— Что принес наш купидон на этот раз? — интересуется Джин, когда Чимин входит на собственную кухню с очередным подарком.
— Понятия не имею. Я их складываю на балконе и не открываю.
— Чимин-и, ну, попробуй ты принять его ухаживания. Он просто не умеет иначе, — советует Намджун, который сидит на стуле возле окна и вдохновенно наблюдает за Джином.
— А вы, гляжу, спелись.
— Этот, — Сокджин разворачивается, тыкая в Джуна половником, — мужик ходит за мной хвостом и не дает жить.
— А ты не шибко-то и против. Сам сегодня с собой позвал, — Джун солнечно улыбается, показывая ямочки, от которых у Джина коленки живут собственной жизнью.
— Это потому что мне надоело наблюдать твою грустную мину каждый раз, как мне надо куда-то уйти.
— Что поделать, я скучаю, когда ты не рядом.
Намджун пожимает плечами и разворачивается к окну, старательно наблюдая за происходящим во дворе. Сокджин округляет глаза, краснеет и отворачивается к плите, нервно помешивая будущий обед. Чимин думает, что они друг друга стоят, и уходит на балкон, чтобы положить туда очередной подарок. Он раскрывает окна и впускает теплый, наполненный ароматами цветов воздух. Погода замечательная, и Чимин надеется, что сегодня он сможет отдохнуть от тяжелых будней и каждодневной нервотрепки. Он улыбается, чуть прищуриваясь от яркого солнечного света, и переводит взгляд на свою машину. Переводит взгляд и застывает, искривляя рот в нервной усмешке. На асфальте рядом с его машиной большими ярко-синими буквами выведена одна фраза, от которой хочется вскрыть горло одному мерзкому супругу.
«Пак Чимин, примерь анальный хвостик»
— Будь ты проклят, дьявольское отродье! — орет Чимин во все горло, пугая детвору на качелях.
В этот момент в квартире раздается трель звонка, и радостный голос Джина сообщает, что пришли гости. Чимину плевать на гостей, ему хочется лететь со своего шестого этажа прямо на эту надпись, чтобы разбиться в лепешку и заляпать все буквы.
— Хорошо получилось, правда ведь? — доносится из-за спины.
Пак этот голос из сотен других узнает. Так противно гнусавить может только один человек, и Чимин знает уже миллион способов этого человека убить.
— Я тебя… — шипит Пак и разворачивается, утыкаясь носом в стекло балконной двери. — Открой!
— О, если я сделаю это, то меня не сможет воскресить даже философский камень, — усмехается Юнги из комнаты, растягивая на губах мерзкую улыбочку.
— Ты не сможешь избежать смерти. Я доберусь до тебя и прибью голыми руками.
— О, серьезно? Вот этими самыми маленькими ладошками? Господи, ты будешь самым милым убийцей в мире.
— Ну, почему ты выбрал жертвой именно меня? Что я тебе сделал? — Чимин ударяется лбом о стекло, тяжело вздыхает и резко поднимает голову, прищуриваясь. — Ты сейчас мои ладони маленькими назвал?
— Возможно? — Юнги издевательски спрашивает в ответ, и Чимину хочется свою голову разбить об это чертово стекло.
— Я сменил замки и номер телефона, но ты все равно в моей квартире и каждое утро пишешь отвратительные милые сообщения. Тебе этого мало? Теперь ты решил меня перед всеми соседями стыдить?
— Я не знал, как еще вывести тебя на разговор. Ты ж меня избегаешь, — Юнги задумчиво трет подбородок.
— Потому что ты невыносимая задница, которая в меня клещами вцепилась!
— Потому что я влюблен, бестолковое ты создание.
Чимин раскрывает рот и застывает, глубоко вдыхая. Юнги сводит его с ума своей прямолинейностью и упрямостью, но он искренен, а Пака всегда искренность подкупала.
— Хорошо, что мне сделать, чтобы ты меня выпустил?
— О, достань вон ту фиолетовую коробочку и примерь ее содержимое. Думаю, тебе пойдет.
— Я не буду трогать эти секс-игрушки и прочие грязные вещички! Лучше умру тут смертью храбрых! — Чимин упрямо вздергивает нос и складывает руки на груди.
— Господи, ты можешь не устраивать истерик, а просто послушать меня? Там не секс-игрушка, даю слово, — Юнги улыбается, совершенно обескураживающе.
