Нашли его Петр и Екатерина, чей картонный «ящичек» пива уже наполовину опустел. Актеры и тогда были сильно навеселе, охали, ахали, поднимали его, отряхивали, пытались безуспешно усадить в коляску. Приходить в себя он стал, когда уже успешно сидел в своем «транспорте». Приспособление было новым, удобным, комфортабельным и многофункциональным, но даже бескрайние просторы Интернета так и не смогли ответить талантливому хакеру на вопрос, — что же это была за модель. Никаких отличительных фирменных знаков на ней не было, лишь хромированные детали загадочно мерцали, как будто издеваясь немножко. Тем временем с трогательной отеческой нежностью его хлопал по щеке огромный лысый небритый байкер. От мужчины сильно пахло кожей, от царской четы — пивом. Это случилось два года назад, такой же вот белой ночью. Слегка заикаясь, перебивая друг друга, как всегда подвыпившие к вечеру, спасители утверждали, что парень просто «появился из ниоткуда», прямо на их глазах! Правда, «аниматорам» тогда никто не поверил, и Борька почему-то запомнил, с каким достоинством эти двое отреагировали на попытку людей, вызванных байкером, высмеять их версию загадочного появления его персоны. Они вдруг приосанились, вздернув подбородки и выпрямив спины, и пухленькая женщина, с бледно-розовым гримом на губах и щечках, так отчаянно не подходящим к благородному пурпуру бархатного платья, очень грустно произнесла:

— Зря Вы так… У нас, на улице Времени…Чего только не бывает, поверьте…

Этот усталый, мягкий, немного хриплый голос, которым она произнесла эту фразу, — никак не шел у него из головы. С тех пор он чувствовал с этими актерами какую-то необъяснимую связь…

— О чем задумался?

Борька очнулся от своих мыслей, тем временем они уже проехали приличное расстояние — заворачивали к Кунцкамере. И тут его резко остановили, — да так, он чуть не выронил последние две банки.

— Егор Иванович! Сами же сказали, что за запасы алкоголя отвечаю головой, и такое вытворяете! Как это по……..аааааааааа……Егор Ива…но…вич…..Эттто…….Что это?!!

Ему очень хотелось посмотреть на шефа, но он не мог оторвать взгляд от того, что видел… А видел ли? Нет… Он точно это видит?

Стройным гуськом, друг за дружной, аккуратненько, след-в-след, деловитой, но не у всей одинаковой походки топали… Уродцы. Каждый был цвета клейстера, и той же, казалось, структуры — студенистой и мокрой. Это было похоже на хромых, искалеченных зомби-гномиков. Почему именно зомби пришли в голову он четко осознать не мог, но ощущение «восставших из Ада» не проходило. Жуткая процессия пересекала перекресток, оставляя склизкие следы. Через несколько секунд голова Борьки заработала с бешеной скоростью — крышка ноутбука взлетела, казалось, от одной мысли, пальцы привычно понеслись по клавиатуре — и на экране выступила схема всех последних событий, как нельзя более логично выстроенная аккурат вокруг Кунсткамеры! Сотрудник Панда ликовал — его логические построения известных за все это последнее данных взволновали его куда больше, чем зрелище не для слабонервных, которое он только что имел невероятное удовольствие лицезреть…

Только сейчас он обернулся на шефа. Тот навалился всем телом на коляску и прищурился. Медленно допил пиво и сунул пустую банку в пакет, висевший на ручке. Перевел взгляд на него, и, широко улыбнувшись, взъерошил волосы ему на макушке.

— Молодец!!! Молодец, что избавил меня от того, чтобы приводить тебя в чувство. Если честно, брат… Не ожидал, прости. Хотя… Может, конечно, это просто пиво — набраться мы с тобой успели прилично перед шоу. Повезло…

Он еще раз внимательно посмотрел на схему… Все действительно вроде как вертелось вокруг детища Петра Великого, но что это им дает и есть ли в этом смысл, он пока не понимал. Но одно то, что парень в такой ситуации пытался мыслить логически, дорогого стоило, и он решил Борьку похвалить:

— Ты молодец. И она, кстати, тоже…

— Кто это «она»?

