Господин Дрейкорн был приглашен в Адитум на формальную церемонию принятия титула лорда-архивариуса, и, как того требовал протокол, надел парадную форму, принятую у имперских теургов высоких рангов.

Я привыкла видеть его в удобной одежде простого покроя – строгий сюртучный костюм, белая рубашка и шейный платок темных оттенков. Далеко ему было до франта Кассиуса и щеголя Оглетона, без меры любившего побрякушки и яркие цвета!

Мои подруги в Олхейме частенько болтали об «очаровании мундира» и бегали подглядывать за солдатами в расквартированный по соседству гарнизон. Когда появился господин Дрейкорн, я поняла, что они имели в виду.

Хозяин был ослепителен. Парадная форма полувоенного кроя – дань прошлой службе на флоте – подчеркивала широкие плечи и узкие бедра. Даже ростом он будто стал еще выше. Ботинки из дорогой кожи, удлиненный однобортный китель со стоячим воротником и узкие прямые брюки из плотной ткани насыщенно-черного цвета. Под сердцем – нашивка: арка и звезда, символ имперского теурга, но не белый, как принято, а темно-серый, и оттого едва заметный. В правой руке хозяин нес форменную трость с тяжелым набалдашником.

Я и раньше отмечала, что господин Дрейкорн – привлекательный мужчина, но теперь он сражал наповал. Я словно впервые рассмотрела черные, слегка вьющиеся волосы, густые брови с суровым изгибом, жесткий, красивый рот, сильный подбородок.

Ко мне приближался грозный и властный незнакомец.

Я сильно оробела и еле-еле ответила на приветствие. За последние дни я мало-помалу привыкла к его обществу, теперь же вернулись скованность и настороженность, и ничего я с этим поделать не могла. Когда он накинул на плечи длинное парадное пальто и стал еще импозантнее, я стушевалась: насупилась и отвернулась.

Рядом с этим великолепным теургом я выглядела потрепанным воробьем. Странное и нелепое будет зрелище, когда мы явимся вместе в резиденцию императора. Подумала было притвориться больной и попросить разрешения остаться дома, но не посмела.

Мы вышли из особняка и двинулись к экипажу, который ради такого случая было велено заложить конюху Ирвину. Кони запрядали ушами и начали фыркать – как и все животные, в присутствии теургов они тревожились, чувствовали незримую печать, которую накладывало общение с потусторонними сущностями.

Господин Дрейкорн остановился перекинуться парой слов с Пикерном.

– Моя девочка, – услышала я позади себя и почувствовала, как кто-то схватил меня за руку, больно впившись острыми ногтями в запястье.

Рядом стояла теургесса, которую я пару раз видела в квартале Мертвых Магов и считала чокнутой.

Выглядела она еще хуже, чем во время нашей последней встречи несколько недель назад. Бледная кожа высохла и потускнела, волосы обвисли кудельками, глаза ввалились и смотрели в разные стороны.

Теургесса принялась беспорядочно гладить меня по рукам, касаться щек. Она тяжело дышала, и дыхание ее было нездоровым. От нее несло дурманящей травой, что предлагали на площади Циркус юркие торговцы.

Бормотала теургесса всякую чушь:

– Девочка, ты идеальный сосуд. Прошу, пойдем со мной. Я тебя вознагражу. С тобой, моя милая, ритуал увенчается полным успехом!

Тётка совсем сбрендила! Я попыталась оттолкнуть ее, но теургесса вцепилась, как клещ. В панике я позвала, забывшись:

– Джаспер!

Господин Дрейкорн появился из-за экипажа.

– Крессида! – хозяин был сердит и раздражен. – Что тебе нужно от моей помощницы?

Теургесса неохотно отступила.

– Здравствуй, Джаспер, – произнесла она, мгновенно притихнув – лишь пальцы с черными ногтями дрожали, – не уступишь эту девушку? Знаешь, мне тоже понадобился секретарь.

Господин Дрейкорн вдохнул и произнес тоном, каким разговаривают с детьми и выжившими из ума стариками.

– Иди домой, Крессида. Посмотри, во что ты превратилась. Не видел тебя всего год, но с трудом узнал. Ты заигралась с демонами-ренегатами и не понимаешь, к чему все идет.

