– Удивительно, – прокомментировал ее ответ сквайр. – Мне казалось, магия должна интересовать вас в первую очередь, как и всех тех, у кого хорошо развита фантазия. Вы полны сюрпризов, Гвен.

– Быть может, – согласилась она, желая скорее сменить тему. – Я готова сыграть в карты.

– А я их уже приготовил, – заявил альд Линтон.

Он разложил на столике перед диваном пеструю колоду, и Гвендолин, поборов дрожь в руках, потянулась к картам. Почти сразу девушка убедилась, что соперник попался умелый и опытный. Или, может быть, ему просто везло? Как бы то ни было, приютивший ее хозяин дома одержал победу, не дав гостье ни единого шанса выиграть. Гвен оставалось лишь признать поражение и ждать, какое желание будет загадано.

Стало немного не по себе. Нет, они в особняке не одни, да и едва ли его владелец по ночам обращается в чудовище, но все же, все же…

– Вы умеете играть на пианино? – спросил альд Линтон.

Гвен кивнула.

– Тогда сыграйте, пожалуйста. Инструмент настроен, хоть и пользуются им редко – играет только сестра, когда приезжает меня навестить. Вот мое желание.

Вздохнув с облегчением, Гвендолин проследовала к притулившемуся в углу гостиной пианино. Коснувшись рукой клавиш, она словно бы снова очутилась в музыкальном классе пансиона. Даже вспомнились наполнявшие просторное помещение запахи лавандового масла – от волос наставницы и мастики – от пола.

– Что вам сыграть?

– Что-нибудь на ваш вкус, – милостиво разрешил победитель.

Гвен растерялась. Что может нравиться Карлиону Линтону? С одной стороны, он аристократ, следовательно, ему полагается любить классику. С другой, обитает в сельской местности, стало быть, неравнодушен к балладам. Покусав в задумчивости губу и перебрав в памяти все известные ей произведения, девушка начала играть и негромко напевать слова, которым ее когда-то научила настоящая Гвенда Грин:

– Достаточно! – хрипло произнес сквайр, прерывая песню.

– Вам не понравилось мое исполнение? – огорченно вздохнула Гвендолин.

– Не в том дело. Просто… Я вспомнил об одном важном деле. Прошу меня извинить. Доброй ночи!

Он вышел из гостиной, заставив гостью обескураженно смотреть ему вслед.

Оставшись в одиночестве, Гвен еще немного посидела за инструментом, напоминавшим о безвозвратно ушедшем прошлом, потом отправилась в отведенную ей комнату, переоделась ко сну и забралась под теплое одеяло. Ложиться спать в незнакомой обстановке было непривычно, но девушка напомнила себе, что гостит в этом доме всего одну ночь, а напоследок можно насладиться комфортом, ведь выделенная ей квартира при школе едва ли окажется похожей на особняк Карлиона Линтона.

Любопытно все же, почему хозяин так резко прервал пение? Конечно, она не так талантлива, как некоторые, но в пансионе Гвендолин хвалили. Может быть, все-таки следовало бы выбрать нечто классическое?

Карлион Линтон сидел за столом в темном кабинете. Перед ним, роняя восковые слезы, горела одинокая свеча, а в ушах еще звучал нежный голос случайной гостьи: «Я бродил по горам и далеким лесам, Медальон моей милой сжимая в горсти…»

Медальон тоже был. Украшенное изящной чеканкой серебро нагрелось в дрожащей ладони. Сквайр, наконец, решился открыть крышку и взглянуть на миниатюрный портрет. Каштановые волосы, отливающие золотом, чистые серые глаза, ласковая улыбка…

Похожие глаза и улыбку Линтон видел совсем недавно в своей гостиной, а несколькими часами ранее, на станции, стал подозревать себя в безумии, внезапно столкнувшись с такой знакомой незнакомкой.

Случайность? Или судьба?

А может быть, второй шанс? Разве он не заслужил его?

