К сожалению, в России пока не сложились благоприятные условия для развития КСО, что связано как с неблагоприятной для предпринимательства средой вообще, так и с отсутствием системы мер и правил по поддержке социально ответственного бизнеса. Этим в значительной мере объясняется и тот факт, что за последние десять лет список российских компаний-лидеров в области КСО, состоящий на сегодняшний день примерно из пятидесяти ведущих бизнес-структур, мало изменился, а уровень их социально-экологической ответственности и взаимодействия с обществом остался прежним.

Социальная ответственность бизнеса (СОБ) далеко не новое явление, она формировалась параллельно с развитием рыночной экономики в рамках института социального партнерства. Еще на начальном этапе индустриализации в XVIII в. некоторые частные, патерналистски ориентированные компании брали на себя ответственность за своих работников, руководствуясь при этом неписанным общественным договором (социальная защищенность в обмен на лояльность). Нередко социально ответственное поведение компании определялось религиозными и этическими убеждениями ее собственника, т.е. его индивидуальной ответственностью [Брэдгард Т., 2005, с. 50–51; Уочман П., Форстер М., 2005, с. 40; Rodić I., 2007, p. 10].

Зарождение концепции СОБ относится к началу XIX в., когда под влиянием набиравшего силу рабочего движения по инициативе промышленного среднего класса началось движение в защиту прав трудящихся. Одним из первых социальных реформаторов XIX в. был английский промышленник, социалист-утопист Р. Оуэн, который не только разработал план по улучшению условий жизни рабочих, но и пытался его осуществить на одной из прядильных фабрик Шотландии. Хотя практические начинания Р. Оуэна не увенчались успехом, его идеи о необходимости государственного регламентирования социальной ответственности предпринимателя, поддержанные рядом европейских бизнесменов, политиков и экономистов, создали предпосылки для формирования концепции СОБ. Однако в первой половине XIX в. участие бизнеса в общественной деятельности ограничивалось в основном благотворительностью, т.е. добровольными мерами предпринимателей по улучшению жизни работников, носившими несистемный характер и зависевшими исключительно от инициативы предпринимателя [Песоцкий А.А., 2013, с. 46].

Идеи европейского социального реформизма XIX в. в определенной степени способствовали созданию в 1919 г. Международной организации труда (МОТ), в Уставе которой отмечается, что всеобщий и прочный мир может быть установлен только на основе социальной справедливости. Позднее они были уточнены в Филадельфийской декларации 1944 г. В наше время они сохраняют актуальность, являясь идеологическим фундаментом МОТ [Социальная ответственность бизнеса: Опыт России и Запада, 2004; Песоцкий А.А., 2013, с. 46].

Некоторые специалисты связывают распространение идеи корпоративной социальной ответственности (КСО)4 в обществе и деловых кругах в конце XIX в. с трансформацией американского капитализма, выразившейся в переходе к массовому промышленному производству и «эпохе организаторов». Изменение статуса предприятия, основными характеристиками которого стали разделение собственности и управления, распыленность акционеров, профессионализация управления, было благодатной почвой для распространения идеи КСО [Acquier A., Gond J.-P., 2007, p. 8]. «Большое предприятие» в большей степени, чем маленькая компания, воспринималось как институт, несущий ответственность не только перед акционерами, но и перед другими заинтересованными сторонами (в современной терминологии стейкхолдерами). Кроме того, профессионализация менеджмента привела к пересмотру роли и функций руководителя предприятия [Acquier A., Gond J.-P., 2007, p. 9].

Понятие «социальная ответственность» часто ассоциируется с именем основателя корпорации «U.S. Steel» Э. Карнеги, предложившим концепцию капиталистической благотворительности, которую он изложил в книге «Евангелие процветания» (The gospel of wealth, 1900)5. Он впервые сформулировал принципы, «обязательные для всякого уважающего себя капиталиста». По его мнению, богачи должны использовать свои деньги для улучшения благосостояния бедных людей через благотворительность и рассматривать себя не как хозяев, а как управляющих капиталом, который работает на благо общества [Перекрестов Д.Г., Поварич И.П., Шабашев В.А., 2011].

