До 8 лет я ходил на каток из-под палки: то бабушке голову морочил, то прятался, и в 8 не выдержал и уже взмолился, чтобы от меня отстали. Наконец я был услышан.

Я заранее спланировал речь, позвал родителей и начал: «Папа, мама, нам надо поговорить! Скажите, что мне нужно сделать, чтобы я больше не ходил на каток? Каким видом спорта надо заняться или куда пойти учиться?» Видимо, по тому, как я это сказал, стало понятно, что фигурное катание у меня уже поперек горла и дальше я просто не могу им заниматься. К сожалению, те виды спорта, где я бы хотел что-то делать, прошли мимо меня. Я почему-то ни разу не прошел медкомиссию в бассейн – то цеплял какую-то болячку в подвале, куда лазил за кошками и собаками, то еще что-то, хотя мне нравилось плавать, и я думал о прыжках в воду. А потом и вовсе закрылся бассейн. В командные виды спорта меня категорически не хотела отдавать мама. В общем, я был готов на все – только бы избавиться от льда.

Конечно, мне хотелось гонять с пацанами по улице – было просто невероятно несправедливо, когда ты играешь в прятки, а тебе мама с балкона кричит: «Максим, домой, нам уже выходить на каток». Да я готов был на что угодно, лишь бы быть как все – бегать, хулиганить, играть в футбол.

До этого знаменательного разговора я неоднократно заводил речь, как мне надоел этот каток, и каждый раз получил ответ: «Что ты будешь делать? Собакам во дворе хвосты крутить?» Мне это выражение запомнилось на всю жизнь. Да хотя бы и это, что угодно, но только не катание, которое я ненавидел. Моему детскому разуму было непонятно, почему я должен заниматься этим непонятным видом спорта, когда других отдают в бокс или на карате… Кто-то смотрел фильмы с Чаком Норрисом, Ван Даммом и шел в кикбоксинг, кто-то ходил на футбол, баскетбол или плавание, вдохновляясь Марадоной, Скотти Пиппеном и Александром Поповым, а у меня – фигурное катание. Это было дико-дико стыдно – все эти блестящие костюмы, все эти вещи, которые я вынужден был на себя напяливать. А еще и Пермь! Ну представьте себе, вот тебя гопники останавливают:

– Ты че, спортсмен?

– Да, спортсмен.

– И че за спорт? – Смотрят так, прищурившись, и плюют с оттяжечкой.

Сказать фигурное катание – это 100-процентный вариант быть избитым. Впрочем, как я сейчас думаю, сказать бокс или карате – это такой же шанс, ведь наверняка пацанве захотелось бы испытать тебя. Но тогда я об этом не думал, казалось, что сразу бы всех победил. Я выработал универсальный ответ – коньки. Это такое общее и размытое понятие, что прокатывало: ведь можно быть и конькобежцем, и хоккеистом, а это уже круто. В общем, каждый раз проносило, хорошо, что у пермских гопников не хватило мозгов спросить, какие именно коньки.

Надо сказать, что мои родители никогда не зацикливались на хороших оценках – все-таки оба были спортсмены, и для них не играли большой роли пятерки. Но при этом у меня перед глазами был пример старшего брата – он забросил спорт, и ему это позволили. Но на спорт и шатания во дворе, от которых спорт должен был отвлечь, у него не было времени, да это и не было ему нужно. Алексей фанатично поглощал знания. Он читал и учился, учился и читал. И вот я решил – а почему бы не сделать и мне так же?

В общем, после разговора с родителями, на совете было решено, что на каток я больше не хожу, но должен принести дневник без троек. Не то чтобы я до этого был разгильдяем, но времени на тренировки уходило достаточно много. Плюс всегда был стереотип: спортсмен – значит, не до учебы, – так что можно было филонить.

Все, кроме математики, давалось мне легко. Я успевал при этом и с друзьями «собакам хвосты крутить» во дворе, и по крышам лазить. Хотя последнее я успевал делать всегда. И если бы только это. Сейчас я понимаю, почему мои родители пытались сделать так, чтобы я был при деле.

Мое детство, мой город Пермь – это пятиэтажка, а под окном – сад и огород. У меня окна выходили на частный сектор. Неподалеку река Егашиха, лог и мичуринские заброшенные сады, и мы, естественно, воровали яблоки. Чего только не было! В нас стреляли солью и попадали. Однажды меня избил мужик. Мы с другом полезли за яблоками, и я не увидел, что там дядька. Друг начал звать меня, но было уже поздно, мужик схватил меня и начал избивать, пинать ногами, а потом просто выкинул через забор на дорогу. Я до сих пор не могу понять, насколько же он был злым и насколько мы, пацаны, его тогда достали своим воровством, что он избил подростка с таким остервенением. Впрочем, мы и правда много чего делали. Город, как я уже говорил, был криминальным, нам было у кого учиться.

Мои сверстники тырили не только яблоки, но и угоняли велики. В Перми до сих пор есть велосипедный завод. Тогда велик был больше чем средством передвижения. Это была религия. Их украшали, таскали латунные стружки, какую-то ерунду, даже по кладбищам цветы воровали, чтобы привинтить к велику и выделиться. Выглядело это, конечно, чудовищно.

Велосипед был моей огромной мечтой: учитывая достаток моей семьи, он появился у меня поздно. У всех были велики, а у меня нет, точнее, был, но детский, из которого я давно вырос, и я все время клянчил у друзей покататься. «Дай прокатиться, жопа не годится», – была у нас такая фраза в ответ. До сих пор ее помню. Я мечтал о «Каме», со складной рамой. Однажды мама с папой днем куда-то пошли, и вдруг я сижу во дворе и вижу, что отец несет на плече сложенную «Каму». Мне кажется, это был первый и последний раз, когда я днем сам побежал домой. Я до сих пор помню, как мы его собирали, накачивали шины, как я потом лелеял эту «Каму», мыл на колонке каждый вечер. Колонка – это железная труба, и из нее качаешь воду, – да, я жил в такое время, когда это еще было. Отец периодически у себя в мастерской перекрашивал мой велик в разные цвета, и я был самым модным.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.