"Хитроу... Хитроу... - пытался зацепиться за какой-то хвостик воспоминания бывший Инженер Патентного Бюро. - Ну да, старинный аэропорт под Лондоном, нынешний музей летательных аппаратов... Постой! Да это же фамилия того самого чокнутого, который... Вот и дождался он своих доходов! Массовый добровольный уход в будущее на срок, равный вечности, - усмехнулся он, вспомнив чудаковатую патентную формулировку. - Неужели же в долгом ожидании прихода лучших времен человечеству придется использовать гроб, запирающийся изнутри?!"
ГОРОД ПОД КУПОЛОМ
Они существовали рядом, тяготея друг к другу, как протон и электрон - Город и ГОК, или Горно-Обогатительный Комбинат. Их связывала воедино прочная нитка транспортного трубопровода, по которому двигались сменные электробусы и личные мобили. Здание комбината, цельное и компактное, обшитое сверкающими алюминиевыми листами, выглядело природным металлическим монокристаллом и было надежно защищено от непогоды. А сам Город был весь уютно накрыт, словно бы гигантских размеров человеческий парник, куполом из прочнейшего светопроницаемого материала - пластика с необычной молекулярной структурой. На вечной мерзлоте, за мрачной чертой Полярного Круга, обегающего глобус, было возведено это инженерное чудо. Не знаю, вернее - не могу при всем своем воображении ощутить, как чувствуют себя тропические лианы - огурцы, растущие под парниковой пленкой, но могу с уверенностью сказать, что люди, жители Города и работники ГОКа, под этим легким силиконовым покрытием чувствовали себя прекрасно!
О Городе, конечно, писали много и восторженно, снимали видеофильмы и вели телерепортажи: еще бы! Модель коллективного жилища XXII века! Полная автономия и независимость от окружающей среды! Высшая степень надежности и комфорта! И в самом-то деле, было чему удивляться: Город, бесперебойно дающий человечеству дефицитнейший рудный концентрат, был построен в силу необходимости в безлюдном пространстве между великими сибирскими реками Леной и Яной, в тех местах, где зимние морозы устойчиво отжимают термометры к жутким пятидесятиградусным отметкам. Но эта забортная, как привыкли говорить горожане, температура никого не беспокоила. Под куполом, и в долгую полярную ночь освещаемые мощным рукотворным светилом, зудели сытые пчелы, смело влетая в распахнутые окна домов, как в ульи со своим щедрым взятком, и трассы их неторопливого полета словно бы светились в воздухе от рассеянной пахучей золотистой пыльцы.
Под куполом щебетали дети и птицы. По улицам текли светлые ручьи, в которых круглыми мордами вверх по течению стояли радужные форели. Под куполом переливались изобретательно подсвечиваемые фонтаны, в бассейнах плескались, рассыпая смех и брызги, загорелые мужчины и женщины. Под куполом стояло вечное лето, сконструированное дизайнерами-экологами, продуманное во всех деталях и ускользающее от привычных и неумолимых законов природы. А в том, природном мире - над куполом - светило солнце, ходили облака, мигали колючие морозные звезды, мерцали и переливались бисерные занавеси полярных сияний... Однако, злые, сухие и острые, как стекляшки, льдинки, несомые разогнавшимися от полюса метелями, ударялись о прозрачную преграду и не могли проникнуть туда - в тепло, в оранжерейные запахи цветов, к людям в легких светлых одеждах.
Под куполом поддерживалось небольшое избыточное давление, и он, заякоренный на прочнейших тросах - растяжках, только прогибался немного, пружиня, как космогонический парус - и своей мягкой, мощной и несокрушимой ладонью отталкивал свирепую снеговую крутоверть...
И вот однажды... Дежурящий у пульта диспетчер по атмосферному режиму не поверил своим глазам, - аварийные датчики, налившись багровым светом опасности, выдали неслыханный сигнал: "Воздух! Тревога, тревога! Уходит воздух! Авария на куполе! Тревога, тревога!" Тренированные пальцы диспетчера забегали по кнопкам и клавишам, включая соответствующие линии информации и защиты. Конечно, дежурный диспетчер и сам прекрасно понимал,что смертельная в полном смысле опасность не грозила непосредственно Городу: он находился не в безвоздушном пространстве жестокого Космоса, а на Земле, и закупольная температура еще не достигла своего леденящего пика, так что авария угрожала не столько людям, сколько садово-парковым и оранжерейным зонам.
Подобное ЧП случилось впервые за всю историю Города. Купол проседал на глазах. Теплый благодетельный воздух, согретый умными механизмами и человеческим дыханием, настоянный на аромате цветов, пахнущий медом от пчел и молоком от детей, - этот драгоценный воздух вырывался в мировое пространство и истаивал бесследно над бесконечной тундровой равниной. Морозное дыхание окружавшей Город белой пустыни жгучими секущими струйками постепенно проникало под купол и заставляло зябко вздрагивать чуткие лепестки теплолюбивых соцветий. Вялыми плетями повисали тугие стебли тропических диковин - они ведь росли не в закрытом грунте, а под надежным куполом, расчитывая на мудрость и постоянную защиту со стороны человека. Скукоживались и чернели, словно обгорая по краям, нежные вечнозеленые листья, так доверчиво развернутые навстречу теплу и свету. Закраины открытых бассейнов начали затягиваться ледяной пленкой - еще хрупкой, тонкой и прозрачной, как стрекозиные крылышки...
