— Мой нос! — гнусаво причитал противник Вирджила. — С-сука, он сломал мне нос!

— Дай мне осмотреть твой нос, сын мой.

Старейшина неспешно поднялся по лестнице, и раненый повернулся к свету и запрокинул голову, даже не пикнув, когда узловатые пальцы взяли его за подбородок. Между пальцами пробивался свет — заклинания белой некромантии всегда светились.

Второй бандит грубо перевернул Вирджила на живот, и у того вместо очередной идиллической картинки «святой исцеляет раны грешника» перед глазами оказался грязный пол. Попытка к бегству дорого обошлась едва вылеченному телу — приходилось расплачиваться тошнотой и звоном в ушах. Бандит заломил ему руки за спину и принялся обматывать веревкой.

— В этом нет нужды, — услышал Вирджил голос старейшины Иоахима.

— Простите, святой отец, уж больно прыткий этот ваш…

— Дайте нам поговорить наедине. Под мою ответственность.

— А если он опять… того? Вам-то ничего не будет, а с нас бошки поснимают.

— Ничего страшного не случится. Я об этом позабочусь.

Хватка разжалась. Вирджил ткнулся лбом в пол и зажмурился. Ему хотелось, чтобы все происходящее было сном. Наваждением. Чьей-то шуткой — жестокой, ужасной, но все-таки шуткой. Потому что если это была правда, то слишком страшная — страшнее кулаков Майло и Пекки.

Старейшину не связали. Позволили вылечить своего послушника. Бандиты выполняли его приказы, пусть и с оговорками…

«Не рекомендую вам лезть напролом», — пришли Вирджилу на ум слова Чезвика — да уж, рекомендациям тут умели следовать. Поаплодировал бы такой изворотливости, да руки связали. Если бы пленник не оказался слишком прытким и не попытался вырваться, тогда… что тогда?

А главное: почему?..

Вопрос, за что это все ему лично, Вирджил отмел как несущественный. Что он не принадлежал к числу счастливчиков и любимцев судьбы, ежу было понятно.

По полу прошелестели шаги — так шуршат монашеские сандалии. Послышалось негромкое кряхтение, щелчок — в старости надо садиться осторожнее, колени-то уже подводят. Запястий коснулось что-то холодное, и Вирджил почувствовал, как распались его путы. Он так и лежал лбом в пол. Под веками закипали слезы.

— Вирджил…

Он не пошевелился.

Ласковая рука легла на его затылок и провела по волосам. Этого Вирджил уже не вынес — рывком перевернулся, дернулся, как выброшенная на берег рыба.

— И вы с ними! Вы!.. Почему?!

Взгляд старейшины полнился печалью и беспокойством, и от этого Вирджилу хотелось колотиться затылком о стену, потому что он не мог принять сочувствия от пособника уродов, которые пытали его и выворачивали наизнанку, как белье. И отмахнуться тоже не мог, потому что это ведь был старейшина Иоахим, наставник, приютивший его без колебаний в самые черные дни вирджиловой жизни. Вирджил подавился очередным «почему?» и глухо застонал, не в силах облечь в слова бурлящие в груди чувства.

— Я вовсе не…

— Я думал, вас схватили. Что вы тоже тут пленник. А вы командуете этими ублюдками. Да еще и лечите их, хотя тут вешать надо каждого второго!

— Вирджил! — в голосе старейшины впервые мелькнул намек на гнев. — По-твоему, мне нужно было отказать в помощи человеку лишь потому, что у него есть грехи на совести? Отвернуться? Тебя ли я слышу?

Вирджил опустил глаза, не вынеся упрека. Не ему было судить, кто достоин помощи, а кто нет. И старейшина Иоахим поступал так, как пристало доброму панарию. Для него не было большой разницы между головорезом с разбитым носом и другим головорезом, который однажды ворвался в храм и упал за порогом, потому что дальше ноги отказались нести. Старейшина был кругом прав. Просто…

Просто даже самому отчаянному грешнику хочется, чтобы кто-то был на его стороне всегда. И Вирджилу хотелось. А ведь стоило сообразить, что второго Лоуренса в этом мире нет и не будет.

— Я вовсе не оправдываю того, что с тобой сделали, мой мальчик, — мягко сказал старейшина. — Если бы я знал, что ты здесь…

— Велели бы прекратить? — хмыкнул Вирджил и отполз в сторону, упираясь локтями и пятками в пол. — Значит, вы и правда на их стороне?..

