А фея, почувствовав на себе его взгляд, стала весело и кокетливо крутиться перед ним, вспархивая то влево, то вправо, словно он был зеркалом, тем самым давая ему возможность полностью разглядеть свои достоинства. Жеманно, как и все красотки, топорща пухлые губки, хлопая пушистыми ресничками своих миндалевидных изумрудных глаз, и изящно пританцовывая ножками, она старалась произвести на своего освободителя как можно более благоприятное впечатление.

– Да,… я из рода Галустиано,… так это что же получается,… ты фея что ли?… – еле вымолвил Мигеллитто потихоньку начиная понимать происходящее.

– Ну вот, наконец-то заговорил! Ох, уж эти Галустиано,… недаром же на ваш род долгодумов наслали столь сложное заклятье. Да уж,… незадача,… теперь мне ещё предстоит и помогать тебе,… ой, чую, намучаюсь я с тобой… – с шутливой усмешкой сказала фея и, закончив своё кокетливое самолюбование, подлетев к столу, уселась рядом с чашкой душистого ячменного кофе, только что заваренного Мигелле для себя, – даму кофе не угостите? А, милый герцог?… – всё также иронично подтрунивая, легкомысленно покручивая завиток своих золотистых волос, спросила она.

– О да, конечно, я сейчас,… но куда же мне налить?… я даже и не знаю… – вмиг соскочив с пола, суетясь, забубнил Мигелле, ища какую-нибудь подходящую посудину под напиток.

– Да ладно искать-то,… и напёрсток сгодиться… – глядя на мечущегося юношу, засмеялась фея.

– Да-да, точно,… я сейчас… – откликнулся Мигеллитто, и быстро найдя наперсток, наполнив его кофе, предложил ей.

– А что же это за проклятие такое, о котором ты говоришь?… и вообще, откуда ты взялась в этих ботах?… да и они-то, откуда появились?… ой, а как же тебя зовут?… – совсем уже очухавшись от потрясения, затараторил Мигелле.

– Вот-вот,… все вы такие герцоги,… не дадите доброй феи кофе попить, и уже лезете с расспросами,… а вопросов-то сколько,… подожди-ка герцог, не всё сразу… – отхлебнув глоток и откусив кусочек от лежавшего рядом яблока, напускно капризничая, воскликнула фея.

– Ну, хорошо-хорошо,… как поешь, так и расскажешь,… я тебя не тороплю… – улыбнувшись, сказал Мигеллитто и сам присел перекусить.

– А вот поторопиться-то как раз бы и надобно,… потому как времени для снятия заклятья с каждым днём остаётся всё меньше и меньше! Да и, кстати, зовут меня Бонечка, а по-взрослому Боня… – заметила фея и отхлебнула ещё глоточек.

– Ну а я просто Мигелле,… а кто же это тебя так необычно прозвал?… – чуть улыбнувшись такому забавному имени, стараясь не рассмеяться, сохраняя приличие, спросил юный герцог.

– Это мой отец постарался,… он на такие выдумки был большой мастак. Когда-то, давным-давно, нашим государством правил немного странный король Бонифаций VIII,… славился он своей духовностью и верой,… так вот в честь его, меня и назвали. Отец мечтал, что наследником у него появиться мальчик,… и даже заранее дал ему имя,… ну а тут появилась я. Делать нечего,… отец своего намерения менять не стал и назвал меня Боня. Наверное, надеялся, что и я когда-нибудь стану такой же набожной и боголюбивой как тот король,… вот так-то… – ответила Бонечка и вздохнула как самый настоящий маленький ребёнок.

– Вообще-то я думал, что у фей родителей не бывает… – хрустнув яблоком, пробубнил Мигелле.

– Как это не бывает, очень даже бывает,… только вот было это очень давно, несколько веков тому назад,… да и феей я не сразу стала. Сначала я была простая маленькая девочка из королевской семьи. Ну а уже потом, когда мой отец поссорился со страшным колдуном, я превратилась в фею. Вернее это колдун наложил на меня проклятье. И оно будет действовать до тех пор, пока я не спасу от невзгод равного себе по титулу юношу,… а точнее кого-нибудь из рода Галустиано. Ну а до того как это произойдёт, я должна обречённо спать в этих заколдованных ботинках… в них меня тоже колдун упрятал… – возбуждённо вздыхая, пояснила Бонечка и опять подпорхнув к яблоку откусила от него ещё один маленький кусочек.

– Так получается, что ты принцесса!… вот это да!… но тогда выходит, что тебе и спасать-то надо принца!… ведь только он тебе ровня!… – поглядывая на Бонечку, воскликнул Мигелле.

– Ну и глупый же ты,… неужели не знаешь, что по нынешним временам титул принца и герцога, это практически одно и то же, разницы никакой… – запив яблочко глотком кофе, чуть строго пояснила фея.

– Послушай-ка,… это как же так получается,… если ты всё это время спала в ботах, то откуда же ты знаешь, и про меня, и про мой род, и про то, что происходило вокруг… – подлив ей в напёрсток ещё кофейку удивлённо поинтересовался Мигеллитто.

– Да я и сама толком не понимаю, как всё это происходит,… но вот только когда я спала, все случившиеся события и происшествия я видела в своём воображении. И более того,… я даже знала, что мне надо будет делать потом. А когда ты меня освободил от сна, я почти тут же начала понимать, что происходит, и как мне надлежит поступать. Вот поэтому в дальнейшем ты особо не удивляйся, отчего я себя веду так, а не иначе,… я просто знаю, как надо… – неспешно объяснила Бонечка. Однако её пояснение лишь ещё больше раззадорило Мигелле.

