– Северный географический полюс.
– Извините, не понял.
– Выполняйте, капитан, всё на машине, выполняйте, времени нет.
– Ну что, любитель сокровищ, посмотри-ка сюда! – Шальников вытащил из-за пазухи сверкающий бриллиант.
– Дай, – тявкнул генсек и проворно подпрыгнул за камнем как мопс за колбасой, но промахнулся. – Этого не может быть! Не менее полутора тысяч карат.
Шальников милостиво протянул корыстолюбцу камень. Большая часть агрессии тут же перешла на Брежнева. Профессор с удовлетворением отметил как из глаз генсека, которые так и впились в сокровище, истекли чуть заметные тёмно-зелёные лучи, представлявшие субстрат жизненной силы. По магическому каналу между Великим духом и камнем, рождённым Великим духом, эта сила шла на построение защиты. Не выдерживая мощной атаки со стороны центрального процессора, слабая восьмибитная защита непрерывно разрушалась, и тёмными потоками энергия нижнего уровня сползала в землю. Конечно, как человек Брежнев был ничтожен, но в него верили, а значит, и отдавали свою силу несколько десятков миллионов человек. Будучи суммирована в единое, эта сила создавала более или менее сносную защиту. И всё же Шальников был очень слаб. Собравшись с силами, он взмахнул руками, и вскричал, – Эльфы, духи ветров, опоясывающие Землю, приказываю вам явиться ко мне вашему хозяину и повелителю. – Безмолвие было ему ответом. Никто не появился на призыв. – Взываю к мёртвым, пробудитесь, воскресните из небытия, я прошу вас во имя планеты, спасите! Шальников как подрубленный рухнул на колени. Дикий, нечеловеческий крик издал он и ударил в ладони. В разные стороны полетели красные, синие, фиолетовые, белоснежные искры – эфирные тела самых нежных и крошечных созданий планеты. В окно профессор увидел, как вскипела почва, и из-под земли вырвался ослепительный шар. С сильным грохотом шар лопнул и мириады лучей, каждый их которых заключал крохотный ветерок, разлетелись, проникая и сливаясь с разноцветными искрами. Туча искр приобрела направленность движения, превращаясь в спиралевидный поток. Из потока вырвалась одна белая искра и, пролетев через второй кристалл ключа, искра обратилась в некое человекоподобное существо – старейшину воинства эльфов.
– Зачем ты звал нас, о Великий, – заносчиво и звонко воскликнул он.
– Прежде всего, приветствую тебя, повелитель эльфов, духов ветров и снов и хочу спросить, как ты думаешь, зачем я тебя воскрешаю из мертвых в момент, когда гибнет планета, – взревел Шальников.
– Ближе к делу, шеф, какие распоряжения.
Шальников протянул руку. Из сумки белыми птицами вылетели бумаги на орбитальные спутники. – Необходимо доставить груз в пункт назначения, отконвоировать транспорт, а драконы пока слишком…
– Что! – тоненький подбородок эльфа задрожал. – С древнейших времён мы были элита, лучшими из лучших, интеллектуальной силой, организаторами и инициаторами всех процессов на планете. Наше призвание – управлять тайными силами природы. Пусть чёрной работой занимается тот, чей интеллект меньше его мускулов. Ну, – эльф пожал прозрачными плечами, – гоблины, например. Но не смейте предлагать нам подобные вещи.
Шальников сел на пол и обхватил голову руками. У него не было сил ругаться и спорить.
– Бессовестный, неблагодарный, разве ты не видишь, что кроме вас на планете никого не осталось. Всё стараешься устроиться поуютнее, да помягче, а говно разгребать да кровь проливать…
– Ну, хорошо, только потом пеняйте на себя. Я… – не докончив угрозы эльф презрительно фыркнул и, сверкнув прозрачными крыльями растворился в бушующем и переливающимся всеми цветами радуги вихре.
