— Что с тобой, ты в последнее время плохо спишь? Спросила Уман'ттури у Гуан-твей.

— У меня плохое предчувствие, ответила Гуан-твей.

— Что ты ощущаешь? Спросила Уман'ттури.

— Как будто враг ходит вокруг нашего дома ходит враг, ответила Гуан-твей, после чего полностью провалилась в сон.

— Не ужели Ёнг-твей так опасен, подумала Уман'ттури. Уман'ттури плохо спала из-за нахлынувших в её голову мыслей, и заснула только ближе к утру, Гуан-твей решила не будить свою подругу и ушла на свою охоту, надо было поймать какого ни будь зверя на обед.

— Стой, предупредил её Берсеркер.

— В чём дело? Спросила Гуан-твей у него.

— Наши разведчики засекли преступника в этих местах, туда опасно ходить, ответил Берсеркер.

— Я буду осторожна, нам нужна еда, сказала Гуан-твей.

— Обратитесь к Каене, она на время снабдит Вас едой, ответил Берсеркер.

В это время Уман'ттури проснулась, её подруги рядом не было, на столе лежали несколько фруктов и записка на языке науду «Ушла на охоту, скоро приду. Гуан-твей». Уман'ттури была не против фруктового завтрака, она с радостью отчистила один фрукт, он был весь в колючках, и девушке пришлось помучится, прежде чем отчистить его кожуры, умяв один фрукт и положив остальные в свою сумку, девушка вышла из хижины. Рядом с хижиной стоял Сокольничий, он сказал Уман'ттури что бы она не уходила далеко от дома, так как по близости был тот беглец.

— Я хочу пойти в сад в верхнем городе, проводишь меня туда? Спросила Уман'ттури. Сокольничий согласился сопроводить девушку до сада, он легко подхватил её на руки и пошёл в город.

— А почему мы не на аэроциклах летим? Спросила Уман'ттури.

— Я предпочитаю ходить пешком, да и к тому же на них положено летать только высокопоставленным лицам, ответил Сокольничий. На сей раз Сокольничий был без своей маски, пока он нёс девушку, та смогла внимательно изучить его череп, он был большим, на лбу у него была небольшая отметина, в виде одной из букв алфавита науду.

— Что это значит? Спросила Уман'ттури глядя на эту отметину.

— Это значит, что я больше не юнец, пока ты и твоя подруга охотились в космосе, я прошёл обряд посвящения, сказал Сокольничий, и подметил что скоро и Уман'ттури пройдёт это ритуал, так как все наблюдения за ней показывали, что девушка может стать полностью Берсеркером.

— Это больно? Спросила Уман'ттури.

— Боль не что для меня, ответил Сокольничий. В верхнем городе было всё спокойно, ни кто не волновался на счёт беглеца, наверно яутжа ни кого не бояться, вот только женщин в городе было мало, гуляли в основном воительницы со своими копьями, но это из-за того, что их женщины жили отдельными кланами.

— Ну вот и сад, в твоём наручном компьютере есть коммутатор, когда захочешь вернуться обратно, отправь мне сообщение, сказал Сокольничий и ушёл.

Вид этого чудесного сада успокаивал девушку, оказывается Ёнг'твей её обманул, а иначе бы Хал'крат не выставил бы охрану во круг своего поселения. Сад единственное место просматриваемое со всех сторон, вряд ли Ёнг-твей станет здесь прятаться. Этот сад был местом обитания Белой матушки, и хоть Уман'ттури человек, Белая богиня должна её услышать. Девушка стала всматриваться в небо, в надежде что Белая матушка вновь спуститься с Ригеля, но второе солнце Науд-аурит'сенея не отбрасывало свет на землю.

— Привет, рада тебя тут снова видеть, услышала знакомый голос Уман'ттури. Это был голос Иори, она тоже пришла в сад, возможно тоже помолиться Белой Богине, а может просто посидеть тут и по медитировать.

— Иори ты не боишься тут одна ходить, всё же опасный преступник на свободе? Спросила Уман'ттури у неё.

— Я знаю об этом, но я прошла курс молодого бойца, Иори склонила голову и на её голове была отметина как у Сокольничего, она сказала, что она не очень любит носить доспехи, и поэтому каждый раз прилетая обратно домой она снимает свои доспехи. Иори рассказала девушке про то, что завершающей стадией взросления любого науду является охота на ксеноморфа, при этом слове Уман'ттури забыла про все свои переживания и у неё вновь зажёгся внутренний огонь ярости.

