– Что такое? – хрипло рычу, словно чужим голосом. Если не займусь с ней сексом прямо сейчас, то точно озверею…

– Поднимись ко мне в спальню, минут через пять… Я буду готова… – она подмигивает, и, не дожидаясь моего ответа, спрыгивает с колен, оставляя меня в грязных брюках, с членом, стоящим колом…

– Аууу? Есть здесь кто-нибудь? Я художница из галереи «Art.Space»… Дверь была открыта!

Меня веселит ее негодование. Хочется выбить ее из колеи, напугать, вдоволь насладиться ее замешательством… Лана останавливается в центре гостиной, очевидно понятия не имея, что ей делать дальше. Она разворачивается ко мне спиной, и тогда я медленно направляюсь к лестнице, тихо, на цыпочках, чтобы не спугнуть мышку, которая вот-вот попадет в клетку, начинаю спускаться.

– Давно не виделись, Лана. – Художница вздрагивает, резко разворачиваясь. По тому, как расширяются ее зрачки, понимаю – она даже не может скрыть ужаса, который сулит ей наша встреча. Хватает ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. {Рыба моей мечты.} Забавное зрелище. Наконец, выдавливает из себя.

– Что ты здесь делаешь? Это какой-то розыгрыш? – я уже и забыл, как звонко и по-детски чисто звучит ее голосок.

– Я здесь живу, глупенькая! А вот ты сегодня подписала контракт с моим дизайнером, и будешь наведываться ко мне теперь довольно часто. Припоминаешь? – щеки девушки вспыхивают, она непроизвольно облизывает пересохшие губки. Вряд ли делает это с целью соблазна, но получается чувственно.

Её от природы пухлые губы всегда оказывали на меня какое-то гипнотическое влияние. Захотелось искусать их, оставляя на всём теле художницы свои отметины, как когда-то давно она оставила привкус крови на моих губах, и тонкий, но весьма болезненный шрам на сердце.

– Это исключено, даже не надейся! – подбоченившись, занимает оборонительную позицию. Смешная. – Я завтра же поговорю с Лорел!

– Ты вообще читала то, что подписываешь? Видела размер неустойки, в случае не соблюдения тобой хоть одного пункта договора? Думаю, эта информация сподвигнет тебя нарисовать мой портрет в кратчайшие сроки. Пойдём, я покажу тебе дом, и приступим к работе! – приближаюсь к моей гостье, не разрывая зрительного контакта.

– Ты в своём уме? Забыл, как пытался меня изнасиловать??? Ты всерьёз думаешь, что я буду что-то тебе рисовать? – она отшатнулась, заламывая руки, и, глазами, расширенными от ужаса, уставилась на меня.

– Лана, когда же ты поймёшь, что спорить со мной бесполезно? Поверь, тот эпизод семилетней давности покажется тебе безобидной шуткой, по сравнению с тем, что я сделаю с тобой сейчас, в случае отказа. – Я говорю спокойным ровным голосом, размеренно постукивая ногой по паркету.

Тук-тук-тук. Разносится гулким эхом по особняку. Возвращаю свой взгляд к ее миловидному лицу, отмечая про себя, как сильно она похорошела за эти годы. Глаза девушки блестят, как будто в них накапали глицерина. Она не может скрыть свой страх. Приятно производить на кого-то столь сильное впечатление, пусть и в негативном контексте. Порой страх возбуждает сильнее, чем банальная радость.

– Ты все просчитал, так? – она уже говорит спокойнее, как будто осознавая, наконец, своё положение. – Хорошо, я нарисую твой портрет, – делает паузу, – и ты навсегда исчезнешь из моей жизни. Навсегда, слышишь? Понимаешь, что это значит? – Лана выпрямляется и смотрит на меня чуть ли не с вызовом. Блаженное чувство азарта разливается по моим венам, как когда стрелочка на спидометре переваливает за отметку 160…

– Ну, разумеется. Ты думаешь, мне нужно от тебя что-то кроме портрета? Давай уже не будем терять время… – я подталкиваю её за локоть и мы направляемся в комнату, предназначенную для рисования.

