— Седрик, эй! Не хочешь потренироваться? — заметил он Диггори.
— Прости, но не сегодня, — тот показал на стоящую рядом с ним Чжоу. — Я уже договорился.
Гарри кивнул другу и снова зашарил глазами по залу, но все, кого он знал, уже разбились на пары.
— Извини, ты не согласишься меня поучить? — услышал он тихий голос.
— Джинни? — Гарри изумленно уставился на девочку. После того происшествия с кошкой это был первый раз, когда она с ним заговорила. — Конечно, всегда рад... Ты запомнила то движение, которое показал профессор Снейп?
— Да, — Джинни повторила взмах палочкой. — Экспилиамрус.
— Экс-пел-ли-ар-мус, — поправил ее Гарри. — Боже, я становлюсь похож на Гермиону...
Добившись правильного произношения, он встал за спиной у Джинни, взял ее за руку и помог воспроизвести нужное движение.
— Вот так, — удовлетворенно произнес он. — Теперь я отойду на пару шагов, а ты попытайся выбить палочку у меня из руки.
Но как Джинни ни старалась, заклинание упорно не хотело получаться. Впрочем, судя по всему, девочку это мало волновало, по ее лицу было видно, что она думает о чем-то другом.
— Все нормально, — попытался ободрить ее Гарри, — с первого раза ни у кого не получается. Если хочешь...
— Так, дети, минуточку внимания! — прервал их довольный голос Локхарта. — Я вижу, вы уже освоились... Хотя я и просил ограничиться только обезоруживающим заклинанием, но конечно, молодость, горячая кровь... Думаю, стоит научить вас защитным чарам.
Локхарт сделал запутанный финт, в результате которого его палочка вылетела из руки и приземлилась точно в руки Лаванды Браун, охнувшей от восторга.
— А, похоже, моя палочка немного расшалилась... Ну не важно. Итак, мне нужны добровольцы.
— Мистер Малфой, продемонстрируйте нам чары простого щита, — спокойно произнес Снейп.
Драко вышел на помост и выполнил заклинание, создав безупречный, на взгляд Гарри, щит.
— Отлично, отлично, — обрадовался Локхарт. — Кто второй?
— Мистер Олсен... — начал было Снейп.
— Я готов! — Рон Уизли выскочил на помост, не дав договорить профессору. — Потанцуем, Малфой?
— Тише, тише, только разоружающее заклинание и чары щита! — всполошился Локхарт. Готовы? Раз, два, три!
— Слагулус эрукто!
— Протего! Таранталлегра!
— Фините! Инкарцеро!
Оба противника, разумеется, даже не вспомнили про Экспеллиармус, вываливая друг на друга весь свой арсенал. Причем, если умение Малфоя драться для Гарри не было секретом, то скорость, с которой Рон Уизли отражал его заклинания и накладывал свои, стала для него настоящим сюрпризом. Да и не только для него, судя по тому, что довольное выражение постепенно сползало с лица Снейпа.
— Твой брат хорошо дерется, — заметил Гарри.
Джинни вдруг всхлипнула, но Гарри уже не успел этому удивиться.
— Диффиндо! — выкрикнул Рон.
Драко отпрянул, но режущее заклинание все же задело его руку, и на помост упали первые капли крови.
— Ну хватит, — не выдержал Снейп. — Прекратите дуэль! Прекратите, я сказал!
— Серпенсортия! — выкрикнул Малфой, не слушая своего декана.
Огромная змея вылетела из его палочки и метнулась в сторону Рона.
— Не двигайтесь, Уизли! — выхватив палочку, Снейп вскочил на помост, но Локхарт, стоявший ближе, успел первым.
— Аларте Аскендаре! — торжественно произнес он.
Змея подлетела метров на десять и шлепнулась прямо перед замершим от ужаса Джастином Финч-Флетчли.
— Убей грязнокровку! — зашипел Рон, и Гарри поперхнулся от изумления. — Стой, не смей! Отойди от него! Сгинь!
Змея, раскачивавшаяся прямо перед носом Джастина, издала громкое шипение, и Гарри на один ужасный миг решил, что она сейчас ударит. Но вместо этого змея начала съеживаться, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух, и через секунду от нее остался лишь тающий в воздухе дымный след.
Только теперь Гарри понял, что все это время забывал дышать. А еще через пару мгновений до него дошло, что на его груди плачет навзрыд Джинни Уизли.
