– О Господи, кто? Кто хочет вас убить?
Лайл Джернинхем ответила:
– Мой муж.
Глава 2
Мисс Сильвер всмотрелась в попутчицу. Зачастую подобные обвинения – признак психической неуравновешенности. Ей уже случалось иметь дело с манией преследования, впрочем, как и с покушениями на убийство. Нередко только ее вмешательство оставляло убийцу ни с чем.
Однако Лайл Джернинхем не была похожа на сумасшедшую, скорее всего ее рассудок лишь временно помутился от горя. Так бывает: шок притупляет боль.
Эти размышления заняли несколько секунд.
– Ах ты, Господи! – снова повторила мисс Сильвер. – Вы уверены, что муж?
Лицо попутчицы осталось бесстрастным.
– Так говорят, – механически ответила она.
– Кто?
– Не знаю, я стояла за изгородью…
Голос задрожал. Глаза Лайл оставались открытыми, но она больше не видела мисс Сильвер: перед ней снова встала низкая тисовая ограда, усыпанная кроваво-красными колокольчиками с зелеными язычками. Солнце немилосердно припекало спину, в нос бил терпкий аромат тиса. Она рассматривала одну из кроваво-красных ягод, покрытых пушком, и внезапно услышала голоса.
«– Понимаешь, разное болтают… – нарочито медленно протянул незнакомый низкий голос.
– Дорогая, ты можешь мне довериться! – взволнованно перебил другой.
И снова в разговор вступил первый голос».
Очнувшись, Лайл обнаружила, что сидит в купе поезда напротив маленькой чопорной дамы. Возможно, если она будет говорить, голоса в ее голове замолчат?
И Лайл продолжила:
– Сначала я не поняла, что они обсуждают Дейла. Подслушивать дурно, но я не устояла.
Мисс Сильвер открыла сумочку, спрятала журнал и как ни в чем не бывало занялась серым носком для старшего сына Этель. Металлические спицы замелькали в маленьких пухлых ручках, а мисс Сильвер между тем заметила:
– Как я вас понимаю! Дейл – ваш муж?
– Да.
Для Лайл разговор был таким облегчением!.. Собственный голос заглушал голоса, звучащие в ее голове. Но когда Лайл замолкала, они снова вступали, упрямо, раз за разом, словно заевшая грампластинка. Стоило ей замяться, и голоса ворвались в уши, а запах нагретого солнцем тиса ударил в ноздри.
«– Этот несчастный случай ему весьма на руку, – со смехом протянул первый голос.
– Дейлу Джернинхему всегда везло, – последовал жестокий ответ».
Так Лайл поняла, что говорят о Дейле.
– Я ни о чем не догадывалась, – пробормотала она еле слышно, – пока она не сказала…
– Не сказала чего, милочка? – Пожилая дама перевернула носок.
Лайл не сознавала, что беседует с мисс Сильвер, – просто не могла больше слышать назойливые голоса.
– Они говорили, Дейлу повезло, что его первая жена погибла. Ему едва исполнилось двадцать, а она была старше и очень богата, ну, вы понимаете. Мол, если бы не этот брак, Дейлу пришлось бы продать Тэнфилд. Не знаю, я ничего не знаю! Ее звали Лидия. Они говорили, что он не любил жену, а она его обожала и завещала мужу все деньги, но спустя месяц погибла в Швейцарии. И будто бы без ее наследства Дейл потерял бы Тэнфилд. Не знаю, я ничего не знаю!
Мисс Сильвер пристально всмотрелась в собеседницу: застывшая маска вместо лица, ни красок, ни жизни, ровный механический голос. Кажется, дело не только в давнем несчастном случае с первой женой.
– Я большая почитательница лорда Теннисона, – заметила мисс Сильвер вслух. – Жаль, что ныне он почти забыт; впрочем, его время еще придет. «Нет лжи страшнее полуправды»[2] – вот о чем следует помнить, услышав злую сплетню.
Смысл слов ускользал от Лайл, но мягкий уверенный тон попутчицы успокаивал.
– Вы считаете, они лгут?
– Откуда мне знать, милочка.
– Она упала, разбилась, я не знала ее, это было так давно. А они говорят, ему повезло…
На мгновение спицы остановились.
– Но ведь это не все, что вы услышали?
Рука Лайл метнулась к лицу. Если она замолчит, голоса вернутся; уж лучше болтать без умолку, хотя тогда придется сказать и о том, что заставляет сердце сжиматься от боли.
