— А тебя кто спрашивал? — набросилась на него Мэдди. — Я не знала, что твои яйца могут вибрировать по-французски! Боже!

— А по-моему, у тебя нет выбора. — Капитан сцепил свои загорелые руки за головой и откинулся назад на импровизированную подушку. — Либо кучка вероломных австралийцев, иммигрировавших в Англию, либо…

— Либо такая дубина, как ты, — язвительно договорила Мэдди.

Вероломных? Похоже, это были самые начитанные яйца, с которыми ей приходилось встречаться.

— В общем, решай. — Скип встал на ноги. — Мы скоро отдаем швартовые.

Мэдди тоже встала и даже поднялась на палубу. На верхней ступени, когда холодный воздух коснулся Джека, его тельце напряглось и он заплакал. Этот звук брал за душу, как гитарное соло Сида Вишеса.

— Видишь? Ты можешь представить себе, что так будет несколько недель? — оправдывалась Мэдди, адресуя речи куда-то назад.

Скип пожал плечами:

— Ты бы тоже плакала, если бы доходила ростом взрослым до пуза, должна была днями напролет заглядывать им в ноздри, не могла овладеть их наречием и была полностью финансово зависима от матери-идиотки, которая не понимает, что ей в кои-то веки в жизни выпал шанс.

Джиллиан схватилась за штанину джинсов Мэдди.

— Могу предложить тебе последний аргумент, — просто сказала она. — Представь себе Джека и Эдвину Хелпс в одежде одинаковых цветов а-ля «мать и дитя».

Мысли Мэдди прояснились в одно мгновение. Прошло всего лишь три недели с памятных событий. В Карибском море она действительно могла пересесть на любой другой корабль и поплыть на юг, к Галапагосским островам, на Таити, потом домой через Самоа, Фиджи и Новую Гвинею. Неплохо было бы расширить врагам сферу поиска. Роды, крушение надежд и нервный срыв не оставили ей сил сопротивляться течению событий. Она вернулась на камбуз.

— А ты? — Мэдди схватила Джиллиан за руку. — Ты поедешь с нами?

Джиллиан съежилась и освободилась от ее руки.

— Туда, обратно, и так всю ночь.

— Что? — переспросила Мэдди.

— Море. Перетекает туда и обратно, и с ним больше ничего не происходит, дорогая. Когда я встретилась со Скипом, мы прогулялись до клифа. Помнишь, милый? В конце концов мы достигли дурацкой договоренности. Ничего не получилось. Туда и обратно, туда и обратно. Ох!

— Но, Джил, Австралия — это… — Мэдди изо всех сил старалась избежать клише в таком щекотливом вопросе, но у нее не оставалось выбора. — В общем, очень молодая страна. Ты можешь там начать жизнь сначала.

— Ни к чему, дорогая. Недавно я обнаружила секрет вечной молодости.

— Какой? Маски из спермы?

— Никому не говорить, сколько тебе лет на самом деле.

Мэдди оставила Джека сосать палец своей ноги на койке, что Джиллиан считала вполне ожидаемым проявлением, поскольку он обладал тем же набором генов, что и Мэдди, и они вдвоем вернулись к переполненной машине Джиллиан.

— Не забывай заниматься с ним с карточками, — взволнованно тараторила она, едва поспевая за Мэдди. — И смотри, не проткни ему барабанные перепонки ватными палочками.

— Прекрати! В том, что касается материнства, я уже отсекла свои прошлые комплексы. Ясно? — С изумлением она стала собирать закупленные Джиллиан жизненно важные вещи для путешествия: бутылочки, подгузники, погремушки, сухарики, сухое молоко в количестве, достаточном, чтобы затопить боевое судно… Правда, Мэдди предпочла поскорее избавиться от этого сравнения.

— Да? Ну, ты не очень торопись с радикальным отсечением. Тебе предстоит рискованное путешествие, — еще больше забеспокоилась Джиллиан. — Накручивай себя постепенно, по одному неврозу. Договорились, дорогая?

Они стояли лицом друг к другу возле «Баретти». Между старыми подругами повисло неловкое молчание.

— Слушай, это я просто так сказала. Насчет джинсов.

— А я не считаю тебя дурой или плохой матерью.

— Ну да, в том смысле, что Маугли тоже выжил?

— Именно, дорогая. Азария, воспитанница динго, тоже сейчас где-нибудь бродит.

