– Это был наместник крепости, Константин. Он собрал последнюю кучку своих псов и, видимо, они решили ударить по самому сердцу османов, по Вам, мой повелитель! Слава Аллаху, что у них ничего не получилось, да продлит он Ваши дни! – подняв ладони к верху, словно в молитве радостным голосом произнес главный визирь.

– Значит Константин? Значит, у него были люди,… мне необходимо спокойствие на этой территории, у меня огромные планы на нее. Нужно показать всем, что предательства я не потерплю! Махмут Паша, отрубите его телу голову и насадите на самый высокий шпиль в центре города, чтобы видели все! Тело же отдайте собакам. Что касается религии, паша, не заставляйте никого, пусть все происходит добровольно, придет время, и все примут ислам по собственному желанию, ибо благость и милость Аллаха велика! А пока эти волнения и недовольства среди основного населения ни к чему! – сквозь боль прошептал Мехмед.

– Как прикажете, повелитель!

– Паша, как только я приду в порядок, мы с тобой отправимся в Эдирне, есть дела, которые необходимо решить, как можно скорее.

– На все Ваша воля, повелитель!

– А теперь ступай – отпустил его Фатих.

Главный визирь развернулся и вышел из шатра султана.

Тем временем в Эдирне.

Чичек-хатун проходила через превосходный сад султана. Большое количество диковинных различных цветов, которые были красивее всех дорогих шелков, украшали всю его территорию. Хатун направлялась в гарем, но проходя трапезное место в саду, она увидела Гюльбахар и в эту же секунду все ее планы в голове изменились. Чичек подошла к ней, преклонилась и, присевши рядом, спросила слегка ехидной интонацией – «Вы же не против, Гюльбахар-хатун, если я разделю с Вами трапезу?», на что услышала недовольный вздох в свою сторону.

– Конечно же, нет! – сквозь зубы протянула она.

– Как же я переживаю о нашем повелителе, как он сейчас, интересно? – озадаченно спросила Чичек.

– Не знаю, хатун, я писала ему письма, но он не ответил мне ни на одно из них – с легкой грустью протянула Гюльбахар.

– Ну… это и не удивительно, Гюльбахар-хатун! Повелитель давно уже забыл про Вас, у него нет времени на ответ Вам! – снова съехидничала Чичек.

– Как я сразу не поняла твои намерения, змея? Кроме как желчью изводиться, ты больше ничем не можешь промышлять, если ты рядом, то нужно ждать беды! – пробурчала в ответ хатун.

– Что Вы, как можно? Я многое умею, не зря же в последнее время к повелителю на хальвет хожу только я, Гюльбахар-хатун! – чуть ли не с открытой усмешкой произнесла Чичек, взяв лукум в руку.

– Не забывайся, хатун! Как ты смеешь говорить такое? – оскалилась на нее Гюльбахар.

– Смею, Гюльбахар-хатун, и ты не забывай про свое место, я фаворитка нашего падишаха, скоро я рожу шехзаде и он сядет на трон! – на повышенном тоне рявкнула Чичек.

– Ах… Чичек, не заговаривайся, и тебе повелитель найдет замену, не долог час, а вот тогда и поговорим с тобой! – с ноткой высокомерия ответила ей Гюльбахар.

В этот момент улыбка исчезла с лица фаворитки господина, она положила лукум обратно на блюдце и чуть ли не прокричала ей в ответ – «Никогда!», преклонилась с натянутой улыбкой и побрела быстрым шагом прочь. Гюльбахар же в ответ закатила глаза, преклонилась и дальше продолжила свою трапезу.

Чичек любила нарушать покой Гюльбахар, порой, она специально искала ее по дворцу, чтобы хоть как-то ее задеть и у нее часто это получалось, что приносило ей массу удовольствия, но на этот раз что-то пошло не так в их обмене «любезностями». В первый раз Чичек ушла от Гюльбахар побежденной морально. Именно в этот момент в ее сердце закралось сомнение о возможности всех ее планов, о вечной любви султана к ней. Она задумалась, а не настигнет ли ее судьба Гюльбахар и Гюльшах. Но в эту же минуту она отпряла от этих мыслей. Не стоит забывать о хитростях этой хатун. У нее всегда найдется план на дальнейшее будущее, который реализует все ее желания.