Тогда же некоторые из представителей крупного американского бизнеса публично заявили об обязанности корпораций использовать свои ресурсы на пользу обществу. Сам Э. Карнеги вложил 350 млн долл. в социальные программы и построил более 2 тыс. публичных библиотек. Д. Рокфеллер пожертвовал 550 млн долл. и основал благотворительный фонд (Фонд Рокфеллера), а в 1905 г. в США зародилось движение «Ротари» (Rotary) [Социальная ответственность бизнеса: Опыт России и Запада, 2004]. Вскоре ротариклубы появились и в Европе6.

Широкая дискуссия вокруг проблем КСО, отмеченная заметной религиозной окраской и духом попечительства, в которой приняли участие многие руководители предприятий, развернулась в США в 1920-е годы. Ее участники однозначно «проголосовали» за введение неявного контракта между компанией и обществом. В этот период компании методом проб и ошибок разрабатывали новые практики, которые привели к развитию коллективных переговоров, обмена информацией и связей с общественностью, а также меценатства и в целом филантропической деятельности [Acquier A., Gond J.-P., 2007, p. 10–11].

В 1930-е годы в результате вызванного Великой депрессией роста недоверия общества к компаниям эти дискуссии приостановились. Однако именно тогда американский предприниматель, глава компании «Sears» Р.Э. Вуд (R.E. Wood), сторонник социально ответственного бизнеса, в одном из годовых отчетов компании указал на «широкие социальные обязательства, которые невозможно выразить математически, но можно считать, тем не менее, имеющими первостепенное значение», имея в виду сильное косвенное влияние общества на организацию, функционирующую в данном обществе. Р.Э. Вуд одним из первых среди руководителей крупных компаний признал «многослойность широкой публики» (выделив, например, потребителей, местные общины, держателей акций и работников), обслуживаемой фирмой. Он также выступал за решение социальных проблем не столько с государственных, сколько с менеджерских позиций [Перекрестов Д.Г., Поварич И.П., Шабашев В.А., 2011].

В этот же период произошел своеобразный прорыв в деле внедрения КСО в странах с рыночной экономикой. Президент США Т. Рузвельт создал Администрацию восстановления национальной промышленности, которая должна была следить за подготовкой «кодексов честной конкуренции» и выполнением бизнес-структурами своих обязательств перед государством и обществом. Таким образом, впервые в истории капиталистических стран на законодательном уровне были закреплены механизмы взаимодействия государства, бизнеса и наемных работников, обеспечивающие согласованность их интересов [Песоцкий А.А., 2013, с. 47].

Восстановлению имиджа компаний в глазах американской общественности способствовали их вклад в победу во Второй мировой войне и сотрудничество с правительством. Многие руководители крупных компаний воспользовались этой благоприятной ситуацией для публичного подтверждения своей социальной ответственности. Понятие КСО, являющееся выразителем легитимации предприятий и капиталистической системы в целом, снова вышло на сцену [Acquier A., Gond J.-P., 2007, p. 11].

Первой попыткой раскрыть содержание КСО была статья американского экономиста Дж.М. Кларка (J.M. Clark) «Изменение основ экономической ответственности» (1916)7, в которой автор предлагал распространить ответственность предприятия на социальную сферу [Cadet I., 2014, р. 135]. Однако основополагающей работой в этой области специалисты единодушно признают книгу американского экономиста Г. Боуэна «Социальная ответственность бизнесмена» (1953)8. Рассматривая три группы проблем – определение и проблематика концепции социальной ответственности, сравнение протестантского и управленческого подходов к социальной ответственности и операционализация социальной ответственности, Г. Боуэн приходит к выводу, что суть КСО состоит в «реализации политики, принятии решений либо следовании такой линии поведения, которые желательны с позиций целей и ценностей общества» [Acquier A., Gond J.-P., 2007, p. 14]. При этом, рассматривая взаимосвязь между функционированием экономической системы и социальным благосостоянием, между предприятием и обществом, Г. Боуэн однозначно выступает на стороне общества, ратуя не столько за прибыльность предприятия, сколько за максимизацию социального благосостояния [Acquier A., Gond J.-P., 2007, p. 13]. Сформулированные Г. Боуэном положения, включающие в себя теологические, экономические и управленческие аспекты КСО, предвосхитили последующие исследования и определили рамки и направления дискуссии о природе и содержании КСО, положив начало системной разработке соответствующей концепции [Acquier A., Gond J.-P., 2007, p. 5; Канаева О.А., 2015, с. 93]. Уже в 1950–1960-е годы американские и канадские компании начали использовать социально ответственную стратегию в своей управленческой практике.