Внезапно господин Дрейкорн поднялся и, заложив руки за спину, прошелся вдоль стены с расставленными картинами, затем стремительно подошел ко мне. Я насторожилась – обычно суровое лицо его сейчас выдавали сильное волнение и озабоченность.

– Камилла, – он схватил меня за руки и привлек довольно близко, – мне нужно подумать над этим. Обещайте, что если вдруг вам опять померещится некий образ в дыму, или в глубине зеркала, или в водяных брызгах, и заговорит с вами – ни за что не отвечайте. Ни единого слова. Не показывайте, что вы его видите.

Взгляд хозяина был полон неясных мне эмоций, а его руки сжимали запястья так сильно, что я ни с того ни с сего заволновалась, кое-как вывернулась, ускользнула, отошла к стене и занялась картиной, чтобы скрыть заалевшие щеки. Что за привычка – хватать, не соизмеряя силы! Он уже оставил мне синяки на плечах тогда, в склепе.

Смущение стало еще острей, когда я заметила, что ворот мальчишеской рубашки расстегнулся – на две пуговицы! При желании с высоты своего роста господин Дрейкорн мог рассмотреть куда больше, чем позволяли приличия.

Вот беда! Еще решит, что я специально пытаюсь завоевать его расположение древним способом. Ломая пальцы, принялась застегивать ворот. Получилось хуже – теперь господин Дрейкорн с недоумением следил за моими мечущимися руками.

Тогда спросила первое, что пришло на ум:

– Знаю, вы не выносите зеркал и дыма. Что вы там видите? Кто-то тоже является вам?

– Это очень личный вопрос, госпожа Камилла, – отрезал хозяин. – Такие вещи среди теургов не принято обсуждать. В любом случае, это не имеет отношения к тому, что с вами произошло.

Неловкость ситуации разрядило ворчание, которое перешло в тихий, но настоящий львиный рык. Я подпрыгнула – в корзине проснулся альфин. Он вскочил, вздыбив шерсть на загривке и прижав уши, тонкий хвост бил слева направо, обезьянья мордашка некрасиво сморщилась, обнажив острые как иглы клыки.

– Маленький дьявол, – с отвращением сказал господин Дрейкорн. – Вы должны отнести его в виварий, Камилла. Выходили – и хватит. Это не кошечка и не собачка.

– Что с ним будет, Джаспер? – спросила я тихо, от растерянности забыв о формальностях. В глубине души я надеялась, что он разрешит мне оставить Фаро, но помнила, что альфины стоили немалых денег. С чего мне рассчитывать на такой подарок? Размышления о дальнейшей судьбе зверя не радовали.

Господин Дрейкорн прищурил глаза и секунду-другую смотрел на меня внимательно, слегка наклонив голову. Неожиданно его губы сложились в неприятную усмешку.

– Я подумывал над тем, чтобы продать его – лишние деньги сейчас не помешают, но баронесса Мередит умоляла преподнести альфина ей на день ангела. Леноре сложно отказать – привыкла получать, что ей хочется.

Я похолодела. Конец альфина был очевиден в любом случае. Хозяин молча смотрел на меня, будто ждал определенных слов или действий. Я понимала, что провоцирует он меня неспроста. Что-то было у него на уме. Крепко сцепила руки, вздохнула и решительно сказала:

– Господин Дрейкорн, зачем вы мне это говорите? Вы же знаете, как я к этому отношусь.

– Вы спросили – я ответил. Рассчитывали услышать какой-то другой ответ? Я не держу домашних животных. Мне неприятно видеть, как они на меня реагируют.

– Я заплачу. Куплю у вас альфина. Сколько?

– Торговцу я отдал восемь тысяч декатов.

Я онемела. Скромной помощнице нечего даже зариться на такой щедрый подарок от хозяина.

Пауза затянулась.

– Вы можете вычитать их у меня из жалованья.