Теургесса зашипела, ожгла полным ненависти взглядом:

– Как ты мог отказаться от того, что тебе предлагали, Джаспер?! Ты жалок и слаб. Раньше я завидовала тебе. Сейчас презираю.

Затем повернулась и хрипло промурлыкала:

– Камилла, я буду всегда рада тебе в моем доме. Вон в том особняке с горгульями на крыше. Я похожа на одну из них, не находишь?

Теургесса засмеялась – словно закаркала – и ушла быстрым шагом.

Я была настолько ошарашена, что даже не возражала, когда господин Дрейкорн внезапно подхватил меня за талию и посадил в экипаж.

Сам сел с другой стороны и мы тронулись.

– Это Крессида Крипс, сестра знаменитого теурга-механика Кордо Крипса, – объяснил он, не дожидаясь расспросов. – Держитесь от нее подальше, Камилла. Даже брат избегает ее теперь, когда она заключила договор с демонами-ренегатами. Платит каждому своей жизнью; они почти высосали ее досуха. Крессида младше меня на год, а выглядит как старуха. Мечтает соединиться с высшим демоном, обрести бессмертие и могущество.

– Как инквизитор Аурелиус?

– Да. Кончит тем, что станет одержимой. Если бы не высокопоставленный брат, ее давно бы отправили на алтарь. Что она от вас хотела?

– Сказала, что я – идеальный сосуд.

– Еще чего не хватало. Если станет цепляться – немедленно бегите ко мне.

Несколько минут мы ехали в молчании. Господин Дрейкорн занимал почти все пространство экипажа, наши колени соприкасались. Я опять ощутила неловкость.

– Вы чем-то опечалены, Камилла? Вас расстроило происшествие с Крессидой?

Он наклонился и заглянул в лицо внимательными глазами. Черная прядь, упавшая на бровь, блестела от осевших капель зимнего тумана.

– Все в порядке, господин Дрейкорн, – выдавила я, – просто не выспалась.

Встреча с теургессой оставила неприятный осадок. Знай я, как ужасно закончится этот день, поверила бы в дурные предзнаменования.

Адитум находился в восточной части города, но экипаж свернул в другую сторону. Через четверть часа мы въехали в незнакомый квартал и остановились. Господин Дрейкорн вышел, открыл с моей стороны дверь и помог спуститься.

Я огляделась в недоумении, но вскоре догадалась, где мы очутились.

Улица, на которую мы вышли, была светлой и прекрасной. Возле высоких белоснежных домов прогуливались элегантные господа и дамы. По кирпичной мостовой мчались золотистые паровые экипажи. Звенели трамваи на магомеханическом ходу, постукивая узкими красными вагонами. Магазины завлекали медными вывесками и переливами хрустальных колокольчиков.

Магию здесь не выставляли напоказ: это считалось вульгарным. Ее присутствие ощущалось в тонком, неземном аромате, который доносил ветерок; в блеске стекол в витринах, не дававших отражения; в скульптурах, похожих не то на остовы изящных существ, не то на безобразные засохшие розы.

– Это Аристорий, не так ли?

– Да. Его прозвали самым утонченным кварталом Аэдиса. Известен своими магазинами. В один из них мы и направляемся.

– Зачем?

Господин Дрейкорн остановился и посмотрел на меня насмешливо.

– Без обид, госпожа Камилла, но в этом рубище вам являться в Адитум нельзя. Пора привести вас в вид, достойный помощницы имперского теурга. Вам нужна нормальная одежда.

– Как вы могли забыть, господин Дрейкорн – у меня теперь ни деката. На какие деньги я буду покупать эти платья?

– Я ссужу нужную сумму.

– Нет, – заупрямилась я, – представляю цены в здешних магазинах. Мой долг вырастет раза в два. Я окажусь у вас в рабстве. Уж не прикажете ли расплачиваться годами жизни на жертвенном алтаре, как заведено у теургов?

Господин Дрейкорн вскипел и рявкнул:

– Забываетесь, госпожа Камилла. Следите за языком. Вы – моя подчиненная. Извольте делать, что велено.

Легко представить, что именно этим грозным тоном он отчитывал младших офицеров и матросов у себя на «Центавре». От неожиданности и испуга у меня даже слезы закапали.

Но он был прав – я надерзила.

Лицо хозяина выразило сильнейшую досаду.