Эрик просто посмеялся и снова набрал полные лёгкие воздуха. И тоненькой струйкой выдувал его, давая жизнь маленькому пламени в центре шалаша.

– Вот говно! – выругался он, когда огонёк снова погас.

– Ну если что, у нас есть ещё компактный мангал «плюс», фонари и всякие ещё штуки, – ласково сказала жена, почёсывая пузико шпицу.

– Точно, детка. У нас же куча всякой хрени! – воскликнул Эрик и резко побежал к багажнику. Порывшись пару минут, вернулся к заложенному костру со специальными щепками, обмотанными какой-то тканью, промоченной горючей жидкостью, и плотно упакованными в герметичные пакеты.

– Ха, добро пожаловать в двадцать первый век! – сказал он вспыхнувшему и ярко пылающему пламени, гордо уперев руки в бока.

– Ты мой повелитель пламени, дай я тебя поцелую, – обильно обцеловав лицо Эрика, она ехидно продолжила свою издёвку. – То есть, я так понимаю, мы бы не выжили с тобой в каменном веке да?

На что Эрик быстро парировал, сказав, что они бы не выжили ни в одно другое время, в котором не развита быстрая доставка готовой пищи и полуфабрикаты.

– Точно, я голодная как зверь. Пойду схожу за нашим ужином.

А Эрик, долго не думая, тоже пошёл в машину, только не за едой, а за ковриками, которые кинул неподалёку от костра, и вторым разом захватил хороший тёплый плед, также купленный в магазине «Пешком за 80 дней». Тут же всплыли воспоминания о надоедливой девушке-продавщице. Эрик, шумно выдохнув в нос, покачал головой, чтобы вытряхнуть эти воспоминания из головы.

– Ты чего, всё хорошо?

Эрик хотел было поделиться своим опытом закупок и о девушке, но тут же, как спасательный круг моряки кидают человеку за бортом, мозг кинул ему реакцию жены: «Это что ещё за баба, о которой ты думаешь в такой момент?» Сразу поделиться этой историей вдруг перехотелось, но с картинкой уродливой продавщицы стало значительно хуже. Теперь он её видел каждый раз, как закрывал глаза. «Отвратительно», – подумал он. Но жена по-прежнему сидела и пытливо на него смотрела, словно сканировала его мозг, его мысли, его душу. Надо было что-то сказать, но на ум ничего не приходило.

– В смысле? Как мне может быть не хорошо, когда ты рядом? Давай есть уже, – сорвалось с языка само собой.

Ужин был совершенно холодный, а картошка фри, пропитанная капустным салатом, даже отвратительна. Но на свежем воздухе так хотелось есть, что эти мелочи опустила даже его привередливая жена.

Через пару минут Эрик забрал пустые коробки из-под еды, положил их в пакет для мусора и спрятал с глаз долой за машиной, а сам вернулся с двумя термокружками, в которых, он надеялся, всё ещё был горячий чай. Попить горяченькое с пироженками у размеренно потрескивавшего костра была идея-люкс. Правда, если бы Эрик на тот момент догадался, что воду можно вскипятить и на костре, идея была бы ещё лучше.

И всё же вид был шикарный. Как и чувства, эмоции, которые приливали с накатами волн и разливались с горячим теплом от костра по всему телу. В какой-то миг просто захотелось спать. Эрик посмотрел на жену, желая предложить ей пойти в палатку, но даже не заметил, когда она уснула. И судя по тоненькому мокрому пятнышку у себя на плече, уже довольно давно.

                              ***

Утро для Эрика началось с двенадцати дня. Едва открыв глаза, он первым делом хотел было обнять жену, но её уже и след простыл. «Ну ничего, зато обниму тебя», – еле слышным, ещё не сформировавшимся голосом после сна сказал он Зверю и подтянул такого же сонного, как и он сам, шпица к себе. Тот явно ещё совсем не хотел просыпаться, но и не сопротивлялся, а позже уже урчал, как довольный кот. Эрик чесал его шикарную гриву и смотрел сквозь противомоскитную сетку на морской горизонт. Где столпы света, прорывающие сквозь затянутое небо, падали прямо в море ещё минут пять, пока жена не почувствовала, что он уже не спит.

«И как она узнала, что я не сплю? Вот ведь, правильно говорят, женщины как хищники, чувствуют всё живое», – всё так же лёжа, подумал он. Но где он слышал такое выражение, вспомнить не мог. Тем временем извне монолог ругани возрастал.

