— Вот это особенно интересно, — произнес Дамблдор. — Откуда ты знаешь парселтанг?

— Ну, у нас же древняя семья, — пожал плечами Рональд. — И у папы, и у мамы много предков — волшебников. Наверное, среди них был кто-то из потомков Слизерина. Когда я увидел змею, то жутко испугался, вот умение и проснулось... Такое ведь бывает, правда?

— Да, такое возможно, — кивнул директор. — Рассказывай дальше.

— Когда змея очутилась перед Джастином, я опять раздвоился. Финч-Флетчли постоянно рассказывает всем, какие его родители богатые, да в какую он школу должен был пойти, если бы не получил приглашение в Хогвартс. И меня опять взяла злость, я приказал змее напасть на него. Змея послушалась, я знаю, и уже приготовилась ударить, но тут я понял, что сейчас убью человека... Это была словно вспышка, я понял, что так же нельзя, я ведь не убийца! И приказал змее исчезнуть. Потом весь вечер я думал, а утром решил, что обязательно признаюсь. Только меня все равно что-то держало, я не понимал, почему. Мне до сих пор казалось, что я, может, как-то выпутаюсь, но это было неправильно, конечно... Ну... вот и все.

— Очень интересно, — протянул Дамблдор. — Выглядит точно как Daemoniorum possessionem... Северус, ты заметил?

— Разумеется, — кивнул Снейп. — Очень интересный эффект, впервые вижу его вживую. Мистер Уизли не просто не может рассказать о своем дневнике, он не может даже думать о нем.

Рон в панике рванулся, пытаясь встать, но его торс словно засосало в спинку кресла, а руки оказались обмотаны слоями ткани, выросшей из подлокотников.

Элин в очередной раз поразилась, каким разным может быть директор Дамблдор. Всего несколько секунд назад он выглядел как добрый доктор Айболит, беседующий с больным слоненком, сейчас же в директорском кресле сидел даже не Верховный чародей Визенгамота, а скорее Верховный инквизитор, допрашивающий упорствующего еретика.

— Откуда у тебя этот дневник? — требовательно спросил он. — Говори!

— Я не знаю, — совершенно безэмоциональным голосом ответил Рон. — Он был в моей сумке после того, как мы вернулись с покупками из Косого переулка.

— Как он выглядел?

— Как тетрадь. Обложка черная, потертая. На первой странице было написано «Т.М. Риддл».

Джинни ойкнула от неожиданности, но Дамблдор, не отрывая взгляда от Рона, предостерегающе поднял руку.

— В нем были какие-то записи?

— Нет.

— Что ты с ним сделал?

— Я читал «Квиддич сквозь века». Я захотел нарисовать схемы, про которые прочитал. Я написал: «Заметки Рональда Билиуса Уизли, будущего капитана сборной Гриффиндора по квиддичу». Я не успел написать ничего другого, потому что надпись исчезла. Я увидел, как на ее месте появился ответ: «Здравствуй, Рон. Меня зовут Том». Я понял, что дневник волшебный и может разговаривать. Я спросил: «Кто ты, Том?». Том ответил: «Я студент Хогвартса. Много лет назад я создал этот дневник». Потом он добавил: «Со мной очень давно никто не разговаривал. Какой сейчас год?»

— И ты начал рассказывать? — задал следующий вопрос Дамблдор.

— Да, — все таким же ровным голосом отвечал Рон. — Мне стало жалко Тома, потому что очень скучно сидеть столько времени внутри книжки. Я рассказал ему все, что знал про последние пятьдесят лет. Я рассказал ему про свою семью. Том сказал, что он сирота, но всегда мечтал иметь много родных, как у меня. Я сказал, что это не всегда весело, потому что у родителей не хватает денег на нас всех. Потом я рассказал про папу и Малфоя. Том сказал, что это несправедливо, когда одни богатые, а другие бедные. Он сказал, что с его помощью я смогу стать великим и исправить несправедливость.

— Понятно... — директор замолчал, о чем-то напряженно думая. — Рон, это очень важно. Том рассказал тебе про Тайную комнату?

— Нет, — коротко ответил Рон.

— Но ты думаешь, что это он ее открыл?

— Я не знаю. Я не помню, что со мной было. Том предложил показать мне сильную магию. Я согласился. Потом я ничего не помню. Потом я очнулся перед входом в Большой зал. Потом я спросил Тома про Тайную комнату. Он сказал, что все расскажет, но позже.

— А во второй раз? — продолжал допытываться Дамблдор.