– Еще они говорили, – запинаясь пробормотала Лайл, – что ее деньги спасли Тэнфилд. А Дейл уверяет, что все его сбережения уничтожила Депрессия. А потом… потом они сказали, что теперь он зарится на мои…
– А вы богаты?
Серые глаза равнодушно скользнули по лицу мисс Сильвер, бледные губы прошептали:
– Да.
– И вы завещали мужу все свое состояние?
– Да.
– Когда?
– Две недели назад. Мы женаты полгода.
Мисс Сильвер молча вязала. В ушах Лайл Джернинхем снова зазвучал нарочито протяжный голос:
«– Деньги вложены в дело, но если с ней что-нибудь случится, Дейлу не составит труда их заполучить.
И второй, полный злобы:
– Еще один несчастный случай?»
Нахлынула боль, сметая оцепенение. Уж лучше самой повторять эти страшные слова, чем слышать их в своей голове! Задыхаясь, Лайл пролепетала:
– «Еще один несчастный случай?» Понимаете, Дейлу нужны деньги на содержание Тэнфилда. Я не слишком жалую это поместье, оно такое громадное, Мэнор куда больше похож на дом. Почему бы не продать Тэнфилд, спросила я как-то Дейла. А он заявил, что его семья жила тут веками. И мы поссорились. Но он никогда бы…
– Расскажите про несчастный случай, – попросила мисс Сильвер.
– Я чуть не утонула. Дейл, Рейф и Алисия плескались на мелководье и не слышали моих криков. Они говорят…
В уши громовым раскатом ворвался голос незнакомки за изгородью:
«– Еще один несчастный случай?
Ему вторил другой:
– Ее вытащили из моря, как слепого котенка. Дейл готовился повторно стать безутешным вдовцом, а она не утонула и он остался без денежек. Впрочем, еще не вечер.
– Но кто осмелился ему помешать? Кто ее бестактный спаситель?
– Не Дейл, – протянул первый голос».
Рука Лайл упала на колени. Голоса одерживали верх.
Издалека до нее донеслись слова мисс Сильвер:
– Вы ведь не утонули. Кто вас спас?
– Не Дейл, – ответила Лайл Джернинхем.
Глава 3
У поворота на Крэнфилд-Холт поезд замедлил ход. Иногда он проезжал мимо, но сегодня собрался затормозить. На открытой загородной платформе стояли пассажиры, причем четверо явно нацелились на купе, в котором мисс Сильвер надеялась продолжить захватывающую беседу. Пассажиры – цветущая говорливая мамаша с тремя отпрысками от шести до шестнадцати, едущие навестить городских родственников, – втиснулись между ней и ее бледнокожей попутчицей. Купе наполнилось возгласами, суждениями, замечаниями и восторгами.
Лайл Джернинхем откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. И зачем только она поехала в Маунтсфорд? Крейны не ее друзья, они приятели Дейла. В последний момент муж передумал, и ей пришлось отправляться одной. Какие-то дела в Бирмингеме, деньги Лидии, не бог весть сколько, теперь она знает. Деньги Лидии… Нет, нельзя думать о Лидии.
Хозяин, мистер Крейн – шумный гостеприимный толстяк, – нравился Лайл, но под взглядом миссис Крейн ей всегда хотелось стереть с лица воображаемую сажу. Миссис Крейн, как и большинство женщин, была без ума от Дейла и осуждала его выбор. Преданная мужу, миссис Крейн не желала отказываться от преданности поклонников. Ей требовались обожатели, а Дейл не оправдал ее надежд, женившись на Лайл. Неудивительно, что миссис Крейн недолюбливала его молодую жену.
Дейл не должен был отпускать ее в Маунтсфорд, а ей не следовало ехать в одиночку. И она не стояла бы у ограды под палящим солнцем, вдыхая терпкий аромат тиса, слушая, как незнакомый голос произносит: «Несчастный случай был ему на руку».
Усилием воли Лайл отбросила прочь неотвязные мысли. Вчера она проводила Дейла, прошлась по магазинам и пообедала с Хильдой. А потом душный поезд повез ее в Маунтсфорд. Лайл до последнего тянула с отъездом, долго укладывала платья.
Она представила себя в серебристом наряде и изумрудах, оставшихся от матери. Обычно изумруды придают глазам зеленоватый оттенок, но ее глаза никогда не меняли цвет. Было в ней что-то неподвластное обстоятельствам. Этого не одолеть даже Дейлу. Даже если Дейл задумал ее убить.