Многим известно, что животные способны предчувствовать наступление природных катастроф за несколько дней до того, как они произойдут. Они обладают высокой сейсмочувствительностью, например, заранее прогнозируя землетрясения. К слову, в Лос-Анджелесе пару раз за год стабильно трясет… но все эти катаклизмы смехотворны по сравнению с той неконтролируемой силой, которая со всей своей мощью и великолепием обрушилась на меня несколько минут назад. И имя этой разрушительной энергии, выбившей почву у меня из-под ног – Джастин Коллинз!

С того самого дня прошло семь лет. Но кажется – мгновения. Как будто мы только что не могли оторваться друг от друга, изнемогая от неизвестно откуда нахлынувших чувств… И вот мы снова один на один посреди вычурной гостиной, оформленной в духе неоклассицизма. Всё его вызывающе роскошное жилище снаружи, внутри выглядит как идеальный стильный… склеп, больше смахивающий на пристанище современного графа Дракулы.

Да и он сам, все в том же репертуаре – убийственно хорош собой! Волосы цвета черного золота, хаотичными прядями спадающие на лоб, карие глаза, меняющие свой оттенок в зависимости от настроения хозяина: от маняще-янтарных до угольных с примесью грозового шторма; мужественная челюсть с четко очерченными, словно по линейке, скулами. И это фирменное вечно надменное выражение лица, а ля «вы-все-мне-должны».

Все же, Джастин немного изменился. Когда я видела его в последний раз, он был в прекрасной физической форме, но сейчас, похоже, передо мной была новая, слегка усовершенствованная версия 2.0. Просто огромный, перекаченный молодой мужчина, который, судя по всему, жил в тренажерном зале, чтобы поддерживать себя в таком идеальном состоянии. Мистер «гора мышц» с непробиваемым каменным лицом указал мне в сторону лестницы…

Мы продвигались по коридорам мрачного особняка, словно погружаясь в жутковатую атмосферу книжных вселенных Стивена Кинга. Я шла впереди, а хозяин дома следовал за мной по пятам. Чувствовала его размеренное дыхание у себя за спиной, стараясь не замечать, как где-то в глубине души, по чайной ложечке, зарождается паника…

Я поняла все с первого взгляда – он не оставит меня в покое, пока не отомстит. И у него были на то веские причины… Хотя все факты указывали на мою правоту. Но я никогда не сознаюсь, хорошо, что факт – самая упрямая в мире вещь!

– Пришли! – я вздрагиваю от того, как холодно звучит это короткое утверждение, сказанное приказным тоном. Тело странно реагирует на его голос, осыпая меня с ног до головы чувствительными мурашками. За последние десять минут на палитре эмоций моей души проскакивают миллионы самых разных оттенков… От страха и изумления, до… мучительного предвкушения. Как в дурацких книжках по психологии: мы заново переживаем цикл, который когда-то не закончили. И теперь нам необходимо замкнуть этот круг. Может все это и к лучшему: я нарисую его портрет, а он оставит меня в покое. Навсегда.

Пытаюсь открыть тяжелую дубовую дверь, но ручка не поддается. Разумеется, мой мучитель сразу же оказывается за спиной, обдавая шею теплым дыханием. Нервный жар проносится по моему телу от его близости. Я чувствую прикосновение мускулистой груди через тонкую ткань своего платья.

А затем он зажимает меня между собой и дверью, раскидывая руки по обе стороны от моего еле живого тела, отрезая тем самым все пути к бегству. Ужас сковывает изнутри. Я просто прикрываю глаза, отдавая себе отчет в том, что даже при желании ничего не смогу сделать…

– Сильнее дергай ручку! Каши, что ли мало ела?! – его веселый голос выводит меня из оцепенения.

Уже через секунду Джастин, задевая рукой мою талию, одним махом открывает тяжелую дверь. Я делаю глубокий вдох – нервное напряжение немного спадает. Мы практически вваливаемся в просторную комнату, оформленную в готических тонах, подстать остальному убранству дома.

Я поворачиваю голову и вновь испытываю легкое головокружение – эта мрачная келья, по всей видимости, спальня хозяина. А подтверждает мою догадку огромная кровать (это даже не «King size» или «XXL»), это какое-то вычурное сооружение из красного дуба со странными резными узорами, больше походящее на ложе для жертвоприношений. Я машинально бросаю взгляд на Джастина, как бы убеждаясь, что с его исполинским ростом и телом, бугрящимся от мышц, под ним на этой кровати взаправду можно оказаться жертвой насилия…