– Блин, плохо дело. Снова я где-то накосячил, – сказал он собаке, – придётся нам вставать.

Вылезая из палатки, Эрик не сразу увидел жену, а то, что он увидел, ему однозначно не понравилось. Она была довольно далеко внизу, у моря. Видимо, с утра, используя такой шанс, решила побегать, что ей не удавалось уже год или два. Ровно с тех самых пор, когда ей пришла та самая идея бегать по утрам.

Она пыталась пройти, пробежать, проскользнуть к палатке и кричала, ругалась, а какой-то мерзкий мужик хватал её, толкал её и выпихивал по метру, по шагу по полшага всё дальше от палатки, и видно было, что его это забавляло. Каждый раз, когда жена Эрика падала на песок, он смеялся от всей души и, пихая её ногой, отталкивал всё дальше и дальше.

Эрика затошнило, замутило, а ноги стали подкашиваться. Он не боец, он никогда не дрался. Возможно, в детстве, но это тоже нельзя было назвать дракой, так как били всегда только его. Но сейчас нужно было что-то делать и делать нужно было прямо сейчас!

Ноги рванулись с места, подымая песок от земли. «И что дальше? Я прибегу весь запыхавшийся, уставший, а мужик и бодренького меня порвёт. Чёрт, что же мне делать?» – в мыслях заорал он себе, остановившись как вкопанный и согнувшись в три погибели, схватившись обеими руками за голову.

«Свисток, кастрюля, нож… Точно, нож, твою мать! Нооож!» – Эрик в два прыжка оказался у багажника своего автомобиля и рывком вырвал из него один из всё ещё не тронутых походных рюкзаков. На земле он одним махом раскрыл самый большой отсек рюкзака и вывалил половину всего прямо на землю: Тряпки, ботинки, фонарик и какая-то ненужная в данный момент хрень вылетела ему под ноги. «Это всё не то!» – заорал он и, развернув рюкзак, открыл боковой карман: «Сука, дистанционный электрошокер!»

Дорога была каждая секунда, но Эрик словно оцепенел, глядя на него, он вспоминал, как два дня, словно дитя, не упускал ни единого случая, чтобы не взяться за рукоять электрошокера и не крикнуть жене: «Трусишки или жизнь?!», а она ему отвечала: «Ты кто?», а он ей: «Я Эрик, судья Эрик!». И правда, электрошокер Эрик купил только из-за того, что он ну уж очень был похож на мегабластер из одного из его любимых фильмов. Но теперь он был так счастлив, что невольно прослезился, вместе с тем и сам очнулся и что было мочи побежал спасать жену.

Оказавшись совершенно бездыханным от отдышки рядом с мерзким брюхатым мужиком лет за сорок, с отвратительной немытой бородой, в рабочей робе и ботинках с железными концами, Эрик на секунду остановился. Заплаканные глаза жены с растёкшейся тушью и широкая улыбка мужика с редкими желтыми зубами – было всё, что он увидел за это короткое мгновение, пока наводил ствол электрошокера ему в лицо, и не мешкая спустил курок.

– Почувствуй боль электрического тока, ты, ублюдок! – заорал он. Эрик страстно желал ему боли, он хотел, чтобы тот страдал, хотел видеть, как его кожа обугливается и этот никчёмный кусок говна медленно умирает в страшных конвульсиях. Но три секунды спустя, которые показались ему одной, пролетели вмиг, и электрошокер щёлкнул. Проводки автоматически отлетели, а мужик заорал и предпринял все усилия, чтобы встать.

Жена тоже закричала захлёбывающимся от слёз воплем, но оставалась стоять на своём месте, и Эрик спустил курок снова, а спустя три секунды проводки вновь с щелчком отлетели в сторону. И так продолжалось все пять раз, правда, на третий раз валявшийся и обоссавший себя мужик уже не вставал, и Эрик просто ради своего внутреннего удовольствия стрелял в его спину ещё три раза.

Скрюченный, обоссанный мужчина лежал неподвижно на смятом конвульсиями песке, а сердце Эрика пело. Ликовало победу, восхваляло мужество и отвагу своего хозяина. Он спас свою жену, защитник слабых и красивых. В голове его всплыли одна за другой картинки того, как именно его чуть позже будет благодарить жена, и одна картинка была развратнее другой.