Литмир - Электронная Библиотека

– А то, что ты, простой человек, не понимаешь и понимать не можешь, кто будет хорошим министром, а кто нет! – воскликнул полицейский и, увидев подходившего к ним Берковича, добавил: – И вообще помолчи.

– Нет, ничего, – сказал Беркович, смутившись, ему вовсе не хотелось мешать разговору. – У меня только один-два вопроса к… э-э…

– Михаэль Фадида, – с готовностью представился водитель, – работаю в фирме братьев Вануну. Послушайте, в чем меня обвиняют? Я приехал…

– Минуту, – поднял руку Беркович. – Давайте по порядку. Официальный дорос будет потом, когда освободится сержант Бродецки, а я только хочу…

– Да сколько можно повторять одно и то же! – вскричал Фадида, поняв, что перед ним вовсе не главное полицейское начальство. – Меня уже час тут держат, будто это я убил бедную женщину!

– Вас застали на месте преступления, верно? – спросил Беркович.

– На месте преступления! – воскликнул Фадида. – Я приехал в восемь тридцать, как было сказано в заказе. Привез цветы для госпожи Иланы Авишай. Остановил машину, заполнил бланк, потом вышел, чтобы взять из багажника цветы. Хотел вернуться в машину, но передумал и пошел к двери. Дверь была полуоткрыта, я вошел и…

Фадида замолчал, о чем-то задумавшись.

– Вошли и… – сказал Беркович.

– Она вот так и лежала, – хмуро пробормотал Фадида. – Я решил, что у женщины обморок, наклонился, она лежала так, что я не сразу заметил на голове эту рану… Я взял ее руку, она была теплая, и я начал ее трясти, а потом увидел кровь…

– Теплая, – повторил Беркович. – Вы раньше были знакомы с Иланой?

– Я всегда привожу ей цветы, – сообщил Фадида. – По крайней мере дважды в неделю. Это наши постоянные клиенты.

– Значит, вы ее знали, – заметил Беркович, – и могли ее, скажем, ненавидеть по каким-то причинам…

– Эй, – вскинулся Фадида, – вы о чем? Вы думаете, я убил ее? Не выйдет!

– Успокойтесь, – с досадой сказал Беркович. Своими криками Фадида мешал ему думать. Конечно, этот человек вполне мог убить Илану – ведь Гиль Авишай обнаружил Фадиду стклонившимся над телом жены. Фадида мог не знать, что Авишай не поехал в офис. Фадида думал, что мужа нет, вошел, нанес удар и собирался удрать, а в это время появился хозяин…

Да, так могло быть. Правда, непонятен мотив преступления, но это выяснится в ходе следствия. Беркович повернулся спиной к все еще вопившему Фадиде и направился в дом. Он наступил ногой на шланг, который действительно тянулся с технического балкона. У Берковича возникло странное ощущение, будто он уже знает разгадку этого преступления. Что-то он видел недавно… Что?

В кухне сержант Бродецки говорил убитому горем Авишаю:

– Вы подумайте, должен быть у него мотив, как иначе… Он ведь приезжал сюда много раз в ваше отсутствие…

Авишай покачал головой.

– Я понимаю, что вы хотите сказать… Нет, это невозможно. Она не могла так поступить со мной… Нет, нет…

Бродецки участливо смотрел на Авишая. Конечно, все обманутые мужья воображают, что их жены – ангелы во плоти. А на деле, как показывает практика, женщина всегда готова изменить, тем более, что этот Фадида – мужчина видный, куда более представительный, нежели этот задохлик…

– Сержант, – сказал Беркович, – вы позволите мне поприсутствовать?

– Садитесь, стажер, – разрешил Бродецки. – Собственно, мы уже закончили. Сейчас я сниму показания с Фадиды, и можно будет его забрать до выяснения обстоятельств.

– Вы думаете, это он? Конечно, если на ручке топорика окажутся отпечатки его пальцев…

– Не окажутся, – покачал головой сержант, – эксперт уже сообщил, что ручка протерта, никаких отпечатков нет вообще.

– Плохо, – сказал Беркович. – Вы позволите задать один-два вопроса господину Авишаю?

– Кто это? – спросил Авишай, бросив на стажера недружелюбный взгляд.

– Стажер Беркович, – пояснил Бродецки, закрывая блокнот, в котором он вел записи. – Спрашивайте, стажер, только быстро…

– Вы сказали, что находились в саду и не слышали ни звука мотора, и никаких криков?

