Разумеется, приобретать невест в обители все равно выгоднее, чем в благородных семьях. О происхождении многих воспитанниц, как, например, о моем собственном, настоятельница рассказать не могла, но зато здесь девушки получали достойное образование и воспитание. За нами строго следили, не позволяли покидать небольшое пространство, в котором мы жили, к тому же ни один мужчина не приближался к воспитанницам, что гарантировало непорочность тех, кто останется в обители и станет новыми воспитательницами, и тех, кто уедет и сделается чьими-то женами.

Впрочем, не интересовалась, как это было у других, а меня никогда не тянуло знакомиться с представителями противоположного пола. Хватало историй, которыми нас запугивали, – о том, что из-за нехватки женщин некоторые недостойные мужчины становились настоящими дикарями и похищали девушек прямо на улице. Поэтому знатные дамы не покидали своих домов без отцов, мужей и слуг, а девицы и женщины попроще старались посещать рынки и ходить за водой вместе и никогда не выходили на улицу в одиночку. В обители тоже имелась вооруженная охрана, однако воспитанницы никогда не пересекались со стражами.

Может быть, к лучшему, что за мной приедет поверенный? Хотя бы небольшая передышка на пути к новому отрезку судьбы, возможность успокоиться перед тем, как увижу лицо будущего супруга. А свадьба… что ж, наверное, таким, как я, пышные празднества не положены.

Больше я так и не смогла заснуть. Сидела у окна и размышляла, старательно отгоняя воспоминания об отпечатке своей ладони на деревянной двери. Мне почти удалось убедить себя, что случившееся померещилось растревоженному воображению. Почти, но не совсем. Я решила, что должна вернуться и еще раз взглянуть на след, который могло бы оставить раскаленное железо, если бы кому-то вздумалось сделать клеймо в виде девичьей ладони.

Решив не откладывать задуманное и стараясь сильно не шуметь, поспешила к двери, ведущей в сад. В столовой уже готовили завтрак, но дверь находилась в другом крыле здания, так что я благополучно миновала прямые, как стрела, сейчас еще пустые коридоры. Добравшись до нужной двери, на мгновение зажмурилась, точно боялась увидеть то же, что увидела вчера.

Отпечаток оказался на месте. Я приблизилась, чуть растопырив пальцы, приложила к нему ладонь. Совпадение получилось полным. Сомнений быть не могло. Моя рука оставила след, который теперь уже не стереть.

Но как такое могло случиться?..

Услышав за спиной шаги, отдернула ладонь и обернулась. Ко мне приближалась сестра Николина. Выглядела она огорченной.

– Вы… тоже… заметили? – спросила, поймав ее устремленный на выжженный след взгляд.

– Никому об этом не говори, девочка, – ответила целительница. – И постарайся в следующий раз сдерживать гнев. И не обрушивать его на ни в чем не повинные предметы.

Устыдившись, я опустила глаза. Сестра Николина была права. В ту минуту, когда ударила по двери, я действительно чувствовала, как меня переполняют ярость и боль. Но разве могла предположить, к чему приведет мой порыв? Будь я не обычной девушкой, а…

Будь я…

Додумывать эту мысль было страшно, я сжала кулаки, впилась ногтями в кожу. Боль отрезвила меня, и я подняла глаза. Даже попыталась улыбнуться, хотя больше всего сейчас хотелось закричать от ужаса и неверия.

– Спасибо за совет, сестра Николина. Вы верно говорите. Я никому не скажу.

– Вот и умница, – похвалила она меня и снова, как вчера, погладила по голове. – Ты ведь смелая девочка и справишься со всеми ударами судьбы. И с будущими, и с прошлыми…

– С прошлыми? – переспросила непонимающе. Но целительница уже развернулась и неспешным шагом направилась к кабинету настоятельницы. Так для меня и осталось загадкой, что же она имела в виду, произнося эти слова.

