Пауделл продолжал:
– Есть и недостаток в моем предложении, – Надя напряглась. – Получать вы будете немного, примерно столько же, сколько и сегодня. Аспирантура за счет фирмы, согласитесь, это уже немало. И потом, я не могу платить вам больше, чем остальным. И уверен, что вы и сами не захотели бы, чтобы я это делал…
Пауделл внимательно посмотрел на Надю. Та энергично замотала головой:
– Нет, конечно, нет. Ни в коем случае.
– Рад, что я в вас не ошибся. Не ошибся? – повторил вопрос Пауделл. И не ожидая ответа, продолжил: – Ну и отлично. Подумайте, посоветуйтесь с близкими. Время до начала следующей сессии у вас есть.
Надя ушла обдумывать предложение. Всё оказывалось не слишком просто.
Разговор с Женей тоже был нелегким, а начало его просто обескураживающим:
– Я обо всём подумал – и ни за что не соглашусь, чтобы ты с этим Пуделем терлась еще два года бок о бок.
– Женя, ты что говоришь? Куда тебя понесло? Терлась…
– Я сказал «бок о бок». Не знаю, о чём ты подумала…
– Только пошлостей нам не хватало.
Мрачная пауза затянулась.
– Женя, давай не будем бодаться. Какой может быть выход?
А выхода не было видно даже на горизонте. Правда заключалась в том, что альтернативы предложению Пауделла у них фактически не было. А если и была, то в высшей степени скверная. Пауделл прав на все сто процентов: слишком много специалистов такого профиля выпускают местные учебные заведения. И особенно сложно трудоустроиться эмигрантам без гражданства. Если Надя откажется от этого предложения, то найти такую работу, чтобы Женя смог продолжить учебу и чтобы платить няне Белле, не удастся. Даже при условии, что Женя останется на полставки в своей фирме, а на это нынешний его хозяин может и не согласиться.
Пауделл, призналась Надя, намекнул: он при отказе умывает руки, что можно понимать по-разному. Влияние его в этой области огромно. Во всяком случае, в Сан-Диего. А переезд из обжитого места в полнейшую неизвестность – что может быть страшнее?
– Теперь ты видишь? Он нас, а точнее тебя, загоняет в угол. Не говори, что ты этого не видишь.
– Женя, не примешивай ко всем неприятностям ревность. Ты мне не доверяешь?
Женя хотел с ходу возразить, но потом махнул рукой:
– Понимай как хочешь.
– Подумай сам, у него могут быть любые красавицы. Ты сам видел одну такую на прошлой парти. Помнишь, чуть не упал? Зачем ему такая серая мышка, как я?
Женя обиделся за нее, а еще больше за себя:
– Почему серая? И почему мышка? Впрочем, он их покупает, тут много ума не надо.
– Не просто покупает. Женя, это не так. Он многого добился. И это такое же преимущество, как молодость, рост, красота…
– Я смотрю, у него появился ярый защитник. Надежда, ты научилась красиво говорить. Впечатляет. Как по писаному. В какой книжке вычитала?
– Тебе не всё равно? Ты же ни одной не прочел.
Женя действительно, как и многие нынешние молодые люди, художественной литературой, мягко говоря, не увлекался. Точнее – вообще не читал.
– Я парился по двенадцать часов в день, чтобы ты могла на этих книгах торчать…
– А я бездельничала? Ну да, поэтому у нас сейчас скандал, что я бездельница, а ты деловой.
Против этого Женя возражений не нашел. Замолчал и отвернулся. Надя поняла, что всё прозвучало очень обидно. Перебор. Взяла себя в руки:
– Женя, мы не о том говорим. Мы можем выйти на совсем другой уровень жизни.
– Но это будет твой уровень, а не мой. А я хочу свой, – Женя заметил протестующий жест Нади. – Ну хорошо, наш общий. Мы же договаривались. Сейчас моя очередь стать умным.
– Это правда, Женечка. Ты полностью прав. Я же не спорю. Я просто не знаю, что делать…
– Зато я знаю, чего не нужно делать. Если ты согласишься на эту долбаную магистратуру – я уйду. Так и знай.
И после паузы подвел итог:
– Тебе решать.
