— Коммандер Шепард? — спрашивает Джиха в пустоту. Пустота не отвечает, но он четко понимает две вещи. Первая: возиться с броней больше не надо. Вторая: сегодня у его мастерской счастливый день, если только ничего не случилось с камерами видеонаблюдения.
До часа икс тридцать семь часов и шесть минут.
*
Эшли Уильямс открывает глаза и тут же закрывает обратно. У Эшли нестерпимо звенит в висках и чешется шея — это ее индивидуальная реакция на биотику. Но она все еще надеется, что последние события ей просто приснились. И если зажмуриться, то квартира Шепард сгинет к чертовой матери, а Эшли проснется в собственной постели.
Конечно же, квартира Шепард никуда не пропадает. И Эшли лежит не в своей постели, а на чужом диване, пусть даже удобном. С нее сняты ботинки, а под затылок заботливо подсунута подушечка. Эта самая подушечка окончательно лишает Эшли надежды списать все на дурной сон и приводит ее в бешенство.
— Шепард, ну нахуя-я-я-я-я?! — раздается злобный рык разъяренного ящера, и злосчастная подушка летит через всю комнату и ударяется о пыльный пластик окна.
Шепард, разумеется, не отвечает. Сейчас Шепард сидит в пассажирском кресле корабля, который везет ее на Омегу, и потягивает горячий шоколад с зефирками. Горячий шоколад она купила еще на Земле, потому что где вы видели, чтобы в рейсах на Омегу подавали напитки?
Эшли берет себя в руки и проводит разведку местности. Очень быстро она обнаруживает, что ее датапад, омни-тул и пистолет испарились, как утренний туман. Чуть позже — что и ключей тоже не миновала эта участь.
— Все пропало, — шепчет Эшли.
Однако пропало не все. Например, не пропало силовое поле, которое Альянс поставил специально, чтобы оградить коммандера Шепард от искушения прогуляться на какую-нибудь другую планету до суда. И сейчас это поле весело переливается всеми оттенками голубого и зеленого и надежно удерживает капитана Уильямс от того, чтобы покинуть дом.
Надо ли говорить, что компьютер Шепард надежно заблокирован, и связаться с него с кем-нибудь снаружи не представляется возможным?
Эшли зачем-то еще раз трогает пальцем силовое поле, убеждается, что защитные технологии Альянса по-прежнему на высоте, и собирается покинуть прихожую, но резко замирает. На зеркале, которое отражает ее осунувшееся лицо, помадой коряво выведено: «Объясню потом».
Это последняя капля.
— Она объяснит! Она, блядь, потом объяснит! Сука, я жду объяснений с самого Горизонта, и где? Где-е-е-е-е?! — Эшли носится по комнатам, как бешеная оса, и крушит все, до чего дотягиваются ее накачанные руки. Раз — и в стену летит стакан, орошая чаем ковер и валяющиеся на нем пижамные штаны в цветочек. Два — и вдребезги разлетается хрустальный кубок за победу в многоборье в каком-то лохматом году. Три — и все та же подушка взмывает в воздух, чтобы врезаться в потолочный светильник.
И только когда перед глазами Эшли появляется бережно вставленный в рамочку неумелый рисунок с морем, акулами и откушенной ногой купальщика, она замирает с занесенным кулаком и надрывно сопит. Солдат ребенка не обидит. Вместо очередного удара она пинает валяющийся на полу пакет, который сама сюда принесла. В пакете звякает бутылка виски. Эшли слышит этот звон и задумчиво чешет в затылке.
*
А теперь давайте полюбуемся Заидом Массани. Этот Заид еще не знает, что через двадцать семь часов ровно его винтовку продадут за смешные деньги какие-то ворка. Этот Заид еще не контужен взрывом — ни обычным, ни биотическим. Нога этого Заида еще не ступала на поверхность Патрокла. Сейчас эта мускулистая волосатая нога, равно как и вторая, попирает пол его собственной холостяцкой квартиры на Омеге. На Заиде трусы и футболка с рекламой местного борделя: «Don’t fuck with Aria, fuck us!». В руке у него пистолет, из которого он недавно чуть не пристрелил коммандера Шепард. Работа охотника за головами заставляет его несколько нервно относиться к чужим визитам без предварительного звонка. Впрочем, Шепард в ответ чуть не проткнула его лезвием из омни-тула, так что они квиты.
