. Барнс тут же подхватил его и принялся успокаивать, уверяя, что ничего не больно, и вообще он уже большой мальчик. И укоризненно глянул на Мику.
Ругать детей за подобные выходки Барнс считал совершенно ненужным, но объяснить, что так делать не нужно.
— Мика, ты сделала брату больно.
— Бе! — заявила Мика.
— Удаление одного эмбриона повредило бы второму, — напомнил Себастьян. — Так, конечно, сложно, зато весело.
— Да, так сложнее, — согласился Барнс. — Но ты прав, веселее, гораздо веселее. Я люблю наших мелких.
Лекс кинул в Мику тряпичным мячиком с бубенчиком внутри. Мячик, конечно, не долетел, но Мика завозилась у Себастьяна на руках и потянулась к нему.
— Вот скажи мне, не придется ли мне налысо побриться, потому что мелким интересна моя коса? — спросил Барнс. — Я ее люблю как бы.
Лекс успокоился и снова полез к сестре играть.
— Тебе жалко для детей свою косу? Пусть будет, — улыбнулся Себастьян.
Дети сползлись и начали о чем-то переговариваться на своем непонятном языке, глядя друг на друга.
— Я потерплю, если они будут меня за нее дергать, — Барнс развалился на полу, заложив руки за голову. — Но если они будут ее мусолить, на это я не согласен!
— Значит, придется тебе носить пучок, как Доре, — рассмеялся Себастьян.
— Я с пучком выгляжу, как идиот, — рассмеялся Барнс.
Малыши решили, что валяющийся papa — идеальная игрушка и принялись по Барнсу ползать, дергая за все, за что могли подергать. Слюни при этом были везде.
— Утешает то, — сказал Себастьян, перехватывая Лекса и утирая ему лицо влажной салфеткой, — что это не насовсем, а только на время.
— А Лекса мы стричь будем? — вдруг спросил Барнс.
Мика заползла на на него и теперь колотила игрушкой в грудь.
— Давай пока не стричь, — предложил Себастьян. — Захочет — пострижем, а так не надо. Не так уж пока у них много волос.
— Надо им слюнявчики повязать, — предложил Барнс, вытирая обслюнявленную руку о костюмчик Мики. — Мика, прекрати меня слюнявить.
Мика никак не отреагировала на его слова, продолжая тянуть в рот его пальцы и бить игрушкой в грудь.
— Пока первые резцы не прорежутся, так и будем в детских слюнях, — вздохнул Себастьян. — По-моему, это неизбежною.
— Можно держаться от мелких подальше, — рассмеялся Барнс, щекоча Мику, та радостно голосила, капая слюнями на его футболку. Он схватил ее и начал шутливо тормошить. — Не подходить к нашим маленьким слюнявым деткам.
— Будто ты удержишься, — улыбнулся Себастьян и принялся подкидывать смеющегося Лекса.
— Будто ты удержишься, — тут же ответил ему Барнс.
Он перестал тормошить Мику и та уселась у него на груди, с интересом исследуя лицо маленькими слюнявыми ладошками. Барнс скривился, но протестовать против такого отношения не стал.
— Ну так я-то и не собирался, — Себастьян еще несколько раз подкинул сына и опустил на пол. — Пойдем с ними сегодня гулять?
— Только я умоюсь и переоденусь. Ты поможешь Стэлле их собрать? — спросил Барнс, отнимая от своего лица руки Мики.
Ему было не жалко дать ребенку себя потрогать слюнявыми руками, но, надо было признать, приятного в этом было мало. Он не понимал, как некоторые мамы умиляются вообще всему, что делает их ребенок, и готовы отдать себя на растерзание. Барнс умилялся далеко не всему, а на растерзание себя отдать был совсем не готов, только пойти на маленькие жертвы.
— Помогу, — кивнул Себастьян.
========== 11 ==========
Барнс не переставал удивляться двору из их детства. Он его почти не помнил, даже этот, как утверждал Стив, точно нарисованный образ не будоражил его память, но оказываться здесь каждый раз было приятно. Может быть, потому, что это место в целом ассоциировалось у него с чем-то хорошим, а может быть, потому, что он каждый раз, оказываясь здесь, ждал Стива.
Когда-то, несколько жизней назад, он и представить себе не мог, что все так обернется. Он был уверен, что Стив женится на Пэгги, они оставят войну за спиной и будут счастливы вместе. Тогда он надеялся, что у Стива будут дети, понимая сейчас, что это было бы невозможно.
Для себя после Аззано он не видел ничего радужного, потому что тогда еще только отходил от пережитого. Но сейчас Аззано практически стерся из его памяти. Не было больше страха, не мучали кошмары, даже Красный Череп его больше не сможет достать, потому что Стив его убил. Убил ли окончательно, это другой вопрос, но пока все было спокойно.
Стив появился словно из ниоткуда. Подошел к Баки, хлопнул по плечу и вдруг обнял так, что затрещали ребра.
— Привет, Бак! — радостно сказал он. — Представляешь, Конни беременна! У меня будет сын!
Барнс обнял Стива в ответ, крепко сжимая в своих объятиях.
— Я так рад за тебя. Серьезно, безумно рад, — в доктора Чо и ее команду медиков Барнс верил, как в себя, тем более, они могли скооперироваться с умниками Ваканды и, вуаля, у бесплодного Стива будет ребенок. — Какой срок?
— Четыре месяца, — гордо сказал Стив.
— Слышишь сердце? — спросил Барнс.
— Слышу, — Стив кивнул. — Это так странно. Такое маленькое и так часто стучит. А как твои?
— Мелкие перестали пускать слюни, потому что у них отросли зубы, — начал перечислять Барнс, что у них произошло за эти месяцы. — Мы уже исключили детскую смесь, перевели их на человеческую еду. Они скоро пойдут, уже ходят, держась за мебель. Такие прикольные. Разговаривают, ну, на своем, там пока хрен поймешь, о чем они говорят, но активно. Вообще, больше понимают окружающий мир и с ним взаимодействуют.
— У них, наверное, и любимые игрушки есть? — спросил Стив. — Знаешь, мне для Эрвина хочется половину детского магазина скупить, а Конни запрещает. Сейчас такие игрушки — в нашем детстве и помыслить ни о чем подобном не могли!
— Полмагазина — это гиблое дело. Не поверишь, сначала они обходятся одной погремушкой. Одной! — Барнс вспоминал, что именно няни им посоветовали не покупать много игрушек, потому что первое время они просто будут не нужны. Барнс даже послушался, потому что понимал Стива. У него не было такого количества игрушек, да просто таких игрушек, поэтому часть из них тупо хотелось себе. Но они были для детей постарше. — А потом, если будет много, замучаешься собирать, потому что просто будет раскидывать. Я так задрался собирать, что половину просто убрал в коробку. А когда понял, что они реально не понадобятся, отдал на благотворительность. Стив, они почему-то любят шуршалки. Я однажды дал Мике пакет, она им занималась минут пятнадцать.