— Я сказал Тому, что победил в квиддиче. Он меня похвалил. Он сказал, что с настоящей магией я смогу еще больше. Я сомневался. Мы спорили. Потом я ничего не помню. Потом я очнулся над телом Колина. Я понял, что это сделал я. Я испугался.

— Ты совсем ничего не помнишь? — уточнил Дамблдор. — Даже малейшая деталь может нам помочь, Рональд.

— Я помню, что сопротивлялся, — после минутной паузы произнес Рон. — Я помню, что Зверь хотел убивать. Я помню, что мне было очень плохо. Я помню, что старался изо всех сил. Я... помню...

Не закончив, Рон закрыл глаза и обмяк в кресле.

— Достаточно, Альбус, — поднялась со своего кресла профессор Макгонагалл. — Нельзя больше мучить мальчика.

— Уже, уже, Минерва, — успокоил ее директор. — У меня остался всего один вопрос. Где сейчас этот дневник?

— Я его сжег, — ответил Рон. — Я понял, что Том злой. Я понял, что сделал ужасную вещь...

— Сжег? — удивился Дамблдор. — Ты уверен? Это очень важно, Рональд, ты точно видел, как он сгорел?

— Я не видел, как он горел, — едва слышно пробормотал Рон. — Я бросил его в камин и ушел. Я посмотрел в камин утром. Дневника там не было.

— Альбус! — возмущенно воскликнула Макгонагалл.

— Да, да, конечно, — Дамблдор устало откинулся на спинку. — Отдыхай, Рональд. Минерва, будь добра, отнеси мистера Уизли в больничное крыло, ему нужно будет восстановиться. Передай Поппи, что по симптомам это похоже на Daemoniorum Possessionem, плюс истощение от снятия блоков.

— Если позволите, директор, я не совсем согласен с вашим выводом, — заявил Снейп, когда Макгонагалл, подхватив тело Рона, вышла из кабинета. — Внешне похоже на одержимость, но есть еще что-то... Мне кажется, мистер Уизли уже был истощен, когда вошел в этот кабинет. Очень похоже на то, что дух не просто овладевал им, но и медленно тянул силы.

— Именно это и делает дух, не так ли? — удивился Дамблдор. — Поэтому носитель и не может прожить долго.

— Но не в данном случае, — возразил Снейп. — Этот дух, очевидно, был привязан к дневнику, а не к телу, что само по себе очень странно... Если честно, я даже начинаю сомневаться, что это именно дух, а не что-то другое. Вы заметили, что на одежде Уизли нет ни малейшего следа эктоплазмы? Но чем бы он ни был, боюсь, силы ему нужны были не просто для того, чтобы удерживать мальчика. Знать бы, для чего именно...

— Ну если ты так говоришь, — директор в сомнении покачал головой. — Полагаюсь на тебя, Северус. Как только что-то узнаешь, обязательно дай мне знать.

— Разумеется, — Снейп подошел к двери и, обернувшись, посмотрел на сидевших в уголке ребят. — Если мне позволено будет сделать еще одно замечание, сэр... В ближайшее время в вашем кабинете образуется минимум четыре детских трупа. Уизли умрет от волнения, Олсены от любопытства, а Грейнджер — просто так, за компанию.

«Снейп умеет в юмор?» — из всего, что Элин сегодня узнала, этот факт поразил ее больше всего.

— Я, конечно, не могу допустить, чтобы дети пострадали... — улыбнулся ребятам Дамблдор, когда Снейп вышел из кабинета. — Спрашивайте.

— С Роном все будет в порядке? — взволнованно спросила Джинни.

— Насколько я могу судить, да, — ответил директор. — Он перенес суровое испытание, но ничего непоправимого, к счастью, еще не произошло. Хотя и очень жаль, что вы не поделились своими подозрениями сразу же, как только поняли, что с ним происходит что-то неладное.

Джинни виновато потупилась.

— Я боялась, что его исключат... — произнесла она, глядя в пол.

— О, я вас ни в чем не обвиняю, — успокоил ее Дамблдор. — Просто имейте в виду, что Том Риддл... Вы ведь знаете, кто это? Так вот, Том очень хитер, и если когда-нибудь в будущем вы увидите что-то подозрительное, не держите это в себе. Если боитесь сказать о чем-то преподавателям... Такое бывает, я понимаю, я ведь сам был когда-то подростком... Что ж, тогда обратитесь к своими братьям, к родителям, в конце концов, к друзьям.