— Вижу, эти твари уничтожили твою планету, и твоя злость священная, когда-то Поработители хотели высадить ксеноморфов на нашей планете, но они просчитались, мы старше и умнее их, и поэтому легко отбили атаку Поработителей, сказала Иори.

— Иори скажи, может ли человек молиться Белой матушке, не оскорбит ли её моя просьба? Спросила Уман'ттури.

— Вовсе нет, ты же одна из нас теперь, а это значит, она и тебя услышит, ответила Иори и ушла.

Уман'ттури глубоко вдохнув, вновь посмотрела на Ригель, и начала молиться Белой богине, правда молитва проходила как то криво, Уман'ттури не знала точных слов для этой молитвы, Белая матушка ей не ответила, плохой знак, она наверное огорчена поступком Уман'ттури. Девушка взглянула на город, в городе вновь собралась толпа, Уман'ттури была без маски и не могла разглядеть того, что происходило в толпе, поэтому она решила спустится в город и посмотреть, что происходит. Она вновь встретила конвоиров, которые несли на главную площадь Ёнг-твея, похоже они всё же его схватили, или он сам выдал себя, будь на девушке надета маска, она бы прочитала его эмоциональное состояние, но по его виду было видно, что он так и не раскаялся. Тут Уман'ттури кто-то схватил за руку, это был Сокольничий.

— Что ты тут делаешь? Спросил он у девушке.

— Я, эмм… хочу просто посмотреть на то, что тут твориться, ответила Уман'ттури.

— Они поймали преступника, он зажёг огонь в том месте где прятался, и дым от огня выдал его, ответил Сокольничий.

— Глупый Ёнг'твей, сам себя выдал, подумала девушка и тут же оглянулась, хоть её мысли звучали достаточно громко, они прошли мимо Сокольничего.

Главы всех кланов яутжа а так же старейшины обоих сословий вопреки ожиданиям Ёнг'твея и Уман'ттури вынесли смертный приговор, Ёнг'твей не достоин жизни и прощения, жрицы храма Чёрного воина присоединились к карателям.

— Что он такого сотворил, что не достоин второго шанса? Спросила Уман'ттури у Сокольничего. — У него был второй шанс, но он не исправился, и пытался овладеть дочерью главы клана «Чёрных клинков», ответил Сокольничий. Ёнг'твей обвёл взглядом толпу, и его взгляд пал на Уман'ттури.

— Уман, прохрипел он, но Уман'ттури даже не подняла головы, мысленно проговорила — ты соврал, мне, ты всё соврал, и выйдя из толпы отправилась в свою хижину.

На этот раз странное поведение Уман'ттури заметили чуть ли не все жители Науд-аурит'сенея, то как она убежала, после слов Ёнг-твея, заставило задуматься не только Гуан-твей но и Сокольничего. Конечно все знали что слово уман на языке науду обозначает любого жителя планеты Земля, и может пленник заметил человека, просто удивился тому, что человек делает на этой планете, но по его взгляду было видно, что он знаком с девушкой.

— Он меня выдал, вот гад, думала Уман'ттури. Сердце у девушки колотилось как бешенное, сейчас сюда придёт не только Гуан-твей но и Сокольничий с Берсеркерами, и потребуют объяснений. Выровняв своё дыхание Уман'ттури начала собираться с мыслями, главное объяснение — «мне просто стало жалко его, я же не знала, что он меня обманет».

— Так Уман'ттури тебе переживать не зачем, ты не станешь тут трофеем, ведь ты вернула компас его законному владельцу, и единственным твоим наказанием будет… тут Уман'ттури осеклась, самое унизительно в наказании провинившегося науду — это лишение его всех званий и трофеев. Сейчас ей скажут, что она больше не Берсеркер, и отнимут у неё самый заветный трофей — череп Создателя. Уман'ттури пыталась не подавать признаков гордости пока не станет настоящим Берсеркером, но забыло о другом — «будь хладнокровен по отношению к врагам науду».

Тут в хижину пришла Гуан-твей, она так была увлечена своими делами, что не присутствовала на казни Ёнг-твея, и не видела того, что видел Сокольничий. Теперь осталось только рассказать о том что произошло, а иначе так можно сойти сума. Гуан-твей увидела свою подругу сидящую на кровати с грустным видом.