Общественное мнение тоже против – вы побоитесь привести юношу в свою компанию или пойти к его друзьям. В первом случае унизят его, во втором вас. О нет, прямо не скажут, но ваши взрослые приятели неоднократно употребят слово «мальчик», а его подружки станут смотреть на вас как на развалину.

Впрочем, даже если никого не обидят, вы всё равно будете себя мучить – невозможно не заметить разницу ритма. Они – быстрые, энергичные, эмоциональные, горячие, буйные. Мы – медленные, ленивые, едкие, прохладные. Они сгорают прямо в ладонях, как бумага, а мы тлеем, как уголь, отдавая жар, даже когда все уже давно разошлись от костра.

Некоторые предпочитают быть циничными, создавая быстрые союзы похотливой старушки и спермотоксикозного парня, которому всё равно. Но при всей раскованности, им трудно избавиться от ощущения противоестественной связи. Другие рассчитывают на ум, опыт и зрелость, применяя всё наработанное искусство обольщения, захвата и удержания. Третьи сами становятся добычей маленьких извращенцев, которых не отпугивает эстетика увядания, а психологический комфорт, создаваемый взрослой женщиной, наоборот, притягивает.

Когда сходятся интеллект и страсть, глубина и сила, устоять невозможно. Но это, чаще всего, очень быстрый пожар, потому что тревога не даёт женщине задержаться в нём подольше. Её гонят страхи.

Страх быть брошенной. Когда оставляет молодой любовник, это настолько смешно и стыдно (см. «мадам Грицацуева»), что лучше сбежать заранее. Поэтому женщина исчезает при первом же намёке на охлаждение, иногда разрывая вполне живые отношения. Даже необоснованную ревность трудно переживать, а уж если вокруг него столько девочек моложе, не кипеть в этом адском котле не получается. «I’m too old for this shit», констатирует она и уходит.

Страх сожрать чужую жизнь. Юноше нужно влюбляться в девушек, жениться, делать детей, а не сидеть с вами у камелька на положении домашнего котика, пусть даже и некастрированного.

Страх старения. Юные любовники поднимают самооценку только поначалу, а потом становятся мучительным фоном – для вашей вялой кожи, быстрой утомляемости, тяжелого характера. Мы привыкаем к своему отражению в зеркале и не замечаем перемен, но рядом с молодым существом всегда горит яркий безжалостный свет. В нём бы купаться, а мы удираем.

Страх привязанности. На самом деле взрослая психика эластична, для оплакивания любовной истории нужна неделя, пять коктейлей, три куска торта и новый мужчина. Но влипнуть так страшно, разбиться о мальчишку нелепо, страдать – уродливо, поэтому женщина не даёт любви прорасти, обесценивая её и выдирая с корнем при первой возможности.

В конце концов, она бормочет что-то вроде сагановского «юнцы, у которых молоко на губах не обсохло, не должны попадать в руки дам, попахивающих виски», пишет ему красивое письмо, блокирует в соцсетях, совершает дюжину жизнеутверждающих глупостей и забывает. Всегда найдётся кто-то достаточно взрослый, кто развлечёт её сообразно возрасту – медленно и достойно.

Но есть в этих граблях что-то невыразимо привлекательное. Соблазняя ровесника, прекрасного и в отличной форме, мы чувствуем себя молодыми. Но соблазняя юношу, чувствуешь себя бессмертной. Это подлое сияние, которое позже предаст, притягивает – не как глупую бабочку, но как древнюю реликтовую тварь из-под толщи вод. Высовываешь изящную голову на тонкой шее (даром что под водой огромное тело), щуришься подслеповато и начинаешь выползать – медленно, тяжело, с опаской. Потом опомнишься – куда ты, господи! и обратно. Но ненадолго у тебя будет всё – и свет, и глоток воздуха, и вечность.

