Да уж…

Не знаю, кто это сделал, но он только что подложил мне гигантского размера свинью!

Вот теперь меня точно со свету сживут… Не поможет ни звание старосты, ни Лелькин дядя, он же ректор этого чертового серпентария. Выживут мою особь из данных стеклянных стенок. Как есть выживут!

Впрочем, если задуматься, на данный момент это далеко не самая насущная из всевозможных проблем. Хренушки бы с ними, с десятками радостно ржущих свидетелей, тыкающих в меня пальцем, от них за год обучения я уже и так много чего повидала. Самое главное для меня сейчас вовремя сделать ноги, пока меня не застукали, как можно было подумать, с поличным. Если народ сейчас вдруг оскорбится чувствительной душой Исаева, которую я якобы задела, и решит коллективно отомстить – поставить, что называется, меня на место… Как нефиг делать распнут мою тушку на ближайшей осине, и доказывай всем потом, что я ни разу не Иуда Искариот!

Не обращая внимания на нарастающий вокруг неодобрительный шепот, я еще раз мельком взглянула на экран…

И только тогда до меня, как до утки на двадцать пятые сутки, дошла одна простая истина.

А ведь неизвестный «доброжелатель» не Демьяна Исаева пытался выставить опозоренным лохом. И он (или она) не меня хотели сделать главной злодейкой всего универа. Не-е-е-ет. Все гораздо проще и веселее.

Только сейчас я поняла истинный смысл данного видео.

Со стороны все выглядело так, будто я, только я и никто другой, хорошенько поиздевалась над недавно прибывшим, но всем известным студентом, а после этого, желая выпендриться, смонтировала и предъявила на всеобщее обозрение доказательство его унижений.

Будто я сама, лишившись последних тормозов, выложила в сеть вуза… вот это!

Черт… И кому ж я настолько-то дорогу успела перейти?!

А главное – когда?

Тихий гомон вокруг стал постепенно нарастать. Не знаю, в какой момент я почувствовала волнение, нарастающее напряжение, чью-то злость, а может и ненависть, но как-то сразу мне стало понятно: надо линять. И как можно быстрее!

– Я потом все объясню, – тихо шепнула в ответ на внимательный взгляд Лелика, кивая и цепляясь за лямки рюкзака, начиная машинально пятиться назад. Я хотела ей все объяснить, рассказать, втолковать и заверить, что кристально чиста и невинна, а к этой ситуации вообще не отношусь никоим образом, но времени категорически не хватало. Не в силах сдержать умоляющий взгляд, я шагнула еще раз… И получив в ответ утвердительный кивок, почувствовала, как с души просто свалился-таки не камень, а огромный булыжник.

Она мне верила.

Крутанувшись на пятках, торопливо шагнула в сторону выхода, боковым зрением заметив каких-то разъяренных и явно враждебно настроенных в адрес моей скромной персоны девиц, что-то как-то слишком ретиво продвигающихся в мою сторону, рванула было прочь… И тут же замерла, как вкопанная.

В открытых дверях учебного корпуса стоял Демьян Исаев.

И именно в тот момент, когда я уставилась на него, как невинный баран, чуть не убившийся по глупости новыми чугунными воротами, он медленно пустил взгляд с экрана над моей головой непосредственно на меня любимую, единственную и неповторимую.

И слегка изогнул бровь.

От этого простого, но выразительного жеста мне моментально захотелось одолжить у первой попавшейся куколки с нашего потока ее чулки с подвязками и самолично затянуть на своей шее узел потуже. Чтоб наверняка!

Жить как-то сразу расхотелось. Да и тишина, возникшая вокруг, к бурным пляскам и веселью не очень-то располагала. Честно признаться – она тяжко давила на уши, а звук шагов медленно приближающегося парня неприятно долбил по натянутым нервам.

Нервно сглотнув, я стала машинально отступать, не сводя с него довольно-таки испуганного взгляда. Умом-то я понимала, что ничего из ряда вон выходящего он со мной не сделает при стольких-то свидетелях… И все же, видя его потемневший взгляд и подчеркнуто-спокойное выражение лица, становилось реально страшно за свою не шибко ценную шкурку не слишком редкого окраса.