Пак вздыхает, нехотя кивает головой и тянется к фиолетовой коробочке. Он оглядывает ее со всех сторон, даже нюхает и медленно приоткрывает, одним глазом заглядывая внутрь. Но тут же поднимает глаза на Юнги и удивленно хлопает ресницами. Мин лишь пожимает плечами.
— Серьезно? — Чимин достает содержимое коробочки и с любопытством разглядывает, чуть прикусывая губу.
— Тебе подходит. Такой же свободолюбивый и прекрасный.
Чимин едва заметно улыбается и завязывает на шее кожаный шнурок с голубым кулончиком в виде волны. Он даже знает, от кого Юнги узнал про его страсть к океану, и собирается Джину надавать по его старческой макушке. Но Чимину приятно, что о нем думали, что ему старались угодить. На самом деле, если бы не вся эта дебильная история с их женитьбой и отказом Юнги разводиться, Пак вполне мог бы ухаживания этого мужчины принять. Но Мин изначально выбрал неправильную тактику завоевания, поэтому Чимин сдавать позиции не собирался. Никто не смеет ограничивать его свободу!
— Надену его на сегодняшнее свидание, — улыбается Пак и наблюдает, как ухмылка на лице Юнги превращается в злобный оскал.
— Но я не звал тебя сегодня на свидание.
— А я звал, только не тебя. А чудесную девушку с отдела кадров. Она миленькая, с длинными черными волосами, пухлыми губками и большими глазами с пушистыми ресницами, — Чимин сладко вздыхает и причмокивает.
Девушка, может, и не с пухлыми губами, и ресницы у нее обычные с тонной туши, и волосы под каре, и вообще это она его на свидание позвала. Но Пак решил, что хочет узнать ее получше, вполне может быть, что она окажется в его вкусе. И тогда Мин Юнги со своими голубыми далями ускачет нахуй.
— Ты не идешь.
— Я пойду, и ты меня не остановишь. То, что в паспорте у меня твое имя, не дает тебе права лезть в мою личную жизнь. Я не хочу этот брак и тебя я не хочу.
Чимин не хочет быть грубым, потому что он не такой. Он добрый, ласковый и заботливый, а еще свободный. Свободный не по паспорту, но сердце его хочет самостоятельно выбирать свою любовь.
— Чимин-а, ты играешь с огнем. Я ведь могу найти эту девушку и рассказать ей много интересного о наших сексуальных приключениях.
— О, о которых я ничего не помню? Может, мне тоже расскажешь?
— Расскажу. Ты просил еще и говорил, что со мной у тебя был лучший секс в твоей жизни.
Пак впивается взглядом в Юнги и оседает на пол, ошарашенный услышанным. Да, он иногда несет чушь, когда пьян, но чтоб заявлять такое. У него было много девушек и опыта за двадцать восемь лет больше, чем у многих людей за всю жизнь. А тут здравствуйте. Лучший секс у него был с парнем. Лучший секс, про который он даже не помнит. Где там надо поставить подпись, чтобы тебя приняли в лечебницу и прописали кучу разноцветных таблеточек? Потому что Пак Чимин явно сошел с ума, точнее, не он, а его задница — любительница члена Мин Юнги, судя по всему.
Чимин нервно хихикает и поднимает взгляд на своего мужа.
— Ну, раз я такое заявил, то тебе нечего бояться. Я схожу на свидание, пойму, что ты лучше всех и мы будем жить долго и счастливо.
— А потом я отлуплю тебя ремнем, потому что врать старшим нельзя, Пак Чимин.
— Открывай балкон и прекращай паясничать! Ты взрослый мужик, поэтому возьми яйца в кулак и веди себя по-мужски, а не как ревнивая телочка.
Юнги дергается, щурит глаза и дергает ручку, открывая дверь. Потом присаживается на корточки и шепчет в самое ухо, опаляя горячим дыханием:
— Тебе не понравится. Она окажется скучной, и ты весь вечер будешь думать обо мне. Потому что я проник в твои мысли навсегда.
Юнги отстраняется, привычно ухмыляется, наблюдая за шокированным лицом Чимина, и уходит. Вскоре слышится хлопок входной двери.
Пак взбешен и хочет, чтобы это свидание получилось самым лучшим за всю его жизнь, поэтому звонит Тэхёну и просит помочь с выбором одежды, а сам топает на кухню, где все еще сидят Джин с Намджуном и попивают чай.