Сама Шепард сидит на диване, закинув ногу на ногу, и очень рада тому, что вообще может так согнуться в своем новом приобретении. Про себя она уже пообещала, что по возвращении домой разведет костер прямо посреди квартиры и сожжет в нем творение Джихи. Плевать, что для этого нужна очень высокая температура. Шепард справится на силе ярости.
— Давай, — негромко и свирепо говорит Заид. — Давай, скажи, что у тебя нет никакого личного интереса на Патрокле. Вот только скажи!.. Ну!..
— Нет у меня никакого интереса на Патрокле.
Рука Заида дергается, гремит выстрел, и пуля входит в стену.
— Совсем озверел?! — вскрикивает Шепард и расцепляет ноги, едва не завалившись на бок.
— Это был предупредительный, следующий будет сразу контрольным. Колись, Шепард: что там? Заложники? Раненые шахтеры? Опять рабочие, которых надо водить за ручку, потому что они нихера не знают про план эвакуации с собственного гребаного завода?! Что ты там забыла?
— Твою мать, Массани, что ты разорался?!
— Что я разорался?! Ты приходишь ко мне без предупреждения, одетая в какое-то розовое дерьмо, и требуешь…
— Придержи свой грязный язык, эту броню делали с любовью. Во всей твоей квартире нет больше ничего, что делалось бы с любовью, включая нас с тобой, так что изволь, блядь, отзываться о прекрасном с уважением!
— Хорошо, ты заваливаешься ко мне домой, одетая в сделанное с любовью дерьмо… так нормально?
— Вполне.
— Кстати, на чем эта хрень работает? Какая платформа? У него вообще есть программное обеспечение?
— Что ты начинаешь-то? Overkill 2.0. Свободная лицензия.
Заид на миг прикрывает глаза и стискивает челюсти. И медленно, очень медленно выдыхает.
— Блядь. Шепард, просто свали из моего дома, и сделаем вид, что этого разговора не было. В этом нельзя ехать даже на пикник, не то что на какой-то Патрокл. Что это за Патрокл вообще?
— Спутник Ахилла.
— Какого, блядь, Ахилла?
— Из греческой, блядь, мифологии! У Систем Термина который, какой это еще может быть Ахилл! Кто из нас двоих наемник, ты или я, почему я, блядь, лучше знаю, где резиденция Граака?
— Да потому что ты ненавидишь батарианцев, это все знают. Это знаю я, это знаешь ты, это знают батарианцы. Ты пасешь этого Граака? Нахуя он тебе?
Шепард смотрит на Заида большими честными глазами. Потом она поднимается, стараясь не оставить на диване никаких деталей своего облачения, и делает шаг вперед. Направленное ей в грудь дуло пистолета ее не смущает.
— Да нахер он мне не сдался! Я тебе клянусь, Заид, никакого личного интереса! Только ты, я и Видо Сантьяго. Ну и Граак. Если он тоже сдохнет, я плакать не буду.
Заид опускает оружие.
— А какие дела у Видо с Грааком?
— Ты бы еще спросил, какие на нем сегодня трусы. Мне откуда знать?!
*
На Видо Сантьяго черные трусы с алой надписью «Superboss». Но, чтобы их рассмотреть, пришлось бы снять с него сшитый на заказ костюм цвета альпийских снегов. Черные волосы Видо уложены, как у поп-звезды. В его переднем зубе сверкает бриллиант в двадцать пять сотых карата. Видо так хорош, что боится взглянуть в зеркало, чтобы не умереть от внезапного бурного оргазма.
Именно с Видо Сантьяго начались настоящие проблемы в жизни Заида Массани — вернее, Заид понял, что все предыдущие неурядицы кажутся чепухой, когда тебя ставят на колени и стреляют в голову из дробовика. Именно после неудачной попытки прикончить этого самого Видо между коммандером Шепард и Заидом пробежала черная кошка. «Она просто отпустила этого ублюдка! — негодовал Заид. — Просто, блядь, взяла и отпустила!» Версия Шепард несколько отличалась: «Заид, хер тупой, чуть не взорвал нас всех нахуй! После появления Жнецов у меня миллион вариантов сдохнуть, но ни один не включает гребаный взрыв на гребаном заводе!» В общем, потребовалось время, высокая дипломатия и самоубийственная миссия, чтобы Заид и Шепард снова начали нормально друг с другом разговаривать.