И если б еще за вчерашнее он, может быть, мстил вполсилы (ну не смертельно ж я его обидела, в самом-то деле!), то за данный компромат, который наверняка теперь навечно поселится на просторах интернета, меня тихо прикопают под любимой березкой. И скажут, что так оно и было!

Бли-и-ин…

Отступать становилось некуда – совершенно неожиданно за спиной возникла стена, на которую я весьма неудачно наткнулась, а знакомая нехристь тем временем была уже в трех шагах от меня. И его медленная поступь, плавные движения… на миг мне показалось, что меня прижимает к стенке опасный хищник, сильный и абсолютно уверенный в том, что теперь его законная добыча уже никуда от него не денется. А, судя по его слегка прищуренным глазам, перелом шеи, мгновенное растерзание и быстрое удаление первого голода явно не входило в его ближайшие планы…

Анька, блин, очнись, ты что, Дискавери на работе пересмотрела?!

Мысленный ор и такая же затрещина помогли, хоть и совсем чуть-чуть. По крайней мере, мышкой, которую прижал за хвост к полу толстый отожравшийся на хозяйской сметане кот, я себя ощущать перестала. На окружающую обстановку внезапно стало как-то откровенно наплевать – тут бы свою шкурку сохранить и не стечь трусливой лужицей на пол. Надо срочно взять себя в руки и…

И что? Клясться, что моя светлость тут ни при чем? Что мои руки, растущие не из того места, даже с фотошопом не управятся, не то что с видео? Что при всем своем желании мне Хоттабыча не изобразить и в архив университетской охраны не пролезть? Что унижать его я вовсе не хотела и что он, конечно, не Аполлон Бельведерский, но тоже очень даже ничего и вообще, подобной низости с моей стороны не заслуживает? И что я, в конце-то концов, здесь далеко не последняя жертва сложившихся не в мою пользу обстоятельств и чьего-то злого умысла?

Аха. Так он во все это взял и поверил!

По обе стороны от моей головы в тщательно отштукатуренную стенку с громким хлопком вписались сильные мужские ладони. Машинально вздрогнув, чувствуя, как слегка подогнулись колени, я вскинула голову, смотря на Исаева снизу-вверх, и, попытавшись невинно улыбнуться, брякнула тонким голосом первое, что в голову взбрело. И им стало:

– Это не я!

Демьян громко усмехнулся, глядя в широко раскрытые с кошачьим разрезом глаза. Может, кого другого глубокий карий цвет, на дне которого застыла тень страха, вместе с невинным выражением лица и какой-то растерянностью на почти невинном личике и могли обмануть. Но только не его.

И не после того, что он увидел.

Рыжей еще придется жалеть о том моменте, когда она решила перейти ему дорогу, и более того, даже реально осмелилась пойти на это. Да еще и с таким мастерским подходом…

О да, Демьян оценил всю профессиональность сделанного монтажа. Наверняка девчонка, столь трогательно сейчас прижимающаяся к стене, в тщетных попытках изобразить невинную жертву, ни один час потратила на него. Впору было восхититься и даже похвалить ее за проделанную работу… А заодно и наказать за излишнюю смелость.

Не то, чтобы его как-то сильно задело данное видео, но репутация в его кругах – вещь довольно хрупкая, ее сложно добиться и легко разрушить. А от нее, увы, слишком многое зависит, как и в кругах его общения, так и среди партнеров его отца по бизнесу.

Мальчишке, которым слишком дерзкая бюджетница, невесть что возомнившая о себе, воспользовалась как своим ровесником, как кем-то, кто был даже не равен, а намного ниже ее статусом и положением в обществе, никто и никогда не доверит никаких серьезных дел. Будь он хоть трижды единственным наследником крупной и богатейшей корпорации с огромной сферой влияния.

Она поставила пятно на его репутации. И за это ей придется заплатить – не помогут уж ни уговоры, ни просьбы Липницкого, ни ее мольбы. Блондин и сам должен понимать, что подобное поведение его подружки никто не спустит на тормозах.

Ее острый язычок Демьян собирался значительно укоротить… правда, чуть позже. А сейчас, пожалуй, все же стоило избавиться от чрезмерного количества слишком любопытных свидетелей.