Она снова была живой, вновь ощутила движения пальцев. Нет, комнату ей не растопили, да и нечем было. Но эти двести миллилитров сделали ее кровь хотя бы на пару градусов теплее окружающей среды, поэтому, завернувшись в пальто и два одеяла на неудобном матрасе, она смогла хоть как-то прикорнуть.

Нескольких часов сна хватило за глаза. Сказалась долгая боевая практика на Якиманке. Усилием воли Ольга заставила себя переодеться, протереть влажными салфетками лицо, чуть-чуть подкрасить глаза. Только-только начинало светать.

Протерев запотевшее окно, она взглянула на вверенную ей территорию. Первые лучи пробивались сквозь густую вязкую облачность. Грязь застыла от холода, покрылась инеем, как сыр плесенью. На ветру дрожали полуголые ветки редких деревьев. Удивительно, как строители их еще не выкорчевали… Надо будет отметить, что трогать нельзя.

Рабочие спали. По крайней мере, никакого движения в стороне бытовок Ольга не заметила. Воспользовалась шансом, навестила голубую будку, пока ее не окружили ненужные свидетели. И вооружилась блокнотом. Да, ноутбук был бы лучше, но даже обзаведись Ольга солнечной батареей, энергии тут взять было негде.

К тому моменту, как с улицы раздались первые таджикские возгласы, она уже накатала не меньше пяти листов с двух сторон. И все – срочные поручения. Голод и холод сделали ее особенно требовательной. Загрузит их по уши, по самые черные вязаные шапочки. Потом пусть вытащат ее машину, и она махнет в Тверь. Список покупок был тоже готов. Резиновая обувь, теплая одежда, спальный мешок для самых экстремальных походов. А еще еда с долгим сроком хранения и несколько пачек… Нет, блок сигарет. Не на это она рассчитывала, когда мечтала стать отельером, но так будет даже интереснее.

И вот, когда Ольга вышла на широкое крыльцо своего недоделанного терема, как королева к подданным, ее прервали, не дав даже огласить первые пункты списка. Ни один голос не смог бы перекрыть чудовищного грохота, который донесся снаружи. Кто-то очень злой и очень настойчивый барабанил в забор если не бейсбольной битой, то арматурой.

Прекрасно. Охота на ведьм началась.

Макс не верил своим глазам. Мало того что эта слабоумная выскочка вчера его не послушалась, поперлась через поле и перегородила своей синенькой пародией на машину то единственное, что хотя бы отдаленно напоминало дорогу, так еще и оказалась причастной к захвату его земли. К этим рейдерам, которые уволокли у него из-под носа лучший в этих краях участок.

И не нужны были скрипка и трубка, чтобы стать Шерлоком Холмсом. Узкие и глубокие впадины в мерзлой земле, похожие на кротовые норы, очень красноречиво демонстрировали ее вчерашний маршрут. Кроме нее, здесь на каблуках никто не ходил.

Иначе и быть не могло! Вряд ли его землю мог заграбастать менее неприятный человек! Вряд ли эволюция вообще породила хоть одну столь же заносчивую, капризную и недальновидную особь!

– Сиди в машине! – рявкнул Макс на ни в чем не повинного сына и, набычившись, направился к уродливому железному забору.

Гнев зародился в желудке, рядом с пресной пригоревшей овсянкой. Ничего лучшего он на завтрак приготовить не сумел, а Наташка на радостях, что хозяин вернулся и можно выдохнуть, загуляла. Пришлось корячиться самому. Вставать затемно, доить чертовых коз, сыпать корм птице, проверять показатели на сыроварне… Неудивительно, что каша слегка присохла. Но сухими завтраками ребенка Макс портить не собирался, а есть у парня на виду бутерброды было бы непедагогично.

Теперь к неприятным ощущениям от каши прибавился гнев. Он клокотал, поднимался вверх к самому горлу и к тому моменту, как Макс забарабанил в чертов забор, готов был кипящей лавой излиться на первого, кто окажется по ту сторону.

Низкорослый таджик, открывший калитку, моментально считал посыл и отступил в сторону.

– Где она? – тихо спросил Макс, натягивая внутренние поводья.

В этом и заключалась мужская солидарность. Ни языковой барьер, ни разный менталитет не могли помешать рабочим понять, о ком идет речь. Вероятно, внутри каждого из них той секунды, когда они впервые увидели Ольгу, появилось похожее чувство. Правда, себе они волю дать не могли: работодатель как-никак. Но и на защиту не встали, а просто молчаливо указали на крыльцо, где она стояла. Был бы у них попкорн, они притащили бы свои раскладушки и уселись смотреть, как разносит эту командиршу лютый мужик.

