– Вы уверены, что это сделано тушью? – спросил Беркович.

– Конечно, – снисходительно усмехнулся старичок.

– Тогда это однозначно подделка, – заявил сержант. – Наташа, – подозвал он жену, – ты читала о том, как умер Бехман, а я не читал. Аррагаль был один, когда нашел палатку художника, или с ним был кто-нибудь из эскимосов?

– Один, – припомнила Наташа. – Вышли они втроем, но потом разделились, Аррагаль нашел палатку, а остальные двое появились потом, когда Бехман уже умер.

– Я так и думал, – заявил Беркович.

– О чем ты, Боря? – с беспокойством спросила Наташа.

– А то, что Бехман умер именно от сердечного приступа – это точно? – продолжал спрашивать Беркович. – Производили вскрытие? Что вы знаете об этом?

Он обращался к Наташе и к старичку, которого привел с собой и который оказался хозяином галереи.

– Вскрытие не производилось, – заявил хозяин неожиданно густым басом. – Местный врач составил заключение о смерти, этого было достаточно.

– Господи! – воскликнул Беркович. – Как порой небрежно относятся к человеческой жизни! И ведь теперь ничего не докажешь. Кроме, конечно, того, что рисунок поддельный и не стоит ломаного шекеля.

– Почему вы сделали такой вывод, сержант? – вскинул брови хозяин галереи.

– Да потому, уважаемый, что вы и все наши израильские эксперты – люди южные, мороз в тридцать градусов для вас всех – абстракция. А я приехал из России, у нас в Питере зимой было так холодно, что тушь застывала. Понимаете, что я хочу сказать?

Наташа и хозяин галереи переглянулись.

– Ты думаешь, – нахмурилась Наташа, – что Аррагаль сам нарисовал свой портрет?

– Сидя в тепле, перед тем, как выйти искать Бехмана, – подхватил Беркович. – При температуре минус тридцать тушь становится твердой, и рисовать можно только спиртовыми красками.

– У Бехмана есть замечательные акварели, вот они – напротив, – оживился хозяин галереи.

– Не сомневаюсь! – отрезал Беркович. – Но этот рисунок сделан тушью. Его не мог нарисовать Бехман, лежа в холодной палатке. Это рисовал сам Аррагаль, уверяю вас! Более того. Он ведь не мог нарисовать автопортрет после смерти Бехмана, потому что рисунок уже был при нем, когда они перевезли тело художника в поселок. Значит, Аррагаль рисовал перед тем, как отправиться на поиски. И следовательно, он знал, что случится. Отсюда следует…

Беркович замолчал, переводя взгляд с хозяина галереи на Наташу.

– Ты обвиняешь Аррагаля в убийстве друга? – с ужасом спросила Наташа.

– Ну… – пожал плечами Беркович. – Это слишком сильно. Но расследование совершенно необходимо. И вообще говоря, почему бы и нет? Аррагаль – бездарь по сравнению с Бехманом. Он наверняка всегда завидовал другу. А тут представился случай. Когда Бехман не вернулся в поселок, Аррагаль мог себе представить, что могло случиться. Если, к примеру, у Бехмана и раньше бывали приступы, Аррагаль об этом, конечно, знал… Почему иначе он срочно набросал свой портрет и взял рисунок с собой, отправляясь на поиски?

– Пожалуй, – неуверенно сказал хозяин галереи, – нужно назначить экспетизу.

– Без сомнения, – кивнул Беркович.

– Вечно тебе мерещатся убийства, – пожаловалась Наташа мужу, когда они возвращались домой. – У Аррагаля такое благородное лицо на этом портрете.

– Но подлог он все-таки совершил, – заметил Беркович. – А относительно убийства… Ничего не докажешь. Давай лучше поговорим о приятном. Пойдем завтра в гости к твоей двоюродной сестре Оле?

– Только не к ней! – воскликнула Наташа. – Терпеть не могу эту дуру. Убила бы ее своими руками.

– Так кто здесь говорит об убийстве? – воскликнул Беркович.

– Нет, – сказал сержант Беркович, – не хочется мне сегодня в гости. Голова болит.

– Но мы обещали, – возразила Наташа. – Ты сам вчера звонил Михе и сказал, что мы придем.

– А отказаться нельзя?