– Сейчас я вам плачу четыреста декатов в месяц. Если буду удерживать все до сентима, выплата долга растянется на полтора года. Предположим, оставлю вам четверть, чтобы вы посылали деньги отцу, если он не передумает слезать с вашей шеи. Срок растягивается. Не забывайте, что договор скоро истекает. Я рассчитывал, что к этому моменту все страницы будут найдены, и продлевать его с вами не намеревался. Не беспокойтесь, на улице не окажетесь. Теперь я чувствую за вас ответственность, после того, во что втянул. Можете остаться при кухне, или занять место Эрины – лентяйку давно пора гнать. Но жалованье будет ниже. Больше чем на пятьдесят-семьдесят декатов не рассчитывайте. Не кривитесь – мы, Дрейкорны, известны своей прижимистостью. Я не исключение. Знаю счет деньгам. Спросите у Кассиуса, он не устает твердить о моей скупости. И что же у нас получается? Будете привязаны ко мне этим долгом десятилетия, пока не рассчитаетесь за ненужного вам болтливого зверька?

Я пожала плечами.

– Я могу найти место получше и выплатить долг быстрее.

– Особо на это не рассчитывайте – сами знаете, как тяжело найти работу в Аэдисе. Хорошо. Сделаем так, как вы просите. Завтра придет Оглетон и вы подпишете обязательство и купчую. Альфин ваш. Можете держать его в виварии – постарайтесь, чтобы он не попадался мне на глаза. Счастливы?

– Спасибо, господин Дрейкорн.

Искренне улыбнулась: я действительно была счастлива. Кусайте локти, баронесса Мередит! Все сложилось хорошо. Мне было гарантировано место в «Доме-у-Древа». Что касается денег – живя на всем готовом, можно о них не беспокоиться. Есть крыша над головой, есть еда, а там увидим. Не верила я в то, что господин Дрейкорн будет трястись над моими грошами, как скупердяй-ростовщик в Меркатии. Судя по счетам, которые давал мне просматривать Кассиус, склады и торговые барки Дрейкорнов приносили неплохую прибыль. Если хозяину действительно нужны деньги, он бы продал альфина без оглядки на желания своей помощницы.

Я подозревала, что хозяин по какой-то прихоти устроил мне испытание, и остался мной доволен. Я же осталась довольна им. Игра его мне непонятна, да и шут с ней. Результат важнее.

– Кассиус принес жалованье. Двести декатов. Вот, возьмите. Начинаю выплачивать долг.

– Давайте сюда.

Господин Дрейкорн преспокойно забрал купюры и сунул в карман.

Затем повернулся было, чтобы уйти, но внезапно его внимание привлекла картина, которой я занималась. Несколько мгновений рассматривал ее, затем поинтересовался:

– Знаете, что тут изображено, госпожа Камилла?

– Не имею представления. Что-то странное, и настолько страшное, что я передумала возиться с ней дальше. Мои мечты она не питает.

На картине была изображена ночная площадь. Толпы людей стояли, задрав напряженные лица к небу, надвое рассеченное кроваво-красной полосой, похожей на рану. В воздухе закручивались спирали дыма из ритуальных курильниц. По мостовой текли черные потоки – кровь.

А над площадью нависла странная конструкция – тысячи, сотни тысяч золотистых нитей вытягивались прямо из воздуха и сплетались в гигантский конус, на котором можно было различить металлические сочленения, клепки, балки, фермы.

– Это не что иное, как сотворение Адитума, Камилла. Второй год эры Магии или 1630 по старому стилю. Ночь его создания была рассчитана астрологами. Демоны ждали особое расположение звезд и знак – вот эту комету. Вы побывали в подземельях Адитума – хотите побывать в нем самом? Мало кому из обычных людей выпадает такая честь.

– Не уверена.

– Придется. На днях я должен присутствовать там на церемонии принятия титула лорда-архивариуса. Последняя пустая формальность, но обязательная. Еще нужно кое-что сделать в архивах, которые перешли в мое распоряжение. Вы поедете туда со мной. Возни с бумагами будет много.

В день визита в Адитум господин Дрейкорн велел одеться подходящим образом и ждать в холле после завтрака. От меня не ускользнуло сомнение в его глазах, когда он бросил взгляд на мое черное платье с тесным белым воротником. Нарядное по меркам общины, но сегодня неуместное. Дешевая, старая ткань, мешковатый покрой, унылый блеклый цвет. На него не позарилась бы даже поденщица или трактирная подавальщица в бедном квартале Аэдиса.

Но делать нечего – в назначенное время захватила шаль, спустилась к выходу и принялась терпеливо дожидаться хозяина.

Послышались знакомые шаги на лестнице. Я обернулась и остолбенела – такого я не ожидала.