– Разве я не заслуживал твоей любви? – спросил он женщину на портрете.

Вряд ли она ответила бы, даже если бы могла.

Линтон закрыл медальон, но не повесил снова на шею, а убрал в ящик стола и погасил свечу…

Несмотря на солнечную погоду, экономка, разбудившая Гвен поутру, выглядела такой же хмурой, как и вечером. Она сухо сообщила, что хозяин ждет гостью на завтрак. Лицо женщины выражало недовольство, и Гвендолин стало не по себе. Чем и когда она успела ее прогневить?

Зато Карлион Линтон пребывал в хорошем настроении. Сидя за столом, слишком широким для него одного, сквайр намазывал золотистое масло на ломоть свежего хлеба, и Гвен немедленно захотелось того же самого. Только хорошо бы еще малинового джема!

– Присоединяйтесь, – с улыбкой пригласил хозяин. – Как вам спалось?

– Просто замечательно! Спасибо.

– Хочу попросить прощения за вчерашний вечер. Мне очень понравилась ваша песня, однако…

– Пожалуйста, не нужно оправдываться! – вспыхнула Гвен. – Это я должна извиняться. Наверняка у вас немало дел, а я свалилась как снег на голову.

– Мне приятно ваше общество.

Тон собеседника и интерес в его взгляде, как и накануне, привели Гвен в смущение.

– Потому, что вы скучаете по сестре? – предположила она несмело.

– Скучаю. Но такова жизнь. Девушки вырастают и вылетают из гнезда, чтобы свить новое.

– Я не собираюсь делать ничего подобного! – выпалила Гвендолин и тут же прикусила язык, но было уже поздно.

– Не собираетесь выходить замуж? – не без удивления уточнил Карлион Линтон.

– Да. У меня нет ни брата, которого радовало бы мое присутствие, ни родителей, чью старость я могла бы скрасить заботой, и можно полностью отдаться работе…

«И Арчибальду», – добавила она мысленно.

– Не зарекайтесь, Гвен. Однажды кто-то украдет ваше сердце, и эти размышления покажутся сущей глупостью. Вы от всей души пожелаете никогда не расставаться с этим человеком, подарить ему детей, прожить вместе всю жизнь…

Альд Линтон говорил уверенно, словно сам когда-то испытал подобные чувства. Но, как ни любопытно было, Гвендолин ни за что не решилась бы расспрашивать о столь личном едва знакомого человека. Сама она никогда ни в кого не влюблялась, если не считать Арчибальда, и вряд ли в реальной жизни ей повезет встретить мужчину, похожего на ее героя.

Она вздохнула и принялась заедать тоску яичницей с ветчиной.

Видимо, из-за того, что разговор не клеился, завтрак не затянулся, и уже через полчаса Гвендолин стояла во дворе особняка, ежась на прохладном воздухе. Хотелось, чтобы поскорее сошел снег и солнце стало по-настоящему весенним, но пока природа не собиралась прислушиваться к ее желаниям. Шмыгнув носом, Гвен торопливо зашагала к приготовленной карете и заняла место напротив альда Линтона.

– Если возникнут затруднения на новом месте, я настаиваю, чтобы вы обратились ко мне, – сказал он, когда экипаж тронулся с места. – Деревенский староста – неплохой человек, но, боюсь, некоторые ваши нужды он может счесть капризом и оставить без внимания.

– Вы так добры! – растрогалась Гвен. Ощущение чужой заботы – как теплый плед, наброшенный на плечи в холодный день чьей-то теплой рукой. – Спасибо вам за приют и угощение, за компанию, за… Боюсь даже представить, что бы со мной стало, если бы не вы…

– Полно, хватит вам, иначе я чересчур загоржусь! – отозвался сквайр с добродушной иронией. – Вы отблагодарите меня, если не забудете о моей просьбе и… когда-нибудь еще сыграете со мной в карты.