Надя признавала, что, в сущности, Женя прав. Они на такую двусмысленную ситуацию согласиться не могут. Не могут – пока вместе. В этом была основная сложность проблемы. Перед каждым из них возник соблазн серьезного успеха, качественного изменения жизни. Но, увы, только каждого в отдельности. Вместе не получалось.
Занятая своими проблемами, Надя даже не догадывалась, что и с другой стороны – у Жени – тоже есть ящик Пандоры, который вот-вот грозил открыться. Опасность молодой семье грозила с двух сторон.
Женя прекрасно понимал, что для дальнейшего роста в качестве специалиста ему нужен как минимум диплом об окончании колледжа. Без этого никакое реальное продвижение по службе невозможно. Да и дистанция в этом случае между ним и Надей, будущим магистром и солидным боссом, станет непреодолимой. Но уже сейчас он ощущал огромное нежелание снова садиться за книги и сознавал, что еще через два-три года это будет практически невозможно. Зато змеем-искусителем перед ним маячила возможность стать бизнесменом – а в таком случае необходимость официальных регалий отпадала.
Путь для этого был проторенным и старым, как мир. Дочь хозяина Нелли, вполне симпатичная и абсолютно американизированная молодая женщина с трехлетним ребенком от первого пробного брака, не скрывала своих симпатий к молодому израильтянину. И не только она. Сам хозяин фирмы благоволил к Жене и поощрял ее увлечение. Молодого парня, который меньше чем за два года стал признанным авторитетом в фирме, наверняка ожидало неплохое будущее, а это, с точки зрения матерого бизнесмена, дорогого стоило. Со свойственной многим американцам старой закалки бесцеремонной прямолинейностью он почти не скрывал желания видеть в потенциальном зяте не только партнера по бизнесу, но и в ближайшем будущем своего преемника. Хозяин признавался, что в столь быстро развивающемся деле, связанном с новыми технологиями, он уже не в состоянии угнаться за тенденциями. И просто по-человечески устал. Приходится доверять наемным помощникам, а хотелось бы опереться на родного человека. Кто мог стать этим гипотетическим родным человеком – нетрудно было догадаться. Дополнительным, но немаловажным стимулом было и то, что дед хозяина, основатель династии, помесь грека с евреем, в начале прошлого века эмигрировал в Америку из Одессы и на этом основании всё семейство сентиментально считало Женю земляком и едва ли не родственником.
А почвой для таких настроений было невесть как проникшее в фирму подозрение, что в его семейной жизни не всё обстоит благополучно. Причем эти слухи возникли еще раньше, чем сам Женя это неблагополучие осознал. Как распространяется такая молва – объяснить невозможно, но каждый из нас знает подобные примеры из личного опыта…
Было бы гораздо легче бороться с соблазнительными перспективами, если бы Наде и Жене приходилось преодолевать неприязнь к новым кандидатам, особенно физическую. В этом случае появилось бы ощущение, что они продают себя за будущие блага. Но ничего похожего не было. Скорее наоборот…
С такой по-настоящему красивой и эффектной молодой женщиной, как Нелли, Женя и без всяких меркантильных целей с удовольствием завел бы шашни, если бы не опасался вызвать гнев хозяина. А тем более приятно было бы это сделать в отместку за ревнивые мысли и вполне ощутимый комплекс неполноценности, которые у самонадеянного ловеласа появились в последнее время по вине жены.
Условия для этого были как по заказу. Женин босс придерживался так называемого японского подхода к ведению бизнеса. Он старался, чтобы работники фирмы считали ее своим домом. Поэтому там нередко (намного чаще, чем в университете) устраивались корпоративные вечеринки с угощением и непременными танцами. И атмосфера на этих парти была очень демократичной— Женя чувствовал себя свободно и раскованно. Его английского вполне хватало для далекого от снобизма смешанного общества.
Демократизм хозяина доходил до того, что на важнейшие семейные торжества он устраивал фуршеты, на которые приглашалась верхушка фирмы, работники со стажем, опора хозяина. Последний год в эту местную элиту вошел и Женя. Ни для кого не являлось секретом, по чьей инициативе молодой эмигрант удостоился такой чести.