И горечь ситуации даже не в этом. А в том, что от страха забываешь главное: у любви нет возраста (там и пола по большому счёту нет, одно сияние), а свет – явление безоценочное, и радость смывает и прошлое, и будущее, только позволь ей быть. Но кто же позволит, кто же разрешит – по крайней мере, надолго.

Любовь, которая приходит в тридцать или сорок лет, отличается от той, что была в двадцать так сильно, что немудрено её не узнать.

В двадцать лет мир был не таким, как сейчас. Он всегда казался умытым, как после дождя, цветы пахли сильней, рассветы отливали золотом, а закаты – мягким розовым светом, по крайней мере, когда я была влюблена. И сама любовь тогда была другой.

В двадцать лет точно знаешь, что она навсегда, и потерять её можно только вместе с жизнью. Как-то повезло встретить единственного, уникально подходящего человека, ничего не жаль для него, ничего не стыдно; в нём сосредоточено всё твоё счастье, и если он уйдёт, ничего хорошего в будущем не останется. У яблока может быть только одна настоящая половинка, все остальные в чём-то да не совпадут.

Когда эта история заканчивается, кое-как переживаешь потерю и на всю жизнь сохраняешь память о Настоящей Любви. Потом ищешь точно такую же – безоглядную, идеальную, жертвенную. Она может и выпадет ещё разок, но скорей всего, будет уже не то. И чувства слабей, и человек уже не так безупречно дополняет все выпуклости и впадинки твоей души. Поэтому уходить становится легче, раз уж это не предназначенный судьбой мужчина.

Нужно ли говорить, что это ловушка? Потому что ни мужчины того нет, который был прекрасен – ни той девочки, которая умела так любить.

Зрелая любовь гораздо осмотрительней. Мы уже не бросаемся в отношения с первого взгляда, подсознательно исследуя партнёра по нескольким параметрам – пригодность, перспективность, безопасность.

То есть, сначала мы смотрим, соответствует ли он нашим запросам, а их много – моральные, материальные, интеллектуальные, сексуальные, эмоциональные и ещё бог весть какие. Будет ли тепло, интересно, радостно, со многим ли придётся мириться? Сможет ли он зажечь, развлечь, позаботиться?

Затем перспективность – оправдает ли он ожидания от связи. Если женщина хочет серьёзных отношений или, наоборот, легкомысленных, желает влюбиться или сохранить здравый рассудок, подойдёт ли этот человек? Мы начинаем выбирать партнёра под задачу, и в этом нет особого цинизма и даже особого расчёта. Просто желание сэкономить своё и чужое время. Зачем, если не предвидится развития или оно окажется в нежелательном направлении.

И, конечно, безопасность. Не физическая, а, прежде всего, эмоциональная. Сможет ли он ранить? Если я влюблюсь и привяжусь, не будет ли он меня мучить? Есть ли в нём признаки эгоизма, жестокости, непостоянства? Был ли у меня в прошлом неприятный опыт с похожим человеком? Только очень виктимная женщина, завидев уже известные ей грабли, побежит наступать на них ещё раз.

И лишь ответив себе на все эти вопросы, женщина отваживается на сближение. Но после такого осторожного исследования трудно ожидать, что в паре вдруг вспыхнет всепоглощающая страсть. Скорей всего, будет физическое влечение, ровное узнавание, привязанность и именно из этого сформируется ваша новая зрелая любовь – а не из огня и безрассудства.

И очень важно вовремя узнать и не обесценить такую любовь, когда она происходит с тобой или когда встречаешь её в другом человеке. Мужчина точно так же боится, присматривается, взвешивает, и если он не сходит с ума с первой встречи, это ещё не значит, что ничего не получится. Не стоит под окнами с букетом, не мчится через полстраны на двухчасовое свидание, не тратит на вас последние копейки? Но, может быть, цветы он пришлёт с курьером, на свидание приедет через неделю, зато на весь уик-энд, а до последних копеек он свой бюджет уже давно не доводит.