Верилось в это с трудом.
– Не могу, – выдавила я, зажмурившись.
Руки господина Дрейкорна легли мне на талию и мягко, но настойчиво заставили двигаться к краю бездны.
– Смелее! Видите, я крепко держу вас и ни за что не выпущу. Так вам будет спокойнее.
Спокойнее не стало; я насторожилась и на миг забыла о боязни высоты. Меня смутило его прикосновение. В последнее время хозяин часто дотрагивался до меня по разным поводам, и каждый раз кожа покрывалась мурашками, тело напрягалось, грудь давило тяжелое чувство стыда. Зачем он это делает? Уж не имеет ли хозяин на меня какие-то виды?
Такой ситуации я боялась все время, когда искала работу в столице – попасть в дом, где хозяин стал бы преследовать безответную прислугу. Однако эта мысль ни разу не тревожила меня в особняке «Дом-у-Древа». Господин Дрейкорн не походил на мужчину, который стал бы навязывать свое внимание зависимой от него девушке, да и особого расположения никогда не показывал, скорее, наоборот.
Я замерла: сильные руки лежали на талии неподвижно. Ничего страшного не происходило, хозяин имел в виду только то, что озвучил.
Наконец, получилось расслабиться и оглядеться. Было холодно и тихо. Шум улиц сюда не долетал, лишь поскрипывали сочленения башни. От открывшегося вида захватывало дыхание. Город Магии и Прогресса лежал передо мной, как полотно талантливого художника. Сверкающие крыши домов, строгая симметрия улиц, зеленые прямоугольники скверов, серебристые нити подвесных путей. На горизонте плыло огромное тело воздушного плота. Небесные Часы над головой оказались совсем рядом. Медленно ползли гигантские стрелы и символы, слепили призрачным блеском – нереальное, удивительное зрелище.
Дальние кварталы города закрывала неизменная дымка, а справа переливалась гладь моря с игрушечными фигурками кораблей.
Созданная демонами преграда гасила ветер, лишь редкие дуновения овевали лицо. Внезапный порыв оказался сильнее остальных; я невольно шагнула назад и коснулась спиной твердой груди хозяина. Ветер выхватил несколько прядей из прически и бросил ему в лицо; господин Дрейкорн осторожно отвел их рукой к моей шее и мягко придержал, скользнув горячими пальцами по ключице.
Порыв принес свежий, волнующий запах моря, сердце заколотилось. Я повернула голову, чтобы задать хозяину вопрос, который давно занимал меня; в этот момент он наклонился, и я случайно коснулась виском его губ и подбородка – кожу кольнула щетина. Я почувствовала его теплое дыхание и вздрогнула, но хозяин тут же отступил на шаг, давая больше места.
– Там корабли – среди них есть и ваш «Центавр», господин Дрейкорн? – спросила я дрогнувшим голосом, стараясь заглушить стук сердца и непонятные эмоции.
– Нет. Он ушел в очередную экспедицию – теперь без меня.
В низком голосе мне послышалась горечь.
– Я не раз слышала, что вас называют одним из самых одаренных теургов империи. Как вышло, что вы оказались на флоте, а не при дворе императора?
Господин Дрейкорн ответил не сразу.
– Всю жизнь я играю с Советом Одиннадцати в кошки-мышки, Камилла. Они заставляют помнить о долге и служить империи лучшим, по их мнению, образом, а я стараюсь вырваться на волю.
Помолчал и продолжил:
– Теургом второго ранга я стал в восемнадцать лет. Обычно в теурги посвящают не раньше двадцати, но я действительно был – и есть – одним из лучших. Демоны всегда откликаются на мой зов, а это значит – меньше лишних жертв, меньше смертей на алтаре. Когда вхожу в транс, мне всегда удается донести до демонов то, что нужно. Этот дар – результат жесткой самодисциплины, тренировок, помноженных на склад характера.
Однако обязанности имперского теурга меня не привлекали. Когда мне было двадцать, во время ритуала произошел случай, после которого я так невзлюбил дым и зеркала.
То происшествие стало тяжелым испытанием, но Совет Одиннадцати, император и мой отец посчитали его редкой удачей. Хотели извлечь из него выгоду. Я заупрямился и сам выбрал свой путь. Пришлось немало побороться.