– Боря, – тихо сказала Наташа и начала массировать мужу виски, – что-то случилось? Ты вернулся с работы сам не свой…

– Ты читала, что на вилле Шумахеров произошло убийство?

– Читала и в новостях слышала. Сказали, что убит хозяин виллы, старый Арон Шумахер, полиция ведет расследование…

– Я и веду, – вздохнул Борис, – и впервые даже не представляю себе, что и как там могло произойти.

– Ты? – удивилась Наташа. – Не могу поверить!

– Проблема, понимаешь ли, в том, что Арон Шумахер был убит, когда на вечеринку собралось человек сорок. И никто не видел убийцу. Все утверждают, что его просто не было!

Арон Шумахер – известный делец, занимался он, в основном, поставками мяса, некошерного в том числе. Вдовец, жена умерла пять лет назад. Дети живут в Америке. Месяц назад Шумахер отметил свое семидесятилетие, а вчера собрал у себя на вилле вечеринку, он это часто делает, чтобы не скучать в одиночестве. Вилла у него двухэтажная, причем главный салон расположен на втором этаже – чтобы, как говорил Шумахер, гости могли любоваться прекрасным видом на море. А на первом – малый салон, кухня, кабинет…

– Так вот, – продолжал Беркович, – гостей собралось человек сорок. Большинство поднялось в большой салон и на веранду, а внизу оставалось человек десять – разговаривали, кто-то поднимался наверх, кто-то спускался вниз. Сам хозяин переходил от группы к группе, а часов в десять сказал, что должен сделать несколько звонков, и ушел в кабинет.

В десять двадцать на пульт дежурного в управлении полиции поступил телефонный звонок от неизвестного, сообщившего, что на своей вилле убит Арон Шумахер. Дежурный следователь Левин с экспертом Ханом прибыли на место минут через десять. Левин спросил, где хозяин, ему показали на дверь кабинета. Он вошел и обнаружил Шумахера лежавшим на полу возле секретера. В спине у него торчал нож.

Естественно, Левин приказал патрульным полицейским запереть все ходы и выходы, собрать гостей в верхнем салоне и, пока Хан проводил осмотр трупа, он провел первый опрос. Говорить с каждым по отдельности не было времени, Левин составил протокол и отпустил гостей по домам – у него ведь не было оснований задерживать всю компанию… Утром шеф поручил это дело мне, и я весь сегодняшний день проводил допросы, потому и устал… А вчера Левин спросил всех: видел ли кто-нибудь, кто входил в кабинет Шумахера? Ответ его поразил, все в голос утверждали: «Нет, никто в кабинет не входил и никто не выходил».

Подозревать кого-то конкретно у Левина не было оснований – в принципе, кто-то мог и соврать, но не все же сразу! Получалось, что действительно до приезда полиции никто в кабинет не входил, разве что это был невидимка.

– А кто же в полицию позвонил? – спросил Левин.

Ответом было молчание. Гости переглядывались и пожимали плечами. Никто из них в полицию не звонил, поскольку никто понятия не имел о том, что произошло убийство.

В это время Хан закончил свои манипуляции и поднялся наверх, чтобы сообщить результат. Точнее – полное отсутствие результата. Пальцевых отпечатков он не нашел – ни на рукояти ножа, ни на дверной ручке со стороны кабинета, ни на поверхности секретера. Точнее, отпечатки были, естественно, но принадлежали только самому Арону Шумахеру. Хан исследовал даже дверную ручку со стороны салона, хотя в этом не было смысла: она-то как раз была вся в отпечатках – в частности, там были пальцевые следы самого Левина, он ведь тоже открывал дверь, когда полиция приехала на виллу…

– Привидение в закрытой комнате? – съязвила Наташа. – Кто-то же все-таки входил!

– Безусловно, – кивнул Борис, – хотя все утверждают обратное. В мистику я не верю. Но я вспомнил рассказ Честертона «Невидимка». Тот, где убийцей оказался почтальон. Никто не обратил на него внимания, будто его и не было. Все свидетели показывали, что к дому убитого никто не подходил! Утром, начав расследование, я приставал к каждому свидетелю с одним и тем же вопросом:

– Вспомните, – говорил я, – может, пока вы сидели в салоне, приходил посыльный? Или официант из ресторана принес заказанные Шумахером салаты?