Виенна, баронесса де Кастеллано, больше всего ненавидела, когда что-то шло не по ее планам. До сего времени ей, даже будучи слабой женщиной, вполне успешно удавалось воплощать свои планы в жизнь. Рано оставшись без родителей, но с немалым унаследованным от них состоянием, она сделала очевидный вывод, что миром правит тот, у кого есть богатство, но, если мужчина может позволить себе действовать уверенно и порой грубо, то у женщины существует другое оружие. Внешняя привлекательность, мягкие движения, улыбки, скрывающие острые зубки, умение расплакаться в нужный момент и конечно же все последние достижения моды, призванные подчеркивать природные достоинства и прятать недостатки. У Виенны было довольно времени, чтобы всему этому научиться – и в девичестве, и когда она стала вдовой, после того как ее пьяный муж-барон свалился с лошади на охоте.

Но сегодня утром ей принесли письмо от Иларии, фаворитки короля Арнальдо, которая считала Виенну подругой. В письме было известие, которое заставило баронессу не на шутку рассердиться.

– Он женится! – прочла вслух Виенна и, заметавшись по гостиной, гневно отшвырнула в сторону попавшуюся под ноги комнатную собачку. Та, заскулив, убежала, а баронесса скомкала письмо. Непременно решила бы, что новость – всего лишь шутка, не знай она как следует Иларию, которой было совершенно не свойственно чувство юмора.

Но как герцог де Россо может жениться на ком-то, кроме нее, Виенны? Разве мало сил и изобретательности она вложила в их отношения? С того самого вечера, когда их представили друг другу на королевском балу, баронесса делала все возможное, чтобы завоевать герцога, и почти не сомневалась в успехе задуманного.

Она снова развернула письмо и перечитала его, нахмурив брови.

– Что за бред? Девушка из обители? Безродная особа, воспитанная старыми ханжами? Уж не сошел ли герцог с ума в своем уединенном замке? – Виенна разговаривала сама с собой, ведь лучшего собеседника она не могла себе вообразить.

Смяв огорчившее ее послание, баронесса отбросила его в сторону, поспешила в будуар и потребовала у камеристки, чтобы та немедленно привела ее в порядок. Баронесса собиралась повидаться с Иларией и узнать подробности происходящего лично, даже если понадобится отвлечь королевскую фаворитку от важных дел. Виенна не могла сказать точно, что разозлило ее больше – сам факт того, что Себастьян решил жениться, или то, что он не удосужился сообщить ей об этом лично.

Через некоторое время из зеркала на Виенну взглянула молодая оскорбленная женщина, всеми силами старающаяся сохранить достоинство аристократки. Легкая, но отнюдь не болезненная бледность, аккуратно зачесанные вверх, собранные и сколотые шпильками с жемчужинами светлые волосы. Несколько прядок выбивались из прически, что выглядело трогательно и нежно. Сейчас никто не дал бы баронессе ее реального возраста. Платье она выбрала довольно простое, но с большим декольте, что соответствовало моде и выгодно подчеркивало пышную грудь с соблазнительной ложбинкой.

«Может быть, не надо было делать ставку на герцога? – подумала вдруг Виенна. – Стоило выбрать короля? Но с ним мне светило лишь то положение, которое сейчас занимает Илария, а я не отказалась бы от перспективы стать законной женой, к тому же король не так хорош собой, как Себастьян де Россо».

Виенна решила отложить размышления на потом, покинула особняк и села в карету. Задернув занавески, за которыми мелькали столичные улицы, прикрыла глаза. Перед ними тут же появилось красивое лицо герцога де Россо. Падающие на лоб густые черные волосы, глубокие синие глаза, чувственные губы… Этим мужчиной хотелось любоваться, как произведением искусства. Не только пожирать глазами, но – прикасаться, чувствовать поцелуи, тепло его смуглой кожи.

Любой посчитал бы счастьем стать мужем Виенны. Невероятной казалась сама мысль, что можно променять благосклонность баронессы де Кастеллано на союз с какой-то девкой из безвестной, затерявшейся в невероятной глуши обители.

Карета остановилась так резко, что Виенна едва не прикусила язык. Оказалось, какой-то нищий перебежал дорогу прямо перед экипажем. Сколько же их развелось за последнее время! Не проще ли отловить сразу всех и скопом отправить на галеры? Будь Илария поумнее, давно бы дала королю совет очистить столицу от бедноты. Но фаворитку интересовали только наряды да танцы. Ума у нее не больше, чем у пустоголовой фарфоровой куклы.