– Я знаю, что случилось и могло случиться, мне напоминания не нужны, – холодно отметил Леон.

– Уж надеюсь на это! Но когда ты читаешь эту твою криминальную ахинею, ты не представляй себя крутым полицейским, который вмиг раскрывает все заговоры. Ты лучше вообрази, что ты – это тот журналист, который полез куда не просили. Что тебе милее: кровавая ванна или семейная жизнь?!

– Даже не знаю… А в этой игре есть звонок другу?

– Да ну тебя! – возмутилась Лидия. – Ненормальный! Надеюсь, ты образумишься, когда начнешь ходить на родительские курсы!

– А ты не рано этим озадачилась? – изумился Леон.

– Нормально! Наш малыш получит только лучшее, а это включает и лучшего отца. Поэтому читай свои страшилки сейчас, пожалуйста, но чтобы с рождением ребенка духу их в этой квартире не было!

Не дожидаясь его ответа, Лидия вскочила с дивана и покинула комнату, хлопнув дверью. Леон лишь укоризненно покачал головой, в такие моменты ему приходилось повторять свою личную мантру: «Тебе нужна правильная жизнь, у тебя теперь есть ребенок, ты отвечаешь не только за себя, а все остальное нужно оставить в прошлом».

Иногда он даже верил себе. А потом кто-то упоминал при нем знакомое имя, – случайно, без тени злого умысла или намека, – и все возвращалось на круги своя.

Дмитрий Аграновский многого добился в жизни, и ему было чем гордиться. Он не собирался скромничать и замалчивать собственные заслуги, он активно пользовался теми преимуществами, которые дарило его высокое положение. Одним из этих преимуществ была возможность спокойно спать по ночам, а не выбираться из-под одеяла и мчаться на место преступления.

Это в молодости, только начиная работать, он прилетал по первому свистку следователя, лез в самые гнилые ямы и рисковал здоровьем, пробираясь в какие-нибудь завалы. Теперь для этого были молодые, а Дмитрий вел только самые сложные дела, потому что ему это нравилось – чувство вызова, но вызова интеллектуального, а не физического.

Поэтому, засыпая с женой в одной постели, он был уверен, что проснется утром по звонку будильника – а проснулся ночью по звонку телефона.

– Какого черта? – зло прошептал он, пытаясь побыстрее выбраться из постели, чтобы не разбудить жену.

Он уже знал, кто наплевательски отнесся к его негласным привилегиям. Дмитрий был отлично знаком со многими следователями, хранил их номера в телефоне, и теперь имя звонящего отразилось сразу.

Точнее, звонящей.

– Есть дело, – безразлично сообщила Инга.

Инга Шипова всегда казалась ему роботом. Признавая ее великолепный ум, Дмитрий все равно считал, что женщина просто не должна быть такой. Казалось, что Инга намеренно пытается убить в себе все нежное и прекрасное, любую слабость и уязвимость. Говорить с ней было неприятно: создавалось впечатление, что его сканирует бездушный компьютер. Поэтому Дмитрий стремился лишний раз с ней не пересекаться.

Она, кажется, никогда раньше не звонила ему – а если и звонила, то очень давно. Тем больше было удивление Дмитрия, когда он услышал ее голос посреди ночи.

Впрочем, когда первое возмущение отступило, он без труда взял себя в руки. Самоконтроль всегда играл в его жизни непередаваемо важную роль.

– А этим делом не может заняться кто-то другой? Сейчас даже не моя смена.

– Нет. Труп в странном состоянии, и я бы хотела, чтобы его осмотрели именно вы.

– Что значит «в странном состоянии»?

– Думаю, вам лучше это увидеть, а не слушать мои непрофессиональные объяснения. Я вышлю адрес сообщением. Пожалуйста, не задерживайтесь.

Его пробуждение не было приятным, и ему никак не хотелось выходить в холодную осеннюю ночь из уютного дома. И все же Дмитрий был вынужден признать, что Инга задела его за живое. При всей неприязни к ней он уважал ее. Если она позвала его, нарушив привычный порядок, случилось нечто особенное. Все знали, что никто не разбирается в сложных случаях лучше его.

Вопреки его стараниям, жена все-таки проснулась. Когда он заглянул в комнату за одеждой, Мила включила настольную лампу и приподнялась на локтях.

– Случилось что-то? – сонно поинтересовалась она. – С Леоном?