Люди, застигнутые на тротуарах и садовых дорожках, сердито поеживались, а перепуганные матери начинали натягивать на детей далеко упрятанную теплую одежду. Аварийные датчики продолжали тревожно мигать. Воздух уходил медленно и неотвратимо. И так же медленно тянулось время.
Следящие автоматы методично, метр за метром, прощупывали огромную поверхность купола,чтобы установить место утечки.
Наконец, на контрольный дисплей были выведены зловещие координаты прорыва - и роботы-ремонтники ринулись туда со всей возможной для подобных механизмов скоростью. Прорыв оказался в совершенно неожиданном месте - далеко от главного входа в Город и от запасного аварийного шлюза, у самой поверхности земли, возле массивной опорной рамы, удерживающей купол внизу и впаянной в вечную мерзлоту. Роботы-ремонтники остановились в недоумении возле квадратного отверстия в куполе с ровными оплавленными краями. Сквозь него, как из своеобразного окна был виден человек в полушубке и драном треухе из какого-то натурального меха. Отвернув от ветра багровое лицо, пришелец сидел на проиндевелой окаменевшей кочке, а рядом с ним, мерцающим раструбом повернутый в сторону Города, покоился мощный лазерный карабин. Справа от него стояли, как темные пахучие бутыли, заскорузлые сбитые сапоги.
- Ниче... - хрипло приговаривал тундровый бродяга, обматывая пропрелые ступни диковинной купольной материей. - Ниче! Не обедняем... Все наше. Хозяйское! А тряпица-то ладная, уносливая, на портяночки как раз сгодится...
И в очередной раз прихлебывал какую-то жидкость из прозрачной емкости. В горле у него булькало, и сильно попахивало этиловым спиртом.
Умные роботы растерянно ожидали команды...
ЛЕКЦИЯ О БЕЗОТХОДНОЙ ТЕХНОЛОГИИ
Телевизионные камеры самых могущественных телекомпаний были включены, режиссер дал незаметный знак, - и известный своими оригинальными трудами профессор Джордж Крайсченстоун простер руки перед аплодирующей аудиторией:
- Уважаемые дамы и господа!
Великий русский ученый господин Вернадский разработал могущественное учение о живом веществе нашей планеты. Суммарно в неисчислимых представителях животного мира, включая, естественно, и десять миллиардов людей, живущих ныне на поверхности земного шара, сосредоточены в весьма рассеянном, к сожалению, виде миллионы и миллионы тонн полезных веществ. Их никак нельзя назвать полезными ископаемыми - ибо они не зарыты в земной коре, а скачут, плавают, летают, всячески передвигаясь и ускользая от промышленного использования... Вызывает сожаление бездумное уничтожение не только редких природных элементов,никак не извлекаемых из движущихся тел, но главное - неиспользование их белковой субстанции. Вы знаете - наша планета в значительной степени перенаселена. На ней не хватает ни растительного, ни животного белка. Следует искать разумный, рациональный выход из создавшегося положения. Человечество в своем эволюционном развитии выработало множество способов постепенного возвращения исходных элементов, послуживших для постройки живых созданий, - обратно в земную кору. Но все они отличались и отличаются крайней степенью примитивности, недостойных электронной эры: оставление останков в пустыне, привязывание их на ветвях деревьев, затопление, бессмысленное и никому не нужное закапывание в могилы, наконец - тупое кремирование, никак не могущее решить означенной проблемы. Это - слишком долгий, слишком затяжной процесс, давно отвергнутые темпы, которые никак не могут устроить человечество в наш энергичный динамический век! Пора поставить заслон этому всепланетному расточительству, этому многовековому грабежу общепланетных ресурсов! Не случайно в природе, в порядке высшей целесообразности животный мир дифференцируется по своим исходным - видовым, сортовым, даже - в известной мере вкусовым качествам: говядина, баранина, свинина, конина, курятина... Не напоминает ли это вам исходную, несомненно, целесообразную разницу человеческих рас: белая, черная, желтая, красная?! Нет ли здесь многозначительных параллелей? Я с уверенностью отвечаю на этот животрепещущий вопрос: - Есть! Мы достигли определенной степени технологического могущества и теперь наша задача - ввести белковый потенциал человечества в постоянный, контролируемый круговорот веществ! Мне представляется не случайным, что на нашей недавней памяти, в восьмидесятых годах прошлого, двадцатого века, правитель одной из южноафриканских малых стран достиг - в силу своей природной одаренности, будучи не связан заскорузлыми принципами старой европейской цивилизации - определенных вершин понимания необходимости этого технологического процесса.
