— Я бы не был столь уверен, — проворчал профессор, постепенно успокаиваясь. — Но допустим, я вам верю. Почему именно оборотное зелье?

— Оно упоминается в «Курсе низшей алхимии», — вступила в разговор Гермиона. — Точный рецепт не приводится, но судя по описанию, там необходимо учитывать не только алхимические, но и обычные химические реакции. Плюс, это единственное известное нам зелье, при изготовлении которого нужно произносить заклинания.

— И не буду скрывать, сэр, — добавила Элин, — что мы обсуждали некоторые... гм, действия, которые теоретически можно было бы произвести при помощи этого зелья. Исключительно в теории! — поспешно добавила она. — Переходить к практике мы бы ни за что не стали, это было бы глупо.

— Ну хоть не врете... Хорошо, я буду вас учить, — произнес профессор после долгого раздумья, и Элин мысленно возликовала. — Но сразу предупреждаю, к самому зелью вы приступите в лучшем случае после каникул. Сначала вам надо будет научиться обращаться с ингредиентами, рог двурога и кожа бумсланга слишком ценны, чтобы подпускать к ним неопытных учеников. Кроме того, вам придется очень серьезно углубиться в теорию, иначе практика не будет иметь смысла... И я надеюсь, вы понимаете, что от обычных занятий вас никто не освобождает, более того, от вас двоих я буду ожидать безукоризненного выполнения домашней работы.

Элин и Гермиона кивнули.

— И последнее, — продолжал Снейп. — Основа зелья готовится довольно долго, держать ее я буду в запертом шкафу в своей кладовке... И тот, кто захочет ее оттуда достать, столкнется отнюдь не с дурацкой полосой препятствий. Вы ведь меня понимаете, мисс Олсен?[9]

[9] Легкий доступ в кладовку Снейпа — это одна из самых нелогичных вещей во всем каноне. Лично я как не бился, так и не смог придумать ни одного подходящего объяснения тому, почему ребята так легко крали у него ценные ингредиенты. Тут хочешь — не хочешь, а в дамбигадство поверишь.

2 ноября 1992 года

На следующем же занятии Снейп пересадил Элин и Гермиону на первый ряд, поближе к стороне, занятой слизеринцами. Малфой, сидевший теперь за соседним столом, удивленно покосился на подруг, но язык держал за зубами. Вообще, после прошлогоднего случая с взорвавшимся котлом он на уроках зельеварения предпочитал помалкивать.

На освободившееся место рядом с Лонгботтомом Снейп, мстительно улыбнувшись, пересадил Гарри, и Элин твердо решила, что на Рождество обязательно подарит брату тот предсказатель катастроф, что она видела летом в «Замечательном зельеварении». Хотя в отличие от прошлого года Невилл при приближении профессора уже не терял сознание от страха и даже мог вполне сносно готовить ингредиенты, но вот справиться с мало-мальски сложными рецептами у него все еще не получалось. Гарри же испытывал к зельеварению какое-то иррациональное отвращение, и судя по результатам его работы, предмет отвечал взаимностью.

Тем не менее, ребятам как-то удавалось удерживаться на уровне чуть ниже среднего, а вот Элин и Гермионе оказалось на удивление сложно сработаться. До этого обе девочки сидели с напарниками, легко признававшими их авторитет, теперь же Гермиона не могла привыкнуть, что рядом с ней сидит не Ханна Аббот, слушавшая ее с раскрытым ртом, а Элин, имевшая по любому вопросу свое собственное мнение, которое она не стеснялась озвучивать. Элин же в свою очередь безумно раздражало, что Гермиона вовсе не желала молча давить гной из свежих мокрослизней, оставив на долю подруги все самое интересное.

От открытой ссоры девочек удержало лишь опасение, что Снейп за нарушение дисциплины откажет им в дополнительных занятиях. Тем не менее, выйдя из кабинета, они демонстративно отвернулись друг от друга и не разговаривали до конца дня.