Этот поцелуй был больше похож на столкновение.

— Ты уверена? — спросила Мэдди, стоя одной ногой на сходнях.

— Дорогая, — Джиллиан похлопала себя по животу. — У меня тут целая ферма! — Несмотря на активное размахивание руками, Джиллиан поторопилась закрыть глаза стильными солнцезащитными очками. Правда, этот аксессуар не очень подходил для середины английской зимы и температуры минус десять градусов.

Мэдди поднялась на борт судна. Она не оглядывалась. Идя по палубе, она очень напоминала утку.

На случай внезапного приступа профессионального рвения у офицера таможни до выхода из порта капитан спрятал Мэдди и Джека в моторном отделении. Там пахло солью, рыбой и дизельным топливом, которое пульсировало в двигателе, как кровь в виске. Убаюканный ритмичным постукиванием мотора, Джек спокойно сосал грудь. Мэдди свернулась вокруг него, как кошка-мать. Так они и спали, вымазанные молоком, пока не пришел Скип с известием о том, что все позади.

Они молча сидели на капитанском мостике, наблюдая за огоньками прощающейся с ними Англии. Скип вытащил ломоть хлеба, намазал его маслом и клубничным джемом, обмакнул хрустящую корку в дымящийся горячий чай и протянул Мэдди. Она с острым приступом голода поняла, что ничего не ела последние двадцать четыре часа, и с удовольствием впилась зубами в предложенное угощение. Импровизируя, Скип налил немного виски в фиолетовый колпачок от бутылочки Джека.

— Ах! — воскликнул он, сделав глоток. — Будто ангелы пописали на гланды! Давай! — сказал он Мэдди, протягивая ей пластиковый «стаканчик». — На Карибском море можно устроиться на работу, — предложил он. — Или сесть на судно, идущее на юг. У меня приятель ходит по Микронезии.

— Может, я сначала немного поработаю. — У нее перехватило дыхание, когда она заметила, как на милом детском личике отразилось плутоватое, бессовестное выражение лица Алекса.

— Так ты у нас карьеристка и не приемлешь семейных ценностей, да?

Мэдди снова посмотрела на Джека, но от того выражения не осталось и следа.

— Да уж. Разбрасываюсь мужьями направо и налево.

Скип пожал плечами.

— Дети неплохо растут и в неполных семьях. Правда, если ты скучаешь по этому мерзавцу…

— Скучаю по нему?! — взвилась Мэдди. — Меня мучает по нему такая же ностальгия, как по швам в моей промежности. Я влюбилась в человека с высоким уровнем интеллектуального развития и полным отсутствием мозгов, — неожиданно для себя сказала она.

Скип повозился с какими-то инструментами и схемами и потом предложил ей еще виски.

— Джиллиан не особенно много рассказывала мне о тебе, да и я не совал носа в чужие дела. Но судя по тому, что тебе пришлось пережить, — ты очень мужественный человек.

Мэдди казалось, что она может стечь на пол от усталости. Она откинулась назад вместе со спящим у нее на руках Джеком. Кожаная подушка под ней вздохнула.

— Не очень.

— Не представляю себе, как я бы со всем этим справился. Я тут собирался проколоть ухо, да сбежал.

— Почему?

— Так больно же! Я к стоматологу-то не ходил уже двадцать лет!

— Фу. Напомни мне, чтобы я не целовалась с тобой.

— Ладно, но если ты передумаешь, проверь мой левый моляр. Договорились?

Мэдди ласково улыбнулась. Четыре пряди волос на голове Джека были зачесаны в манере любителей старины, и он строил ей смешные рожицы. Так смотрел его отец, когда на Мэдди было слишком много губной помады. Только Джек был вне всякой конкуренции. Предметом единственной страсти, которая теперь владела сердцем Мэдди, был Джек. Она с восхищением коснулась его маленького ангельского личика. Она снова и снова целовала его теплую головку, а он что-то лопотал ей в ответ. Она не знала, что именно он говорил, но эта речь была определенно построена на одних восклицаниях, перемежающихся со звоном серебристого смеха. Мэдди почувствовала, как в нее вливается живительная, неизмеримая радость. Она поняла, что эта любовная связь станет лучшим романом ее жизни. На всю ее жизнь. Без всяких условий… Правда, потом спохватилась она, некоторые условия все же будут: никаких стерильных детских стишков, ясель и никогда больше какашки не будут использоваться в качестве декоративного материала!