— Я всегда на одной и той же стороне. Ты прекрасно ее знаешь, о ней говорят все священные книги.

Старейшина Иоахим скрестил перед собой ноги и положил руки на колени. Точно так же он садился в своей келье, когда принимал у себя послушников для разговора, и сидеть так мог часами. Видеть его в этой привычной позе на заляпанном кровью и грязью полу было странно, неправдоподобно, как будто кто-то вырезал портрет почтенного жреца из одной картинки и наложил на другую, с подвалом.

— На одной и той же, — повторил старейшина. — Выслушай меня, Вирджил, и ты поймешь, что это и твоя сторона. Ведь ты панарий и добрый человек.

— Сомневаюсь, что пойму, — фыркнул тот. — Насчет доброты судить не берусь, но я человек простой, мне сложно возлюбить тех, кто бьет меня с размаху по почкам.

— Этого не должно было случиться. Просто выслушай меня. Прошу тебя, мой мальчик.

Первым порывом Вирджила было сказать: нет. Заткнуть уши, заорать какую-нибудь непристойную песню из уличного прошлого. Однако часть его души жаждала объяснений. Если бы старейшине Иоахиму удалось поставить пошатнувшийся мир своего ученика обратно на место, Вирджил бы с радостью принял любое наказание за грех неверия. Он засопел и не сказал ни слова.

— Три недели назад в местечке Лосиная Роща недалеко от Дернхольма прогремел взрыв, — начал старейшина Иоахим, и Вирджил моргнул. Он ждал какого угодно начала, но не сводки новостей. — В Лосиной Роще находится… находилась крупнейшая школа магии в Камбрии. Библиотечное крыло выгорело дотла. Погибли люди… в том числе ученики-подростки, почти дети… Я был там, Вирджил. Я видел, как выносили трупы. Даже заклинания воскрешения здесь были бессильны. Можно было лишь облегчить участь тех, кому повезло остаться в живых.

Вирджил молчал.

— Сначала подумали, что кто-то из учеников или даже старших магов не справился с заклинанием. Однако потом возникли сомнения. В библиотечном крыле никто никогда не творил заклинаний, это было слишком рискованно. Когда погибли живые души, кощунственно говорить об иных потерях, но ведь в библиотеке хранились ценнейшие свитки, содержимое которых уже не восстановить. Любой маг, даже самый молодой, поискал бы другое место для экспериментов. Начали копать. И нашли остатки бомбы. Взрыв был подстроен технологами.

— Святой отец, это… — подал голос Вирджил, который решительно ничего не понимал. Взрыв был в далеко в Камбрии, а он сидел в подвале где-то в Каладоне. Что общего было у сгоревшего библиотечного крыла и двух очаровательных полуогров, которые месили Вирджила, как опытная стряпуха — тесто?!

Старейшина Иоахим поднял ладонь, призывая к молчанию.

— Когда о взрыве узнали здесь, в Каладоне, многие ужаснулись. Я немедленно отправился в Лосиную Рощу, а по невероятному совпадению вскоре на улице нашли тебя… Охваченное страхом существо способно на многое… если бы не взрыв, никто бы не стал избивать тебя. К сожалению, есть те, кто считает, что жестокость требует ответной жестокости…

— Подождите! — не выдержал Вирджил. — Это уже чересчур, отец Иоахим! Если вашим приятелям нужно кого-то избить до полусмерти, чтобы перестать ссаться в штаны, то почему этим кто-то должен быть я?! То есть я очень сочувствую и все такое, но чьи-то нервы — не повод мордовать меня тут! Что я-то сделал?! В жизни не был в этой Лосиной Роще и уж точно никаких школ не взрывал! Я даже не технолог!

— Конечно, не технолог, — старейшина Иоахим тяжело вздохнул. — И никто не считает тебя виновным во взрыве.

— Тогда почему…

— Скорее всего, — старейшина слегка наклонился вперед и посмотрел Вирджилу в глаза, — за взрывом стоит твоя недавняя спутница. Виктория Уоррингтон — участница Технологического Заговора.

========== Часть 8 ==========

— Чего?.. — вырвалось у Вирджила. Отец Иоахим так значительно произносил слова «Технологический Заговор», что дураку было понятно: штука это важная и пишется с прописных букв. Вот только Вирджил ни о каком заговоре — или даже Заговоре — ничего никогда не слышал.