— Рон очень изменился за лето, — рассказывала Джинни. — Когда он только вернулся из Хогвартса, он был такой счастливый. Все болтал о том, как здорово быть ловцом, как он в следующий раз поймает снитч... Вместе с близнецами учил меня всяким трюкам, шутил над Перси, все как всегда. А потом словно что-то случилось. Он стал какой-то... странный. То есть, вроде все как обычно, ничего нового, а потом раз! — и в следующую секунду это уже не Рон, а кто-то другой... Начал вдруг говорить, что наша семья занимает неподобающее ей место, что мы чистокровные и достойны большего. Начал много говорить о тебе, Гарри, что, мол, он еще тебе покажет...
— Помните, что рассказала Миртл?.. — начала было Гермиона.
— Потом! — прервала ее Элин. — Что было дальше, Джинни?
— Сперва я этого не замечала, — продолжала девочка. — У Рона и раньше иногда настроение портилось, и он становился таким противным... Но это было понятно, то его Короста укусит, то вместо новой палочки старую дадут, то Малфоя вспомнит, а он же его ненавидит, потому что... ну, долгая история... Но летом эти приступы стали приходить все чаще и чаще. А когда мы приехали в школу, все стало совсем плохо.
Джинни с тоской посмотрела на Гарри.
— После того случая на вокзале он тебя возненавидел еще больше, чем Малфоя, — сказала она. — Твердил, что если бы ты на него не настучал, то все было бы в порядке, и никто не заметил бы, что он на машине прилетел. А когда я попыталась возразить, он на меня наорал... Это было так страшно, он никогда раньше на меня не кричал, даже когда мы сильно ссорились. Я... Я была такая эгоистка, я стала его избегать, не хотела видеть....
Джинни закрыла лицо руками и разревелась.
— Если бы я раньше догадалась... — глотая слезы, прошептала она. — Если бы пыталась что-то сделать... А я... Я от него отвернулась...
— Ну-ну, тише, ты не виновата. — Гермиона обняла Джинни и протянула ей платок.
— Виновата,— помотала головой Джинни. — Я должна была понять, что с ним что-то не так, должна была что-то сделать, а я...
— Но ты делаешь это сейчас, — ласково сказала ей Элин. — Неужели остальные ничего не замечали?
— Фред с Джорджем заметили, — ответила Джинни, — но они решили, что Рон просто влюбился и страдает. Все допытывались, на кого он глаз положил, да советы давали... А Перси и раньше был вечно учебой занят, а как стал старостой, так вообще с нами почти не общается. Но это все не главное, я бы и сама, наверное, решила, что у Рона просто характер испортился, если бы не тот случай.
Джинни замолчала, словно набираясь смелости.
— В тот Хэллоуин, когда нашли кошку, — наконец, решилась она, — я заметила, что Рона не было в Большом зале. — Он пришел позже вас, и, кажется, старался, чтобы его не заметили. И лицо у него было не такое, как обычно... Не доброе и не злое, а какое-то растерянное, что ли. Мне показалось, что ему очень плохо, я подошла, чтобы поговорить, и увидела, что у него на руках и мантии следы крови... Ну то есть, я сперва не поняла, что это кровь, думала, может он замарался во время еды, с ним такое часто бывает. А потом узнала про эту надпись...
— Почему же ты сразу все не рассказала? — спросила Гермиона.
— Но он же мой брат, — удивилась Джинни. — Какой бы он ни был, но он — мой брат, и я его люблю! А его после того случая с машиной предупредили, что еще один проступок — и его сразу же исключат. Я думала, что может быть, это была просто злая шутка, что он просто невзлюбил Филча за то, что тот заставил его отчистить все таблички в Зале наград... Это было плохо, я знаю, но я не могла его просто так выдать...
— А когда напали на Колина? — спросил Гарри.
— Это было хуже всего, — всхлипнула Джинни. — После победы в квиддиче я впервые увидела, что Рон улыбается. Он даже сам ко мне подошел и попросил прощения. Я думала, что все будет в порядке, но утром нашли Колина. Тогда... тогда я пошла к Рону и сказала, что все знаю, что это уже не шутки и что он сам должен пойти к преподавателям, может быть, его тогда простят... А он... он был такой несчастный... Он сказал, что плохо понимает, что происходит, и ему нужно время, чтобы разобраться. И еще попросил, чтобы я почаще была с ним. То есть, не вообще всегда рядом, а просто чтобы он меня видел где-то поблизости, потому что я его успокаиваю.