– Погоди-погоди!… если ты всё знаешь и понимаешь, так просвети меня, почему же я проклят?… отчего это случилось?… – соскочив со стула, встрепенулся он.

– Ох, ты и торопыга!… сядь и успокойся, сейчас я тебе всё расскажу… – сердито прикрикнула на него фея-принцесса и, подождав пока он усядется, спокойно продолжила, – так вот,… всё началось с твоего дальнего предка, который был японским самураем… – уже было начала она, но Мигелле опять вскочил.

– Что ты такое говоришь!?… как это возможно!? – воскликнул он.

– А вот так!… и не перебивай меня!… ух торопыга!… сядь немедля и слушай! – возмущенно цыкнула на него Бонечка и, устроившись поудобней затеяла свой рассказ.

– В стародавние времена, в былые века, иные путешественники и купцы из Японии, преодолев море, ходили через Сибирь и Азию в Европу. Толком не знаю, уж, зачем они там ходили, не то за какими-то дивными грибами, не то за дорогими камнями, что в Альпах находили, а может просто, ценных знаний набирались, но только в походы свои для охраны набирали они храбрых воинов-самураев. Ну, это как наши рыцари только из Японии. Так вот в одно из таких путешествий в Европу вместе с купцами-странниками пришёл и молодой самурай Никашо Баско. В отличие от других самураев он был строен, светел и чрезвычайно хорош собой. Но самая главная его особенность состояла в том, что он обладал могучими чарами магического воздействия на людей и был сильным колдуном. И конечно же для избалованных Европейских дворянских дамочек того древнего времени он тут же стал предметом воздыхания. Однажды подолгу службы заехав в герцогство, где честно правил твой славный предок он на одном из пиров попался на глаза дочери хозяина замка, юной герцогини Изабелле. Как и следовало ожидать, молодой самурай ей сразу понравился. Нельзя сказать, что она его немедленно полюбила, но то, что он вызвал у неё безумную симпатию так это точно. И, разумеется, Изабелла, будучи натурой взбалмошной и своенравной мгновенно возжелала владеть столь диковинным в тех местах человеком. Вскоре они познакомились и в конечном итоге стали добрыми знакомыми, ну а сие знакомство не замедлило быстро перерасти в любовь. Отец юной герцогини изначально был не против таких капризов своей дочери, но наблюдая, как в дальнейшем развиваются события, сурово осерчал и дабы прекратить их отношения прогнал дерзкого самурая со своих земель.

– Иди в другие герцогства и там ищи себе приют с развлечениями! Отныне у меня для тебя места нет! – грозно заявил он Никашо, а чтобы его дочка не смогла сбежать и последовать за самураем, герцог заточил её в высокую башню замка. Но Никашо повёл себя так же, как и все влюблённые, верно и преданно, ведь недаром же он был японским самураем. Выбрав время, отсидевшись в соседнем лесу, он дождался, когда герцог собрался и уехал на охоту в дальнюю часть своих угодий. Под прикрытием ночи Никашо прокрался к любимой в башню и помог ей бежать из замка. Через день отец вернулся и, обнаружив пропажу, пустил по следам непокорной дочери и самурая проворную погоню. Недолго длилось счастье молодых влюбленных, недалеко смогли они уйти. По прошествии нескольких суток преследователи настигли и схватили незадачливых беглецов. Даже умелое колдовство не помогло им спрятаться. Никашо настолько ослаб от погони и любви, что у него попросту не хватило сил на магические чары. Спустя пару дней их уже доставили в замок, и они предстали пред разъяренным отцом Изабеллы. Герцог, недолго думая, заковал Никашо в колодки и посадил в темницу, а строптивую дочь буквально через месяц выдал замуж за старика барона, что жил по соседству. Барону на то время было уже лет под восемьдесят, и он вскоре умер. Но главное было сделано, честь юной герцогини была спасена и осталась незапятнанной. Прошло время, и в положенный срок у герцогини появился ребенок, а именно сын японца самурая. Но старый герцог, выйдя на балкон замка, торжественно объявил, что у него теперь есть законный наследник, дитя, произошедшее на свет от знатного барона. Так дальше и повелось все стали считать маленького герцога истинным наследником и продолжателем дел рода Галустиано. А спустя год все окружающие и даже герцогиня Изабелла увлечённая появлением сына, вообще забыли эту странную историю с несчастным японцем Никашо. Но сам самурай не забыл такого позора. Просидев в колодках почти пять лет, он всё же изловчился и бежал из застенка. Украдкой проникнув в замок, он увидел как весело и беззаботно живёт его бывшая возлюбленная и сам старый герцог. Как они наслаждаются вольностью, свободой, как они радуются тому, чего он был лишён все эти годы. И увидев столь болезненное для него зрелище, он возненавидел весь герцогский род, включая и Изабеллу, и её отца, и собственного сына. А возненавидев, решил, во что бы то ни стало отомстить. Такие они японские самураи. Зная множество магических заклинаний и обрядов, Никашо наслал на всё герцогство Галустиано проклятье. А сам, дабы наслаждаться плодами своего колдовства поселился в соседнем государстве, и под видом восточного целителя устроился у тамошнего короля в замке. То было королевство моего отца… – неожиданно вздохнув, на мгновение прервала свой рассказ принцесса-фея, и тут же смахнув накатившую на её маленькую ресничку слезу, продолжила.