– Эй ты, пижон, оставь в моём распоряжении процентов десять личного состава. Вместо ответа эльф высунулся из смерча, показал Шальникову язык и снова скрылся. Отпустив эльфов, Шальников и сам выскользнул в окно, вслед за ним устремились остатки земного воинства. Теперь наслаждаться полётом было некогда. Железный ветер хлестал в лицо. Навстречу неслись с бешеной скоростью леса, поля, реки, ручьи. Города, огромные скопища людей, вырывались из-за горизонта, чтобы снова унестись вдаль. Вслед за Шальниковым широкой чёрной лентой развевалась "труха". В небе она напоминала огромный чёрный плащ, оборванный и взлохмаченный. Вдали показались величественные горы. Сверкающие белые снежные шапки ледников искрились под ярким майским солнцем. Вглядевшись в долину, Шальников увидел, как на изумрудно-зелёном лугу бегали дети. Кто-то ловил бабочек, кто-то собирал букет из скромных первых весенних цветов, а кто-то носился по траве, топоча по земле босыми ногами. Два чабана, древних-предревних горца, пасли отару. Измождённые худые овцы, которых видно недавно пригнали на джайлау, блаженно щипали молодую травку. Не хотелось верить, что рядом идёт страшная битва, льётся кровь и теряется сила, для того чтобы защитить, уберечь всю идиллию. Шальников нёсся с безумной скоростью, но мысли его текли неторопливо. Так захотелось вдруг сбросить с себя все эти хлопоты и уйти туда далеко-далеко в горы, пить воду из хрустальных родников, дышать снежной свежестью, бродить в полях и в самой затерянной глуши упасть в густую траву и смотреть, как по бездонному синему небу плывут кучевые облака. Но вот исчезло уже всё это, как и не было вовсе. Остались лишь неясные облики, знакомые то ли из детства, то ли из странного сна.
Внезапно профессор увидел, что он завис над командным сектором Восточно-Сибирского научно-исследовательского центра. С высоты Шальникову была видна практически вся подвластная ему территория. Раскинувшийся почти на 10 000 квадратных километров комплекс без конца строился и расширялся. К югу возводились просторные корпуса биокибернетического и нейрохирургического институтов. Здания соединялись переходами. Экспериментальная накопительная энергоустановка принимала гигантский лазерный луч радиусом в полметра с небольшой гелиоустановки на низкой орбите. По соседству несколько сварщиков возводили арматурный скелет для ресиверов для хранения жидкого кислорода и азота. Дымила вакуумная вагранка для изготовления сплавов в разряжённой атмосфере с пониженной гравитацией. Гремел механический цех. Кругом сновали автокары, на столбах копошились монтажники, проводя повсюду систему лазерного энергообеспечения. Неподалеку совершенно бесшумно работала гигантская вычислительная машина. Информационный кристалл во внутреннем дворе сверкал как небольших размеров айсберг. Всё время казалось, что вот-вот эта ледышка растает под лучами весеннего солнца. Возле старого здания нейрохирургического института рабочие в ярко-жёлтых комбинезонах разгружали КАМАЗ с несколькими электронными микроскопами. Всё вокруг кипело, работало, жило. На территорию и обратно постоянно двигались грузовики, вертолёты, в небольшом аэропорту приземлялся огромный транспортный самолёт.
– Оставайтесь здесь, ждите моих приказов, – коротко бросил Шальников. Сам же он медленно и плавно приземлился у центрального административного корпуса. Профессор горделиво поправил личную карточку, на которой красовалась надпись – Генеральный директор ВСНИЦ к. т. н. профессор Шальников Кирилл Алексеевич, – и вступил под прохладные мраморные своды. На крыше здания Шальников ещё сверху заметил развевающиеся красные полотнища, и поэтому, получив у вахтёра рацию для внутренней связи, он сразу распорядился о том, чтобы флаг был постоянно. Едва Шальников вошёл в здание, к нему подбежал директор института генной инженерии.
– Кирилл Алексеевич, поставщики ферментов опять срывают нам работу по белковой совместимости.
– В чём проблема?
– Они говорят, что у нас на спецсчёте нет денег.
– А как же хоздоговорные работы по морозоустойчивым сортам помидоров и картофеля? Они что, всё ещё не перевели за них деньги?
Ладно, возьмите мою кредитку и расплатитесь скорее. Мне нужно скорее пустить серию механических имплантантов.
– Мы постараемся, конечно.
– Да, кстати, в будущем квартале вы получите полупромышленную установку производства ферментов, так что больше за это голова у вас болеть не будет.
