Всё это время (месяц или даже полтора — Скорпиус точно не помнил) он старался избегать общества Поттера. Видеть его было мучительно, особенно в обществе болвана-Скамандера, и Скорпиус старательно отводил взгляд, ходил по малолюдным обходным коридорам, а в классе забивался в самый дальний угол — неизменно один, — и даже Шарлотт оказалась не в силах сломать эту тенденцию.

Чувствуя привычную апатию, Скорпиус, стараясь не разбудить спящих соседей по комнате, через силу умылся и привёл себя в порядок, а потом выскользнул за дверь, намереваясь пробраться в Большой зал незамеченным и быстренько позавтракать в одиночестве, пользуясь тем, что время очень раннее и большинство студентов пока ещё попросту не проснулось.

*

Без происшествий добравшись до места и так никого и не встретив по пути, Скорпиус счёл это добрым знаком и быстро принялся за завтрак, едва ли не силой заставляя себя глотать еду. Есть как обычно не хотелось, но приходилось преодолевать себя, иначе он совсем дойдёт. С него и так уже штаны почти сваливаются, а ведь раньше они были строго по размеру.

Вяло сжевав половину тарелки каши и один несчастный тост, Скорпиус решил, что программа-минимум по выживанию и не впадению в голодный обморок выполнена, и решительно поднялся из-за стола. Огляделся, проверяя, не собирается ли кто-нибудь, ненароком составить ему компанию и испортить утро своими дурацкими вопросами, но за его столом было почти пусто — лишь в дальнем конце сидела, уткнувшись в книгу, какая-то третьекурсница, а чуть поодаль, явно забывшись и никого не замечая вокруг, вели увлечённую беседу о предстоящих СОВ два рослых пятикурсника.

Облегчённо вздохнув, Скорпиус проскользнул к выходу и уже почти поверил, что всё хорошо, как почти нос к носу столкнулся с Альбусом.

“Неудачник”, — обречённо подумал про себя Скорпиус и вздохнул, продолжая стоять столбом, как истукан, и пялиться во все глаза на Поттера. Тот, к слову, двигаться тоже не пытался: замер напротив Скорпиуса, открыв рот и хлопая глазами. Растерялся? Ерунда какая.

Несколько раз стиснув кулаки, Скорпиус кое-как пришёл в себя, заставляя отмереть. “Привет”, — хотел уже сказать он, решив быть вежливым и равнодушным, но вместо этого выдал угрюмо:

— Чего тебе?

В мгновенно расширившихся глазах Альбуса промелькнуло странное выражение: смесь обиды, боли, раздражения и какой-то неясной вины, но в следующую секунду он сердито нахмурился.

— Ничего, — проговорил скованно. — Я вообще-то шёл на завтрак, — и, отводя взгляд, попытался обойти Скорпиуса справа. Тот знал, что надо просто спокойно пожать плечами, выражая свою незаинтересованность, потом отступить, посторониться и дать дорогу, но в душе вспыхнула внезапная злость — вдруг стало очень обидно за все свои унизительные страдания по этому мерзавцу, который так подло поступил с ним. Сначала признавался в любви, а потом просто бросил и сразу закрутил новый роман.

— А куда своего Лоркана драгоценного девал? — язвительно бросил Скорпиус, в глубине души ужасаясь тому, что несёт. Мерлин, да остановите же его кто-нибудь! — Он же за тобой как привязанный бегает.

Альбус вскинул на него исподлобья недобрый взгляд. Прищурился и молчал довольно долго.

— Не твоё дело, — почему-то сиплым, враз охрипшим голосом ответил, наконец, и, сгорбившись, побрёл мимо него в Большой зал.

А Скорпиус, глядя в его сутулую спину, почувствовал себя ещё более мерзко, чем до этого.

“Этот ад никогда не кончится, — пришло чёткое осознание, и он устало прикрыл глаза, прислоняясь к стене, чтобы немного восстановить силы и унять внезапное головокружение. — Как же всё надоело…”

*

Запихивая в себя совершенно безвкусный тост, Альбус изо всех сил пытался сосредоточиться на предстоящем — его предпоследнем в Хогвартсе! — матче.

Команда Гриффиндора — сильные соперники, недооценивать их было даже опасно. Их ловец был маленьким и юрким даже для четверокурсника, и имел очень острое зрение.