Так я и ушёл во флот. На каждом военном и экспедиционном корабле принято иметь теурга, хотя работы в море у нас мало. Демоны не любят большой соленой воды, и далеко от Аквилии, под другими астрологическими картами, их магия слабеет и замирает. Поэтому в море я не провожу ритуалы. Из меня вышел неплохой штурман и картограф.
Но время от времени Совет Одиннадцати требует, чтобы я служил их целям. Так, несколько лет назад, пришлось год работать в мастерских Кордо Крипса. Я и сейчас планирую улизнуть – после того, как отыщем все страницы дневника Аурелиуса и выполним задание императора. Недавно я начал переоборудовать свой барк «Гончую». Планирую один любопытный торговый рейс… Однако довольно об этом. Время подходит, нужно спускаться.
Господин Дрейкорн осторожно отпустил меня и отвернулся, чтобы забрать оставленную у стены трость. Мне показалось, он жалел о своей откровенности, и я сочла правильным не задавать больше вопросов, хотя любопытство разгорелось без меры.
В молчании мы проделали путь вниз в проволочной клети, и вышли на первом подземном уровне.
– Теперь идем в архив, – пояснил господин Дрейкорн, который теперь держался отстраненно, – там я вас оставлю. На церемонии вам присутствовать не нужно. Вы выполните кое-какую работу. В архивах есть несколько книг из библиотеки Филиона Кастора, поищите в них знак. Еще нужно подобрать некоторые документы. Вот список – вам будет, чем заняться. Через пару часов я вас заберу, и мы отправимся домой.
В архивах царила мертвая тишина. Сумрак кое-как разгоняли треугольные магические светильники. Ряды книжных шкафов терялись далеко в темноте. Пахло здесь как в склепе императора Тебальта – старой кожей, благовониями и немного гнилью.
Стало неуютно – неужели придется торчать здесь два часа одной!
Но господин Дрейкорн отыскал мне компанию. За конторкой стоял совсем молодой теург, почти мальчик. При виде господина Дрейкорна он вытянулся в струну и поклонился, как механическая кукла. Подслеповатые глаза испуганно заморгали.
– Камилла, это Льюис. Льюис, поможешь госпоже Камилле отыскать, что нужно. Когда она закончит, отведи ее на пятый ярус в розарий. Камилла, вам там понравится куда больше, чем здесь. Сам не люблю эти архивы. В розарии собраны редкие сорта, привезенные со всего мира, уверен, вы оцените.
Господин Дрейкорн бросил пальто на ближайший стол, выпрямился, отдал мне насмешливый поклон, по-военному щелкнув каблуками, и ушел.
Оставшись со мной наедине, Льюис отчаянно покраснел.
– Приступим, Льюис, – бодро сказала я, – хотелось бы скорее все закончить и увидеть прекрасный розарий.
Работы оказалось много, быстро управиться не получилось. Книги из библиотеки Кастора оказались гигантскими фолиантами с листами из тонких стальных пластин, похожие на те, что император Тебальт пожелал иметь подле себя в загробной жизни. Хранились они в специальном помещении на втором подземном ярусе, прикованные тяжелыми цепями к массивным каменным столам. Подле каждого застыли стражи-некрострукты – родные братья моих старых друзей Калеба и Кальпурнии.
Я терпеливо переворачивала страницу за страницей, стараясь не обрезать пальцы об острые края, но поиски закончились неудачей – ни одного знака отыскать не удалось.
Затем я битый час разбирала документы, которые нужно было разложить по особым учетным папкам. Старый лорд-архивариус – отец господина Дрейкорна – оставил в имперских архивах такой же беспорядок, что и в собственной библиотеке.
Стало скучно. Льюис оказался плохим собеседником – стеснялся, краснел, заикался, а когда думал, что я не вижу – украдкой пялился на грудь.
Господин Дрейкорн все не шел, и тогда я решительно попросила Льюиса отвести меня наверх.
Мы долго поднимались по узкой витой лестнице и шли запутанными переходами. Когда вышли на площадку второго яруса, я нос к носу столкнулась с тем самым теургом в простой одежде и проволочных очках, который так пристально разглядывал меня на галерее демонических картин.