– Ну, я уже говорил…

– Да-да. Преступник подъехал, позвонил, вошел, убил – на это ведь нужно время… Ну, скажем, минуты две хотя бы, согласны?

– Да… наверно.

– А почему вы вдруг вернулись в дом?

– Послушайте, – раздраженно сказал Авишай, – я уже сказал сержанту…

– Да, – подтвердил Бродецки. – Беркович, вы прочитаете показания потом, не нужно повторяться!

– Один только вопрос, господин сержант… Вы поливали деревья, верно?

– Да, я же говорил.

– Но вы не могли этого делать, господин Авишай. Подъехав к дому, Фадида поставил машину так, что правое переднее колесо перекрыло подачу воды. Он это заметил, но решил, видимо, что пробудет здесь недолго, и не стоит тратить время, чтобы переставить машину… Вы должны были сраза увидеть, что вода не течет, и отправиться посмотреть, что случилось. А вы появились через несколько минут. Вот я и думаю…

Авишай вскочил на ноги и, сжав кулаки, надвинулся на стажера.

– Что вы себе позволяете! – вскричал он. – Этот негодяй нагло врет, а вы…

– Да уж кто-то из вас врет, – согласился Беркович, – но только не Фадида. Правое переднее колесо его пикапа все еще стоит на шланге… Вода не поступает. Так где вы были на самом деле? Не в саду, нет. Может, следили за Фадидой, и когда он вошел, выждали минуту-другую… А до этого убили жену, потому что… Ну, я не знаю почему мужья убивают жен… Может, она действительно вам изменяла и именно с Фадидой? Ему незачем было ее убивать, а у вас был резон… Эй, что вы делаете?

Авишай бросился на Берковича, тот отступил, и удар пришелся по скуле сержанта Бродецки. Свалка продолжалась секунд десять. В конце концов, сержант был профессионалом.

* * *

– Вы наблюдательны, стажер Беркович, – похвалил инспектор Хутиэли, – только слишком самостоятельны. Нужно было доложить о ваших подозрениях сержанту, а не задавать вопрос в лоб.

Беркович промолчал. С начальством он предпочитал не спорить.

– Вы продолжаете утверждать, что читаете Голсуорси? – ехидно спросил Хутиэли. – Пока вы там ловили убийцу, я посмотрел в энциклопедию. Так вот, во времена Голсуорси не было пистолетов «Магнум».

– Да, – кивнул Беркович. – Я на это сразу обратил внимание. Вы лучше расскажите об этом художнику, который рисовал обложку…

Женщина с виолончелью

– Вы себя неплохо зарекомендовали, стажер, – сказал инспектор Хутиэли, закончив печатать какой-то важный документ и запуская принтер. – Сержант Бродецки от вас просто в восторге. Я-то понимаю причину ваших успехов…

– Какая же это причина, инспектор? – спросил стажер Беркович, закрывая книгу, которую он читал, пока Хутиэли занимался делами.

– Вам просто везет! – воскликнул инспектор полиции. – И вы наблюдательны.

– Так мне просто везет, – переспросил Беркович, – или я наблюдателен? Это ведь разные вещи, согласитесь.

– Да, от скромности вы не умрете, – хмыкнул инспектор. – Кстати, эта книга, что вы читаете – все еще Голсуорси?

– Нет, – покачал головой Беркович, – это братья Стругацкие, перевод на иврит.

– Удивляюсь я на вас, русских, – сообщил инспектор. – Почему вы выдумываете проблемы себе на голову? Почему читаете русских авторов на иврите, а дома заставляете детей говорить по-русски?

– Видите ли, господин Хутиэли…

– Мы с вами просто беседуем, Беркович, зовите меня Авигдором.

– Хорошо. А мое имя Борис.

– Борис, – пробормотал Хутиэли. – Конечно, все русские – Борисы.

– И фамилия у всех одна – Годуновы, – подхватил Беркович, но инспектор, не будучи знатоком ни российской истории, ни творчества великого русского поэта, не понял шутки.

– Так вы говорили… – сказал Хутиэли.

Продолжить объяснение Беркович не успел – зазвонил телефон.

Хутиэли поднял трубку, молча выслушал какое-то длинное сообщение, мрачнея с каждым услышанным словом, и в заключение сказал единственное:

3
{"b":"628555","o":1}