– А, это вы… – с облегчением произнесла она. – Все-таки решили занести деньги? Я еще не созванивалась с мастером.

– Какого черта вы поехали через поле? – прорычал Макс.

– Вы поехали, я поехала… – Она смерила его высокомерным взглядом. – Да, немного просчиталась. Ничего страшного, сейчас меня вытащат. А в чем, собственно, дело? И каким боком оно касается вас?

Кто вообще дал ей право считать себя здесь королевой? Эти криворукие разворотили землю, наспех собрали игрушечный домик, устроили здесь поле после бомбежки. Даже Макс, привыкший ко многому, пришел в ужас. А она стоит на крыльце, как ни в чем не бывало, одета с иголочки, с этой модной столичной стрижкой на белых, как у Мерлина, волосах, и еще смеет смотреть на него сверху вниз? Что ж, тем приятнее будет сбить с нее гонор.

– Вы. Перегородили. Единственную. Дорогу, – медленно отчеканил он, не скрывая тлеющую ярость.

– Даже по самым скромным меркам эта… Как вы тут говорите? Пашня, борозда… В общем, это место не может называться дорогой.

– И тем не менее вы по ней поехали!

– Было темно, а я вчера слишком устала, чтобы разбираться, – она саркастично усмехнулась. – Видите ли, столкновение с местными лихачами выбило меня из колеи, простите за каламбур.

– Мне глубоко начхать, где там у тебя колея, – не выдержал Макс. – Дай проехать! Из-за тебя сын опоздает в школу!

– Вы опять заперли ребенка в машине… Не понимаю, куда смотрит его мать! – Она покачала головой и элегантно спустилась на нижнюю ступеньку, как будто это был не деревянный недострой, а мраморная лестница на балу. – Во-первых, не припомню, чтобы с вами пили на брудершафт и я разрешала мне тыкать. Во-вторых, не вижу проблемы. Километр вправо, километр влево – тут повсюду земля ничем не отличается от этой так называемой дороги, – и она изобразила пальцами кавычки. – Объедете, разве не для этого предназначен ваш танк?

Макс общался с множеством людей. И в своей забытой столичной жизни, и здесь, в Букатино. На него орали, его материли и оскорбляли. Но еще никому не удавалось настолько его взбесить.

В ушах шумела кровь, кулаки с хрустом стиснулись, будто бы пережимая ненавистную шейку.

– Машину убери! – прорычал Макс.

– …те, – настойчиво добавила она. – Максим Степанович, сбавьте, пожалуйста, тон. Вы находитесь на частной территории, ведете себя вызывающе. Как я понимаю, мы с вами теперь какое-то время будем соседями. Поэтому давайте начнем сначала. – Она подошла ближе, балансируя на досках, чтобы не запачкать свои очередные каблучки, и протянула ему руку: – Меня зовут Ольга Михайловна Шорох, и я – управляющая этого отеля.

От неожиданности у Макса перехватило дыхание. Давно, в молодости, он пробовал себя в альпинизме. И когда оказывался на большой высоте, от перемены давления иногда вдруг казалось, что нечем дышать. Сейчас с ним происходило нечто подобное. Гнев вдруг рассеялся, на смену ему пришло ощущение другой реальности. Что это? Сон? Галлюцинация? Фильм Эмира Кустурицы?

Макс ошалело взглянул на протянутую руку. Даже не так – на ручку. Холеную кисть и на тонком запястье – изящные и дорогие, как вся его сыроварня, часы. Управляющая? Где уж там! По меньшей мере владелица. Или… Он поднял взгляд на ее лицо. Теперь ничто не мешало внимательно его изучить. Правильные пропорции, прямой нос, за который многие женщины из его прежнего окружения отвалили бы нехилую сумму пластическому хирургу. Острый подбородок. И пронзительные голубые глаза.

Алчных женщин – а тот факт, что все красивые женщины алчны в той или иной мере, сомнений не вызывал – Макс делил на две категории. Первые – это те, кому нужны деньги и шик. Они готовы предоставить себя мужчине, как дорогой товар, взамен – жить, ни в чем себе не отказывая. Куколки, которые умеют вовремя открыть рот и вовремя его закрыть. Подстилки, не заслуживающие ни внимания, ни уважения. Вторые гораздо опаснее. Этим нужна власть. Они идут не на простой товарообмен, отнюдь. Умом и телом пробивают себе дорогу наверх. Прикидываются куколками, чтобы в нужный момент сожрать тех, кто перестал приносить пользу. Акулы. Умные, холодные, расчетливые. И крайне жестокие. Такие, как его бывшая.