Дмитрий невольно усмехнулся; ну конечно, самым вероятным источником неприятностей в его жизни был младший брат!

– Как ни странно, нет. Мне нужно ехать на работу, они там нашли какое-то тело, с которым никто не может разобраться. Пойду посмотрю, то ли к нам инопланетяне прилетели, то ли другие эксперты вконец обленились. Без меня – никуда!

– Я по этому принципу уже много лет живу, – улыбнулась Мила.

– Они без меня никуда, я – без тебя, – отозвался он. – Скоро вернусь… надеюсь.

Однако адрес, сброшенный Ингой, подсказывал, что возвращение будет не слишком быстрым.

Ему пришлось ехать в небольшой коттеджный поселок у самой городской черты. Такая приближенность к столице намекала на благосостояние тех, кто здесь живет, еще до того, как можно было рассмотреть внушительные особняки и просторные участки. Впрочем, это был не самый элитный поселок из всех, что Дмитрию доводилось видеть – случись убийство в таком, и к делу вряд ли привлекли бы обычных следователей.

Неужели Инга притащила его сюда только из-за того, что погиб кто-то из самопровозглашенных хозяев жизни? Ей заплатили за усердие, и теперь она отрабатывает деньги, привлекая к делу одного из лучших судмедэкспертов? Нет, совсем на нее не похоже…

Дмитрий не стал разглядывать номера домов, скрытые ночной темнотой, это оказалось и не нужно: на коттедж, который он искал, лучше всего указывало скопление служебных машин. Похоже, сюда уже съехались все, кто был нужен, и вполне могли обойтись без него.

Сам дом был дорогим, показательно богатым, настолько, что это делало его безвкусным. Колонны, лепнина, золотые львы у входа – казалось, что хозяин этого поместья старается не только подчеркнуть высокий доход, но и указать даже случайным прохожим, что он, вообще-то, не простой человек и его нужно уважать. Опыт подсказывал Дмитрию, что такое стремление к игре на публику чаще всего указывает на не самый развитый интеллект.

Инга Шипова встречала его у входа. Она была в полицейской форме, подчеркивавшей ее тонкую сухую фигуру. Следовательницу наверняка вызвали сюда посреди ночи, но это не помешало ей собрать длинные темные волосы в безукоризненную прическу – из тех, что кажутся отполированными, и ни один волосок не рискнет сбиться под страхом расстрела. А вот макияжу она такого внимания не уделяла, используя лишь допустимый этикетом минимум, и ее интересные от природы черты теперь казались уныло мужеподобными.

– Здравствуйте еще раз, Дмитрий, – кивнула ему Инга. – Как много времени отняла у вас дорога, если учитывать, что пробок сейчас нет. Что вас задержало?

Нежелание ехать сюда. Но об этом Дмитрий сказать не мог – такая реплика больше подошла бы Леону с его несдержанностью, а он должен быть выше такой язвительности.

– Проводите меня к телу, будьте любезны, – попросил он, игнорируя ее вопрос.

Инга не была задета – вряд ли ее вообще можно было хоть чем-то задеть. Она была роботом, строго выполняющим свою работу, и только.

Она провела Дмитрия на второй этаж, к спальням, где лежало тело. Как и предполагал Дмитрий, на месте уже работали другие эксперты и не было никакой необходимости вызывать его. Однако к покойнику никто из них не подходил.

Тело лежало на животе, расслабленное; именно так упал бы на свою кровать уставший человек. Но этот мужчина не просто упал, он умер, на это указывало все: бледность кожи, застывший взгляд, а главное, кровавый ореол вокруг его головы.

Дмитрий обошел кровать и склонился над трупом, ожидая увидеть пулевое ранение. Но нет, пока никаких травм не было, ни на голове, ни на шее, и вся кровь, окружавшая мертвеца, выплеснулась, похоже, изо рта и носа. При этом нос не был сломан, Дмитрий не сомневался, что перед смертью этого человека не били.

– Артур Селиванов, тридцать восемь лет, – сказала Инга. – Бизнесмен, владелец сети ресторанов и ночных клубов. Приехал домой на собственной машине, жене показался здоровым, хотя несколько уставшим и, возможно, нетрезвым. Но ни на какие травмы он не жаловался и врача вызвать не просил. Примерно через час после возвращения домой жена нашла его мертвым.