Русское сердце дрогнуло от жалости. Мужик погибал от холода, погибал прямо на глазах – нужно срочно что-то делать, спасать хотя бы этот кубинский экземпляр.
На следующий вечер, как только Антонио забрёл в свою касу, я решительно направился к нему в пакетом в руках.
Антонио полулежал в кресле, укрытый пледом, рядом на столе стояла чашечка кофе и бутылка рома.
– Борис, – как всегда сделав ударение на последней гласной, почти простонал кубинец, – Борис, я не готов сейчас с тобой общаться. Приходи через сорок минут.
– Ладно, ладно… Ты лежи, согревайся я тут пока кое-что сделаю тебе. Где тут у вас душ?
Может быть, и наверняка, у элиты кубинского общества и был горячий душ, то подавляющее большинство кубинцев горячей воды не имели и мылись той водой из ёмкостей, стоящих на крыше. Вот что солнце нагреет за день то и есть «горячая» вода. Ну…, а у нас у русских на сам душ накручивались электронагревательные приборы и мы такой проблемы не испытывали. Накануне я перетряхнул всю кладовку и нашёл запасной и исправный водонагреватель. Мигом его накрутил на их душ и тут же под восторженный взвизги детей Антонио пустил струю горячей воды. На радостные вопли, пришёл и сам хозяин, чуть не впавший в ступор от такого неожиданного роскошества. Но это ещё был не конец вечера раздачи «щедрых» подарков. У стола, я как бывалый фокусник, из пакета достал хорошие кожаные перчатки и шикарный махеровый шарф, в котором приехал в Одессу. Ну…, не продаются и не завозятся такие товары на Кубу. А сверху всего этого положил новенький танковый шлем с белым мехом, чем окончательно «убил» начальника отдела снабжения. Этот шлем я обнаружил в своём БТРе, когда его принимал. Надо сказать, что из-за своей скучной, нищей жизни любой кубинец по-детски радовался любому даже мизерному подарку. Достаточно оторвать пуговицу со своей формы с изображением на ней звёздочки, дать её среднестатистическому кубинцу и сказать – это Regalo, то есть подарок и он будет искренне рад. А тут русский вывалил такую кучу так необходимых по жизни подарков, что Антонио не знал – Куда меня посадить и что мне налить?
На следующее утро я наблюдал уже оптимистическую картину. Стоящий у мотоцикла Антонио, торжественно укутывает шею фиолетовым, пушистым шарфом, жена помогающая одеть тёплую куртку уже как положено. Одевание шлемофона вообще отдельный ритуал, а когда он натягивал перчатки, то я сразу вспомнил Волка из мультфильма «Ну Погоди». Всё было хорошо, но Антонио явно не хватало восторженных кубинских зрителей, падких до таких зрелищ.
Вот вечером я и направился в гости к кубинцу. Мы выпили по бокалу рома и я ему задал в лоб вопрос про фанеру.
– Сколько тебе надо?
Сжавшись от наглости, брякнул наобум: – Тридцать листов.
– Да не проблема, во сколько будешь забирать?
– В двенадцать часов дня…. А где брать?
– Да тут…, в нашей части. Приезжай, я к этому времени позвоню туда.
Первым шоком для Захарова с Подрушняком было, когда я попросил машину. Они тупо уставились на меня и только спросили – Не в Алькисаре я это беру?
Второй шок был уже для всех остальных старожилов, которые бились за добычу каждого листа фанеры, чтобы сколотить ящики под багаж, когда из кузова ГАЗ-66 было выгружено тридцать пять листов первоклассной фанеры. Я немножко у кубинцев понаглел и когда загрузили тридцать, заглянул в кузов и сказал – Давай ещё пять листов….
– Так, фанеру без моей команды не брать и занести её в кабинет начальника штаба, – начал распоряжаться Подрушняк, а потом тихо добавил, – пока, блин, замкомбрига не посмотрит.
Разгневанный замкомбрига появился через два часа и сразу налетел на меня с угрозами: – Товарищ старший лейтенант, где фанера? Я тебя за эту фанеру уничтожу… Подрушняк, ты где таких ворюг выращиваешь? Это ж надо такой наглости набраться, чтобы у меня свистнуть….