Борька перевел взгляд вслед за шефом. По ту сторону перекрестка стояла девушка. Распущенные темно-медные волосы — длинные, но не тяжелые — такие волосы обычно вьются после дождя. На этот раз на ней были черные джинсы и черный свитер. Тонкие щиколотки, тонкие запястья, ярко-зеленые глаза, и сморщенный носик. Носы, правда, страдали у всех троих по причине невыносимой вони.

Егор Иванович приветливо махнул рукой, девушка кивнула, но не сдвинулась с места.

— Ну что, поехали знакомиться?

С этими словами он навалился на коляску, и они медленно стали подъезжать к девушке, стараясь не мешать ее трансу. Она предупреждающе вытянула вперед руку.

— Я вижу! — спустя несколько томительных секунд смогла выговорить девушка. — Я чувствую, куда они направились.

Она сорвалась с места и побежала в сторону Университетской набережной.

Старцев покатил коляску с Борькой, стараясь не отставать.

Девушка, страдальчески поскуливая, приникнув к земле, бежала по следу вонючих уродцев. Егор Иванович мог только догадываться, насколько ей плохо от удушающего запаха.

Борька посматривал с удивлением на девушку, ставшую похожей на маленького хищного зверька. Потом поднял голову на своего шефа. Старцев тоже разительно переменился.

Всегда шумный, крепкий на слово в любой ситуации, его шеф был похож на ловца редчайшей бабочки — возможно, единственной, ибо следующий экземпляр родится лишь через столетия, и то при удачном стечении обстоятельств. А потому поймать и изучить ее сейчас — единственный шанс в его земной ипостаси.

Их троих захватил азарт погони. Пустынные улицы. Бег в белой ночи…

Вдруг Фенек резко остановилась перед закрытыми на засов большими черными воротами.

— Все, — выдохнула она. — Они зашли сюда.

Все огляделись.

— Ты уверена, девочка? — недоверчиво спросил Старцев. — Это же Кунцкамера. Ты представляешь, какая на этом музее стоит защита?

— Я понятия не имею, какая здесь стоит защита.

Девушка произнесла это так, будто тяфкнул и одновременно лязгнул зубами маленький, но очень дикий зверек. Зеленые глаза сузились и, казалось, сверкнули. Два зеленых огонька сверлили его сознание, причиняя, почти физическую боль, — но существа выходили отсюда. И пришли сюда же!

— Этого просто не может быть! В этом музее… — он замахал руками. — В этом музее есть ритуальная маска ворона алеутских шаманов, политая кровью крещеного алеута. Он помогал ее добывать. Вы представляете силу этого артефакта? А еще есть скелет слуги Петра I, француза. Рост два метра тридцать сантиметров. Во время пожара в 1847 году голова потерялась. Сотрудники приставили на скелет первую попавшуюся. Так этот скелет ходит до сих пор бродит по ночам, в ноябре. Голову, между прочим, ищет. Вы представляете себе, что это за место? Чего сюда за столько лет понапритаскивали? И какие силы задействованы, чтобы содержать все это в порядке?

На фоне бледного неба величественной таинственной тенью выделялось здание, известное всем, кто хотя бы раз был в Петербурге или хотя бы видел открытки с его изображением.

Кунцкамера опутана несколькими слоями защиты. Любой музей ими опутан — во избежание, а уж этот и подавно. Тут чего только не собрано со всех концов земного шара. Этот музей — первый, и очень, очень своеобразный. С его создания и началась история их отдела. Именно здесь оттачивалась специфика защиты людей от всего, что в городе могло ожить и принести вред.

Так что эти уродцы не могут быть уродцами, заформалиненными в Кунцкамере. Заформалиненными… Формалин. Вот откуда этот убивающий запах, про который вспоминали практически все свидетели. Даже те очумевшие парень с девушкой, которые видели похищение.

Запах.

— Получается, что права… Хотя… этого не может быть! — растерянно огляделся вокруг Старцев. — Ладно, допустим.

Старцев посмотрел на странное создание со звериным именем, которое раздражало и напоминало об их с Ирмой стычке в кафе. Но сейчас надо работать, по горячим следам, и сейчас ему все равно, кто будет в этом помогать — лишь бы не упустить такую возможность. Он развел руки в стороны, раскрыл ладони и склонил лысую голову в знак полного поражения. Потом подошел к девочке, обнял ее за плечи, прищурился и чуть слышно произнес: