Член парламента от партии Тори Джон Редвуд вчера вечером метал громы и молнии, заявляя матерям-одиночкам: «Если вы не в состоянии прокормить своих детей — отдайте их на усыновление». Кандидат на пост главы партии консерваторов сказал: «Женщине следует рассмотреть мысль о том, чтобы отдать своего ребенка паре, способной предоставить ему настоящий дом».

«Ньюз оф зе уорлд» от 13 августа 1995 года.

Ваш ребенок может сопровождать вас куда угодно, если вы будете относиться к этому спокойно и хорошо подготовитесь. Если вы организованны и уверены в себе, то совместное времяпрепровождение с ребенком может доставить вам много радости. Чем раньше вы начнете выносить его из дома, тем лучше.

Доктор Мириам Стоппард.

Новая книга по уходу за новорожденными.

— Природа-мать — мелочная, злобная, двуличная сука! — бормотала Мэдлин, устраивая поудобнее гигантскую прокладку, подхватывая младенца и отправляясь в универмаг «Харродз» за черносливом для облегчения своих страданий от послеродового запора. Каждый шаг давался ей с трудом. — Настоящая Леди Макбет с автоматом Калашникова.

В зеркалах мраморного фойе этого чудо-универмага, выстроенного в форме замка с куполами и привлекавшего туристов так же сильно, как Мекка привлекает мусульман, Мэдди наткнулась на свое отражение. Пришелец с планеты Юк вернул ей изумленный взгляд. В цветастом комбинезончике, который она не помнила, как покупала, угадывались очертания ее расплывшегося тела.

«Не переживай, дорогуша, — обещали ей акушерки. — Как только родишь лялечку, твое тело сразу же подтянется до обычных размеров!»

Да, конечно! Разве что ко времени проведения конкурса на звание Мисс Остеопороз, Самое Эффектное Искривление Позвоночника.

Со дня родов прошел целый месяц, а живот все так же дрябло свисал. И еще у нее появились бедра. До беременности их никогда не было. Казалось, что к ней с обеих сторон пристегнули по коляске от мотоцикла, которые двигались вместе с ней, куда бы она ни пошла. Ей были нужны утягивающие колготки, только для всего тела. Ее надувшиеся груди болели так, что она не могла ходить против ветра. Правда, в данном случае глагол «ходить» мало отражал сущность ее способа передвижения. Словосочетание «передвигать ноги» гораздо лучше подходило для этой цели. Медсестры в отделении, где лежала Мэдди, велели всем молодым мамам кормить ребенка только одной грудью, меняя их при следующем кормлении. В результате Мэдди стала кривобокой и приобрела на плечах такие глубокие вмятины от бретелек лифчика, что их могло исправить только вмешательство пластического хирурга.

Мэдлин повернула налево и захромала через отдел косметики, как набивший седельные мозоли Джон Уэйн в каком-нибудь второсортном фильме. К вагинальному кровотечению, которое само по себе было уже достаточным испытанием, добавились «крылышки» гигиенической прокладки «Котекс», которые почему-то отклеились от белья и намертво прилепились к волоскам в промежности. С каждым шагом Мэдди проделывала себе радикальную депиляцию в зоне бикини. Такова жизнь! По крайней мере, эти ощущения отвлекали ее от ноющих шрамов после перинеотомии. В тот момент, когда хирург коснулся скальпелем ее промежности, из его уст вырвалось самое неприятное в этой ситуации слово: «Упс!» Теперь у нее на прокладке появлялись сгустки крови размером не меньше хорошего куска мыла, будь оно неладно.

Семеня и морщась, Мэдди мысленно костила на чем свет стоит все изображения благой Мадонны с младенцем, вместе взятые. Почему-то ни на одном из них не видно, как Мария плачет от боли из-за спазмов, потрескавшихся сосков, мастита, запора или геморроя, который ее подруга Джиллиан нежно называла «тыльные гроздья». Она также не помнила, чтобы где-нибудь изображалось, как у матери лезут волосы, портятся зубы или что она чувствует, когда младенец сосет грудь и в ответ на это у нее резко сокращается матка. Вот что Мэдди имела в виду, когда называла Мать-природу мелочной, злобной и определенно двуличной сукой. Именно так. Господь, видно, от души позабавился, создавая женщин.