Но увидев в кабинете идеальные листы фанеры и поняв, что это не его, он мгновенно успокоился и завистливо стал перебирать листы: – Ни фига себе, да это ж экспортный вариант. Блин, старший лейтенант, сдай мне эту точку…
– Нет, товарищ полковник, эта точка мне ещё самому нужна будет.
– Ха.., ха.., рано тебе ещё о ящиках думать. Но теперь я догадываюсь, кто в типографии ватман тиснул. Ну…, фанера понимаю куда может идти – А ватман?
– Так вот, – я сунул в руки полковника готовый журнал разведки и обслуживания стрельбы, – вот – это входит в экипировку артиллерийского разведчика. Это на показуху, а это на пластике для занятий.
– Хм…, занятно, занятно. Как твоя фамилия старший лейтенант. Цеханович? Запишем, запишем, такая нужная фамилия мне тоже пригодится…
К моим пробежкам вскоре присоединился и Константин, который привёз мой багаж. Он попал в «Четвёрку» командиром взвода и поселился с женой у нас в деревне, но на соседней улице. Как оказалось он тоже занимался карате и уровнем был несколько выше, чем я. Через несколько дней он предложил записаться к кубинцам в секцию карате: – Я тут, Боря, узнал, что в Сантьяго де Лас Вегас есть секция карате и туда нам можно записаться. Одному стрёмно ходить, а вдвоём веселей. Как ты на это смотришь?
Я с энтузиазмом воспринял предложение. Давно интересовался этим единоборством и за полгода до Кубы сумел записаться в секцию при Дворце Культуры завода РТИ. Секция была полуподпольная и в спортзале начинали заниматься в 21:30 вечера, чтобы никто не видел. Как то раз с внезапной проверкой пришли два сотрудника КГБ и стали проверять документы у занимающихся. Мигом выявили двух пожарников, одного строителя и студента педагогического института. Вывели их из строя и со словами: – А вам это карате и не нужно, – запретили посещения занятий. Вели два тренера, лет двадцати семи-тридцати, оба принадлежали к разным школам. Оба не любили друг друга, но на людях соблюдали корпоративность, а когда наступала очередь проводить занятие, то каждый начинал одинаково: – Такккк…, значит, то что преподавал вам на том занятии этот…. – забыть… и делайте как я говорю…
Нас эта детская вражда веселила и мы сразу занимались по методикам двух школ. Но однажды оба одновременно ушли в месячный отпуск и старшим проводить оставили накаченного парня чеченца. Он стал проводить занятие по своей методике, более жёсткой, но она нам больше нравилась и мы за месяц усвоили гораздо больше чем за предыдущие. Я, например, научился дышать во время ударов. Прямо, балдел – когда тебе наносили удары в солнечное сплетение, а в этот момент делал выдох чуть ли не до позвоночника и всё по хер… Но вот нашим тренерам по хер не было – воплей было до небес в адрес чеченца, который по их словам больше вреда принёс. А мы вот считали по-другому.
Спортзал в Сантьяго встретил неистребимым запахом пота, кожи, гулом голосов и сериями хлёстких ударов, одновременно проходили занятия по карате и боксу. Наше появление было встречено с явным любопытством и через пятнадцать минут, после разговора с тренером, мы с Костей, в маскировочных КЗСах стояли в ряду разминающихся. Еще через полчаса мы воочию поняли разницу между советским карате и кубинским. И разница была разительная и болезненная, которую мы почувствовали на всех частях своего тела. У нас была щадящая методика, даже в спаррингах, а у них всё на полном контакте. На спаррингах нас жутко отлупили, слава богу, что ничего не поломали и не наставили на роже синяков. Возвращались мы из Сантьяго удручённые и молчаливые, а при расставании я твёрдо сказал товарищу: – Ну, их на хрен…., не пойду я…, не хочу быть мальчиком для битья.
У Кости было другое видение этого вопроса и он убеждённо заявил: – А я буду ходить. Пусть меня и будут бить по началу… Вытерплю, но зато через два года всех в Союзе буду «строить на подоконниках»…
Мечта «строить на подоконниках» у Кости так и осталась мечтой. После второй тренировки он усталый и избитый приплёлся ко мне в касу, плюхнулся на террасе в кресло-качалку и молча принял от меня кружку горячего и сладкого чая. Выпил и со вздохом сожаления сказал: – Я тоже, больше не буду ходить туда. Ох и больно они бьют….
