Андрей КУРКОВ
СМЕРТЬ ПОСТОРОННЕГО
семье Шарп с благодарностью посвящается
1
Сначала в метре от его ноги упал камень. Виктор оглянулся - двое мужиков с ухмылочкой смотрели на него. Один из них, стоявший у разобранной булыжниковой мостовой, нагнулся, взял в руки еще один булыжник и, словно играя в кегельгбане, покатом отправил камень в его сторону. Виктор сорвался с места и быстрым шагом, едва отличимым от спортивной ходьбы, свернул за угол. "Главное - не бежать!" - твердил он себе.
Остановился уже около дома. Глянул на висевшие уличные часы - девять вечера. Тихо и безлюдно. Зашел в парадное. Теперь уже было не страшно. Обычным людям просто скучно жить, развлечения для них теперь не по карману. Отсюда и булыжники катятся.
Вечер. Кухня. Темень. Просто отключили электричество и свет погас. В темноте слышны неторопливые шаги пингвина Миши - он появился у Виктора год назад осенью, когда зоопарк раздавал голодных зверей всем, кто сможет их прокормить. Виктор тогда поехал и взял королевского пингвина. За неделю до этого от него как раз ушла подруга. Ему было одиноко, но пингвин Миша принес с собой собственное одиночество и теперь два одиночества просто дополняли друг друга, создавая больше впечатление взаимозависимости, чем дружбы.
Виктор отыскал свечку, зажег ее и поставил в майонезной баночке на стол. Поэтическая небрежность огонька заставила его найти в полумраке ручку и бумагу. Он сел за стол, лист бумаги между ним и свечой. Этот лист надо было чем-то заполнить. Был бы Виктор поэтом - побежала бы по белому листу рифмованная строка, но он не поэт. Он - литератор, застрявший между журналистикой и мелкой прозой. Самое удачное, что у него получается - это короткие рассказы. Очень короткие. Такие короткие, что даже если за них будут платить - ему на это не прожить.
На улице прозвучал выстрел. Виктор дернулся, приник к окну, за которым ничего видно не было, потом вернулся к листу бумаги. Воображение уже придумало историю этого выстрела. История заняла один лист - не больше и не меньше. На последних трагических нотках свежего короткого рассказа снова появилось электричество. Вспыхнула лампа, свисавшая с потолка. Виктор задул свечу. Вытащил из морозильника мороженного минтая и положил в миску Миши.
2
Наутро, перепечатав свежий рассказик и попрощавшись с пингвином, Виктор пошел в новую толстую газету, щедро публиковавшую любые тексты от кулинарных рецептов до обзора новинок постсоветской эстрады. Редактора газеты он знал неплохо - несколько раз они с ним на пару изрядно выпивали и редакционный шофер отвозил его потом домой.
Редактор встретил его улыбкой и похлопыванием по плечу. Попросил секретаршу сварить кофе и тут же профессионально пробежал принесенное творение взглядом.
- Нет, старик, - сказал наконец он. - Не обижайся. Не пойдет. Тут надо или крови побольше, или вообще о другом, о какой-нибудь странной любви. Пойми, газетный рассказ - это жанр сенсации.
Не дожидаясь кофе, Виктор раскланялся.
Недалеко находилась редакция газеты "Столичные вести". До ее редактора Виктору было не добраться и он заглянул в отдел культуры.
- Вообще-то мы никакой литературы не печатаем, - дружелюбно сказал ему старичок завкультурой. - Но вы оставьте. Всякое бывает. Может в какой-нибудь пятничный номер. Знаете, для равновесия. Если слишком много плохих новостей читатели ищут чего-то нейтрального. Я прочитаю!
Отделавшись от посетителя своей визитной карточкой, старичок вернулся к заваленному бумагами столу. И только тогда Виктор понял, что его вообщем-то и в комнату не пригласили. Весь разговор так в дверном проеме и состоялся.
3
Два дня спустя зазвонил телефон.
- Вас из "Столичной" беспокоят, - отчеканил звонкий женский голосок. - С вами будет говорить редактор.
Трубка перешла из рук в руки.
- Виктор Алексеевич? - спросил мужской голос.
- Да.
- Вы сегодня не могли бы к нам подъехать? Или заняты?
- Да нет, - ответил Виктор. - Не занят.
- Тогда я вышлю за вами машину. Синие "жигули". Только адрес скажите.
Виктор продиктовал свой адрес. Редактор, так и не представившись по имени-отчеству, попрощался. Сказал "До скорого".
- Неужто из-за рассказа? - думал Виктор, выбирая в шкафу рубашку. Нет, вряд ли из-за рассказа... Что им рассказ? Хотя, черт его знает!
В синих "жигулях", стоявших под парадным, сидел очень вежливый шофер.
Он же проводил Виктора к редактору.
- Игорь Львович, - представился редактор, протягивая руку. - Рад познакомиться.
Редактор был больше похож на постаревшего спортсмена, чем на газетчика. Может, так оно и было, но, правда, в его взгляде сквозила эдакая ирония, которая возникает скорее от ума и образования, чем от длительных тренировок в спортивном зале.
- Присаживайтесь! Коньячка? - Он сопроводил свои слова барским жестом.
- Нет, спасибо. Если можно кофе... - попросил Виктор, усаживаясь в кожанное кресло, стоявшее перед широким "офисным" столом.
Редактор кивнул. Потом снял телефонную трубку и сказал в нее: "Два кофе".
- Знаете, - снова заговорил он, примериваясь к Виктору дружелюбным взглядом, - мы вас тут совсем недавно вспоминали, а вчера заходит ко мне наш Борис Леонидыч - завкультурой - и говорит: "Гляньте-ка одним глазом!" И протягивает мне ваш рассказик. Хороший рассказик... И тут я как раз вспомнил к чему это мы о вас говорили. Вот и решил познакомиться...
Виктор слушал и вежливо кивал. А Игорь Львович, выждав паузу, улыбнулся и продолжил.
- Вы, Виктор Алексеевич, хотели бы у нас работать?
- А что надо будет писать? - спросил Виктор, в душе заранее испугавшись новой журналистской каторги.
Игорь Львович хотел было ответить, но тут зашла секретарша с подносиком, поставила на стол чашечки с кофе, сахарницу. Редактор задержал слова, как дыхание, и подождал, пока секретарша выйдет.
- Тут дело конфеденциальное, - сказал он. - Нам нужен талантливый автор некрологов, мастер короткого жанра. Чтобы емко, коротко и довольно необычно. Понимаете? - он взглянул на Виктора с надеждой.
- То есть я должен буду дежурить в редакции на случай чьей-нибудь смерти? - негромко и осторожно спросил Виктор, словно боясь услышать утвердительный ответ.