— Не желаете попробовать? — В лицо Мэдди уперлась наманикюренная рука с дразнящим воображение флаконом, в котором плескалась прозрачная жидкость, а на этикетке значилось: «Тестер». — Управляйте своей жизнью! — промурлыкала стройная продавщица, прямо-таки излучавшая энтузиазм и эйфорию.

Мэдди выпрямилась и перенесла свой вес на пятки.

— Детка, я только что родила ребенка. Сейчас я не могу управлять даже собственным мочевым пузырем.

Энтузиазм померк. «Хорошо пошло», — подумала Мэдди. Устраивая поудобнее маленькое горячее тельце малыша, она поздравила саму себя с успехом. «Харродз» был первым местом, куда она отправилась после рождения Джека. Ее мозг долго находился в спячке и подвергался яростной атаке гормонов, но теперь он медленно возвращался к жизни. Мэдди расправила плечи, отобрала у растерявшейся продавщицы тестер с духами, направила пульверизатор на шею… и, только щедро оросив себя, поняла, что это не духи, а крем для рук. Размазывая по себе толстый слой пены, напоминавшей клочковатую белую бороду, Мэдди направилась нетвердыми шагами невыспавшегося человека в сторону гастронома. «Боже мой, — думала она, — ну кто еще умеет так развлекаться?»

Лабиринт Хэмптон-Корта казался детской забавой по сравнению с «Харродз». Мэдди в замешательстве обогнула Эйфелеву башню из фруктов всяких видов — в желе, сахаре и коньяке, обелиски из причудливых бисквитов и хлебцев. Она пробежалась по всему этому великолепию жадным взором и выбрала свою скромную упаковку чернослива.

Мэдди присоединилась к покупателям с их тележками, стоявшими в хвосте очереди, напоминавшей удава-констриктора. Его голова угадывалась где-то около касс. Мэдди поправляла резинку своих потрясающе сексуальных трусиков, которые легко могли стать тентом над местом собрания секты возрожденцев, когда почувствовала, что ей на ногу что-то капает. Она с подозрением осмотрела чучела гусей и шотландских куропаток, свисавших с керамического потолка. Лишь спустя пару минут она поняла, что капает с ее собственной груди. На ткани образовалось мокрое пятно, сквозь которое пробивался настоящий молочный гейзер. На нее начинали глазеть окружающие. Она стала похожа на беженку со страниц «Экзорсиста». Мэдди казалось, что у нее сейчас закружится голова, и все перед глазами подернулось молочной пеленой.

— Э… небольшие расхождения в вопросах спроса и предложения, — попыталась она объясниться перед мужчинами в костюмах в тоненькую полоску, которые, откашливаясь, боком ретировались в другие очереди.

«Красота, твою мать, — адресовала свои мысли Мэдди мрачному стаду пингвинов во фраках, рекламирующих отдел замороженной продукции. — У меня недержание с одного конца и запор с другого!» Ее мокрые соски начали пульсировать, и она с трудом вспомнила совет акушерок носить с собой замороженную фасоль. Быстро выкопав упаковку «Бердз-ай», она запихала ее себе в бюстгальтер. «Нет, такая смекалка дана не каждому! Как все-таки трудно все удерживать в памяти! — философствовала Мэдди. — Осталось теперь найти еще одну чертову упаковку, пока…»

Магазин закрывался раньше обычного, и покупатели со своими тележками продвигались к кассам с грацией и целеустремленностью иракских танков на маневрах. Внезапно до Мэдди докатилась волна человеческого напряжения, и она услышала женский крик: «Держите вора! Моя сумочка!»

Мэдди споткнулась в толпе, резкий рывок разбудил Джека, который сначала захныкал от испуга, а затем разразился громогласным воплем. От его криков молоко потекло еще сильнее, и матку стиснул очередной спазм. Вторая грудь, из сочувствия, тоже стала истекать молоком. Она должна была покормить ребенка. Ей представилось, что вокруг нее распростерлась Сахара с ее нестерпимой жаждой и зноем, образовав особенную климатическую зону. Все ее тело и лицо покрылись потом. Мэдди сковала паника, она с трудом удерживала равновесие, а толпа увлекала ее в неправильном направлении. Стараясь защитить маленькую головку Джека одной рукой и расчищая себе путь другой, Мэдди устремилась к выходу. Вылетев в фойе, она опустилась на пятнистые мраморные ступени, сжала зубы и вложила нежный сосок в рот Джеку, который тут же впился в него хваткой электрической точилки для карандашей.