Некоторое время спустя.

Фатих входил во дворец в Эдирне победителем, на коне. Народ и все его подданные встречали своего падишаха с небывалыми почестями. Возможно, к этому времени это была самая значимая победа для Османской Империи, и одержал ее именно он – Великий Мехмед II Завоеватель. В голове его были грандиозные планы, а на лице виделась только строгость и гордость.

Толпа словно гром кричала: «Да дарует долгие годы Аллах султану Мехмеду!» Эти крики оглушали самого падишаха, но ему было приятно. Он явно гордился собой, своим окружением, своими подданными, своей Империей. Овации не утихали, но, не смотря на то, что остаточные боли еще тревожили его, султан слез с коня и поприветствовал своих подданных.

– У меня есть важное решение, которое изменит мир и османскую династию, в целом. Будет построен новый султанский дворец! Эдирне, отныне, не является столицей Османской Империи! Сегодня я подписал указ о переносе султанского наместничества и переносе столицы из Эдирне в город Константинополь! – гордо прокричал Фатих на всю площадь перед дворцом.

В этот момент толпа вновь подняла овации. Именно в эти незабываемые минуты, Мехмед понял, что значит быть завоевателем.

Ласка одной львицы дороже,

Чем гарем дешевых гиен!

Любовь и верность к одной одарят душу,

А предательство и блуд лишь подарят боль!

1456 год.

Столица была перенесена в Константинополь в этот же день. Спустя какое-то время сам султан и все его окружение перебрались в новый дворец, тот дворец, в котором будут править, и любить Сулейман Великолепный и Хюррем Султан, Ахмед I и Кесем Султан.

– Мой повелитель, как Вам Ваш новый дворец? – спросил его главный визирь.

– Намного красивее старого, Махмут Паша! Превосходная отделка и вид из моих покоев на Босфор – невероятный. Махмут, я много думал и решил, что нужно низложить основную христианскую связь с нашей новой столицей, как ты считаешь?

– Вы непременно правы, мой султан, но как Вы хотите это сделать? – озадаченно спросил Махмут.

– Необходимо построить мечеть, а чтобы указать на то, что теперь здесь главенствует Ислам, то возведем ее на месте значимого в христианском мире храма. Но остальные церкви мы уничтожать не станем, это может поднять мятежи среди христианского населения – уточнил султан и продолжил, – а так же мы продолжим продвижение на Запад, моя цель – Эгейское море. Паша, отправьте весть о собрании войск и флотилии, мы выдвигаемся в поход и плавание через пять дней!

– Я Вас понял, мой повелитель! Сейчас же исполню! – откланявшись, главный визирь направился к выходу из покоев.

– Махмут…

– Да, мой повелитель?

– Отдай распоряжение хазнедар, пускай Чичек-хатун явится, хочу видеть ее сегодня вечером! – вдогонку распорядился падишах. Паша одобрительно кивнул и вышел из комнаты.

Сидя у окна, в своих покоях, молодая фаворитка услышала стук в дверь. «Войдите!» – произнесла Чичек. В комнату вошла хазнедар и сообщила: «Моя госпожа, султан приказал Вам, сегодня вечером, явиться в Его покои!». Молодая хатун взорвалась от радости, и тут же начала подготовки к хальвету.

Слуги вносили в ее покои множество нарядов, но хатун отвергала вариант, за вариантом. В конце концов, она выбрала свой любимый наряд. Она хотела выглядеть особенно в эту ночь перед падишахом, ведь она задумала серьезный разговор.

Время шло неумолимо быстро, и вот хатун уже шла по бесконечно длинному коридору, которые вели в покои могучего султана Мехмеда. Наряд, который выбрала хатун, было прекрасное синее платье, с длинным шелковым шлейфом и инкрустированными топазами. Ее голову украшала серебряная корона с синими заморскими камнями. Двери в покои открылись перед ее ликом и она осветила всю комнату падишаха своей красотой.