Ал, конечно, не сомневался, что сможет его переиграть, но голова его была переполнена, и он с трудом мог сосредоточиться на напутственной речи капитана. Перед глазами все стоял Скорпиус, и Альбус никак не мог выкинуть из головы выражение его лица, особенно, когда он упомянул Лоркана.

“Он же за тобой как привязанный бегает.”

Будучи с самим собой относительно честным, Ал все-таки признавал, что это, скорее, он повсюду таскает за собой Скамандера. С ним было не то что уютнее или спокойнее, как бывало со Скорпиусом, но так он хотя бы чувствовал себя более-менее защищенным. Мало кто из студентов упустил из виду, что Альбус Поттер свел практически к нулю общение со своими лучшими друзьями (или, вернее, это они свели, а он просто не пытался это изменить или предотвратить), — и теперь, ходя всюду в одиночку, он чувствовал себя странно. Неправильно.

Лоркан идеальной заменой не был — даже близко к этому не подошел, — но с ним Ал зарабатывал хотя бы меньше удивленных взглядов. Ему словно бы не положено было находиться вне круга друзей: чтобы Альбус Поттер — и был один-одинешенек? Неслыханное безумие.

Да, он был внимателен к чужому мнению и чересчур зависел от него. Но он… просто не мог по-другому. Он был всегда на виду, все знали, что он делает и с кем общается, все интересовались этим, а он… Ему нравилось быть в центре внимания.

Ведь нравилось же?

Или было бы лучше, если бы он был тихоней, на которого никто не обращает внимание? Вроде бы нет, но…

Но оказалось, что иногда чужое внимание может и утомлять, и даже раздражать. И хочется, чтобы тебе не приходилось притворяться или прятаться, потому что ты всем интересен. Не обо всём можно всем рассказать.

“Не твое дело.”

Альбусу в тот момент банально… ему не хватило сил, не хватило воздуха, чтобы ответить что-то более-менее толковое, и он просто сбежал. Опять. Как трус.

Он знал, что неправильно расставляет приоритеты, но эту игру он хотел выиграть не для Слизерина, и не для того, чтобы попасть в профессиональную команду, — нет. Альбусу хотелось, безумно хотелось доказать Скорпиусу, что даже если он и совершил кучу ошибок, то все еще чего-то стоит. Что он не до конца потерянный человек и еще может что-то делать — что приносит другим удовольствие и заставляет им, Альбусом, гордиться.

Это абсолютно точно была не совсем правильная, но хотя бы победная цель.

Альбус расправил плечи и на мгновение прикрыл глаза, глубоко вдыхая прохладный мартовский воздух. У него все получится. Он поймает снитч, и все будет хорошо.

Только что будет потом, — мелькнула вдруг неприятная мысль.

Что? Он пойдет с остальными слизеринцами отмечать, завтра потащит Лоркана в Хогсмид и будет улыбаться так, будто исполнились все его заветные желания? До этого было еще далеко. Очень далеко…

— Поттер?

Он тряхнул головой, прогоняя весь этот бред, и запретил себе даже думать о том, что сегодняшняя игра не будет иметь никакого смысла. В конце концов, ему даже не победа важна! Хотя она, конечно, тоже. Не столько результат, сколько процесс. Он любит играть, любит летать, любит быть в центре внимания…

“А куда своего Лоркана драгоценного девал?..”

…главное только, чтобы это внимание было направлено на нужные вещи.

*

Альбус зевнул и потер глаза, надеясь, что они не будут слезиться. Было ветрено и довольно прохладно (хотя иного в марте и ожидать-то глупо), и он чувствовал себя зябко. Немного размяться в раздевалке перед взлетом ему не хватило времени, и сейчас руки, которым он сжимал древко метлы, казались отсоединенными от тела и будто не своими. Это было плохо, очень плохо. Он повел плечами и направил метлу ниже к земле. Охотники крутились на краю поля, квоффл был у слизеринцев, а ловец Гриффиндора с мрачным выражением лица висел где-то справа. Снитча не было видно, и у Альбуса создавалось четкое ощущение, что к нужному моменту он просто примерзнет к метле и не сможет заставить себя погнаться за мячиком.