Помирила их, как ни странно, Джинни Уизли. Едва услышав вопрос про женский туалет и Плаксу Миртл, та залилась краской, начала лепетать что-то невнятное и быстро ретировалась под защиту братьев. Будь это кто другой, друзья сразу отправились бы к профессору Спраут с известием, что они нашли преступника. Но ни один из них не верил в то, что кошку заколдовала Джинни, хотя вера эта и была совершенно необъяснима с точки зрения логики. Просто «Солнышко за тучкой», как ее окрестила Луна, категорически не годилась на роль укротителя смертоносного чудовища. Джинни можно было представить взрывающей бомбу в компании близнецов, но не подвешивающей окаменевшую кошку к факелу.

Дневник Джинни, запись от 5 ноября

Гарри что-то подозревает. После того разговора то он сам, то Элин, то Гермиона постоянно следят за мной. Кажется, они решили, что я сделала эти ужасные вещи. Если бы они знали...

Хорошо еще, что в тот день никто не заметил пятна крови на руках и на мантии, а Плакса Миртл ничего не видела. Или наоборот, это плохо? Что, если бы она все видела и рассказала директору? За такое ведь сразу же исключат.

Но с другой стороны, что если кошкой дело не ограничится? Что, если я никому ничего не скажу, а завтра кто-то погибнет по-настоящему? Ведь это будет значить, что я — убийца...

Я запуталась...

7 ноября 1992 года

— В этот праздничный день на Красную площадь пришли ударники социалистического труда, работники партийных и советских органов, представители творческой интеллигенции, многочисленные зарубежные гости из стран народной демократии. Собравшиеся горячо приветствуют поднимающегося на трибуну Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Дамблдора, членов Политбюро ЦК КПСС товарищей Макгонагалл, Флитвика, Вектор...

— Что ты там бормочешь? — не отрывая бинокль от поля, спросил Гарри.

— Да так, ничего, — усмехнулась Элин, глядя на украшавшие противоположную трибуну красно-золотые знамена. — Дежавю... Вот, кстати, загадка: в каком месяце произошла Октябрьская революция?

— Отстань, — отмахнулся Гарри, — некогда на глупости отвлекаться. Ты лучше за игрой смотри.

Происходящее на поле действительно было настолько интересно, что увлекло даже обычно равнодушную к квиддичу Гермиону. Вуд не зря гонял своих подопечных с первого дня, добиваясь того, чтобы команда безупречно выполняла его тактические схемы и действовала, как единое целое. Слизеринцам приходилось несладко, а их прежняя стратегия, рассчитанная на превосходство в скорости и грубую силу, очевидно, не работала.

Впрочем, возможно, дело было не только в тактических схемах Вуда, но и в Роне Уизли, который, на удивление, вовсе не стремился держаться подальше от схватки, а наоборот, раз за разом нырял в самую гущу сражения. Гарри никак не мог понять, зачем он это делает, пока не обратил внимание на то, что загонщики Слизерина при виде летящего на максимальной скорости ловца моментально переключали на него свое внимание, стараясь сбить его с метлы. В принципе, это имело бы смысл, если бы Уизли и правда гнался за снитчем, но пока, насколько мог судить Гарри, каждый маневр Рона был отвлекающим. А пока Бойл с Дерреком гонялись за неуловимым гриффиндорским ловцом, тройка охотниц успевала провести очередную успешную атаку.

— Гениально! — воскликнул Гарри, поняв замысел Уизли. После ссоры у вокзала Рон не вызывал у него симпатии, но не восхищаться его игрой он не мог. — Малкольм, Седрик, вы поняли? Он пытается...

— Тактика активного ловца, — кивнул Седрик. — Очень опасная и ненадежная, его легко могут сбить, а он сам, отвлекаясь на игру, может пропустить снитч. К тому же в команде должна быть хорошая система условных сигналов, чтобы свои охотники не отвлекались, когда не нужно. Но если ей умело пользоваться... Ага, похоже, Флинт все же сдался. Смотри, что сейчас будет.

Капитан слизеринцев знаком показал мадам Хуч, что просит тайм-аут. Подлетев к своим охотникам, он с жаром принялся что-то им объяснять, размахивая руками и показывая на табло, на котором красовался счет 130:70 в пользу Гриффиндора. Что именно он хотел, стало понятно после возобновления игры — Бойл и Деррек перестали обращать внимание на Рона и сосредоточились на полевой игре. Счет постепенно стал выравниваться, но и Уизли теперь, в отличие от Малфоя, получил возможность в поисках снитча летать по всему полю.