– Доброе утро, моя дорогая. Вкуснее тебя лишь блюда, которые ты готовишь, – оскалился Севака, показав гнилые зубы.

В этот момент он напомнил Глебу одного знакомого журналиста.

-- Почему тогда ты с аппетитом уплетаешь одно и отказываешься от другого? – хриплым мужским голосом спросила Джая, оттянув рукой начальнику слуг щеку.

– Перестань, я по делу, – засмущался Севака, вырвавшись из цепких рук кухарки. – Ты ведь знаешь, кто это? – перейдя на шепот, он указал на Глеба.

К этому времени в зале стояла полная тишина, все слуги замерли, будто кто-то остановил время, и Глеб легко ловил каждое слово.

– Слухи распространяются быстрее, чем аромат свежезапеченного поросенка, – подмигнула ему Джая. – Значит, определили ко мне?

Севака кивнул.

Женщина отошла немного в сторону и с сомнением оглядела Глеба.

– Не знаю, какой-то он хилый. Может, чем-то болен. Еще заразу тут разнесет, – привередливо заключила она.

– Это на какое-то время. Пока не решат, что делать дальше. Приказ его величества, – на всякий случай добавил Севака.

– У себя на кухне я королева, – гордо заявила кухарка, выпрямившись во весь рост.

– Конечно, кто спорит, – забормотал Севака.

Глеба поразило такое изменение в поведении начальника слуг, поначалу казавшегося грубым и решительным человеком.

– Ясно, – сказала Джая после непродолжительных колебаний. – Я найду ему работенку. Только если сдохнет, потом меня не вините.

– Отлично, зайду позже, – пропищал Севака и, боясь, чтобы кухарка не передумала, торопливо юркнул в дверной проем.

– Не повезло тебе, – сочувственно сказала Джая, повернувшись к Глебу. – Оказаться на кухне в такой-то день!

– Анкур! – женщина набрала в грудь побольше воздуха, чтобы крикнуть снова, но мальчишка немного младше Глеба с непослушно торчащими во все стороны черными волосами, бегающими глазами и красным от усталости лицом оказался перед ней до того, как она раскрыла рот.

– Насколько я помню, тебе нужна была помощь? – непринужденно спросила Джая.

– Да, из-за пира его величества рыбы сегодня больше, чем обычно. Боюсь, не успеем, – сказал Анкур и, в подтверждение своих слов, вытер со лба пот рукавом.

– Что ж, считай, у тебя одним помощником больше. Он твой, – ухмыльнулась Джая, кивнув на Глеба.­­­

Глаза Анкура расширились от страха.

– Нет-нет, все в полном порядке, я неправильно посчитал утром, никогда не умел считать, – затараторил мальчик.

Зал разразился хохотом.

– У вас что, мало работы? Еще добавить? – прикрикнула на весельчаков Джая.

Смех моментально стих.

– Мне некогда с ним возиться. Отныне вся ответственность на тебе, – бросила женщина через плечо, засеменив к столам.

Анкур повертел по сторонам головой, словно ища поддержки, но так никого и не поймав взглядом, мрачно покосился на Глеба и обреченно кивнул.

Они прошли вдоль столов к каминам, вблизи оказавшимся еще больше. По пути люди шарахались от Глеба так, словно он был заражен опасной инфекцией. При этом в их взглядах он улавливал не только страх, но и враждебность и даже ненависть, что окончательно его озадачило. Поневоле всплыли воспоминания о том, как он проходил через зал аэропорта посреди людей, выражавших прямо противоположные чувства. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Глеб вздохнул.

Поравнявшись с каминами, от которых валил ужасный густой дым, Анкур свернул в сторону и исчез в клубах такого же густого пара. Боясь отстать, Глеб нырнул за ним.

Они оказались в углу, заваленном рыбой любых размеров и видов. Глеба немедленно окружил характерный запах, от которого ему чуть не стало дурно.

– Вот, держи, – Анкур с опаской протянул продолговатый предмет.

Глаза, понемногу привыкавшие к дыму, различили отблеск металла. Чуть замешкавшись, Глеб все же взял нож и застыл.

– Ты когда-нибудь разделывал рыбу? – спросил тот, уловив его взгляд. – Стой, я и забыл, что вы ничего не делаете сами, – ответил самому себе Анкур.

По его тону было непонятно, сказал он это с издевкой или удивлением.

– Но теперь все, радужничество кончилось. Придется тебе напрячься как следует. Смотри, – не давая ему вставить слово, Анкур достал из груды рыбу покрупнее, одним взмахом ножа отсек ей голову, вспорол брюхо лезвием, вытащил кишки, отправил их в огонь, а тушу бросил в дым. – Сами найдут.

Он выжидающе уставился на Глеба.

– Это какая-то ошибка. Можешь сказать, где я? Почему все на меня так смотрят? Что я вам сделал? – скороговоркой произнес Глеб, едва получив возможность вставить слово.

Анкур удивленно на него уставился.

– Ты пленник, – пожал он плечами. – С нашими у вас не лучше обращаются. Я понимаю, что ты никогда не работал, но теперь придется.

Глеб пропустил его слова мимо ушей и продолжил:

– Те люди... Почему они повторяли слово «радужник»? Что это значит?

Анкур взглянул на него так, словно увидел привидение.

– Хочешь прикинуться дураком? Что тебе от меня нужно? Они же увидят и накажут нас обоих.

– Кто увидит? О чем ты? – не унимался Глеб.

– Королевские агенты, кто же еще. Думал, тебя вот так просто отпустят гулять по дворцу? Да они следят за каждым твоим шагом, а теперь еще и за мной.

– Но где они?

– Да кто знает, – Анкур нервно оглянулся. – Мы их не увидим, если они сами этого не захотят. Но будь уверен, следят за тобой постоянно, так что за дело.

С этими словами Анкур принялся за новую рыбу, давая понять, что разговор окончен. Решив не нервировать парня еще больше, Глеб с отвращением взял уставившуюся на него огромными стеклянными глазищами рыбину и проделал то, что ему показал Анкур.

– На этом пока все. Можно и передохнуть немного, – Анкур удовлетворенно обвел взглядом груду вспоротых рыб. – Проголодался?

Прислушавшись к урчанью в животе, Глеб кивнул.

Он только сейчас вспомнил, что ничего не ел второй день.

– Знаешь, почему я люблю королевские пиры? – спросил Анкур, пока они шли к одному из столов.

– Почему?

– Потому что и мне кое-что переподает, – ухмыльнулся он.

Анкур остановился у аппетитно пахнущего жареного поросенка.

– Похоже, полностью это есть никто не собирается. Его подадут к столу целиком, так что ничего страшного, если мы срежем немного мяса с брюха, – подмигнув Глебу, Анкур достал нож, которым только что разделывал рыбу, вытер его о грязную одежду, удостоверился, что до них никому нет дела, и, под клубами дыма приподняв поросенка и пару раз взмахнув ножом, передал Глебу огромный кусок свинины.

– Все же здесь не стоит есть, – сказал Анкур, когда мимо них прошла одна из кухарок, с подозрением уставившись на мясо.

Они вышли из кухни, поднялись по летнице и вскоре очутились в небольшой комнатке, обставленной прохудившейся кроватью, парой стульев и несколькими сложенными друг на друга ящиками.

– Мое жилище, – Анкур обвел рукой скудную мебель. – Знаешь, сколько пришлось вкалывать, чтобы ее заслужить? Кроме Севаки, все слуги спят на соломе, – гордо добавил он, указав на кровать. – Присаживайся, только учти, нам придется заносить еду в зал, так что ешь быстрее.

– В зал? – промычал Глеб с набитым ртом.

– Да, для его величества и гостей. Хотя, может быть, для тебя приготовлено что-то другое.

– Что значит другое? – спросил Глеб, с трудом проглотив огромный кусок.

– Его величество наверняка захочет похвастаться пленником, особенно после пропажи наших, – уклончиво ответил Анкур и вцепился зубами в мясо.

Глеб запутывался все больше. Он уже понял, что попал ни в какую не Сибирь, а в место, где были король, слуги, стражники, дворец и, похоже, еще много чего. Понимал он и то, что ему никто не собирался ничего объяснять, поэтому единственным способом получить информацию был Анкур, который, как он успел заметить, просто обожал болтать. Но действовать нужно было с осторожностью, чтобы тот снова не вспомнил о каких-то наказаниях.

Анкур закончил есть и выжидающе посмотрел на Глеба. Он явно чего-то хотел, но не решался открыть рот.