Журнал, что взяла волшебница, назывался «NyonNyon». С обложки на Люси смотрела красивая девушка с волосами кремового цвета, заплетёнными в два хвостика и увенчанными роскошной белой розой. Улыбка этой девушки была хитрой и невинной одновременно. Её огромные голубые глаза будто бы смотрели в самую душу, заставив Хартфилию на несколько мгновений замереть, погрузившись в эти бездонные лазурные озёра. Лицо красавицы занимало всю обложку, и волшебница не могла винить издателей за это решение.

Оторвавшись от бесстыдного разглядывания миловидного лица, Люси переключилась на занимавшие оставшееся пространство надписи. Самая яркая из них гласила: «Интервью с Эношимой Джунко! Легендарная модель становится студенткой Академии Надежды!». Глаза Хартфилии округлились от удивления, а по спине пробежали мурашки. «Эношима Джунко» – о ней говорили на Суде, совсем недавно. Волшебница помнила слова одноклассников: её имя являлось паролем к Монокумабуку, поэтому оно так запомнилось Натцу. Эта девушка была кем-то особенным.

Сердце Люси заколотилось с удвоенной силой, пока она лихорадочно листала страницы в поисках нужного интервью. Наконец, она открыла огромный разворот, целиком посвящённый Эношиме. Девушка с обложки – а это была она – оказалась красива не только лицом, но и телом. Страницы демонстрировали героиню интервью во всевозможных нарядах, в том числе и в купальнике, акцентируя практически идеальную фигуру и немаленьких размеров грудь. Уж Хартфилия много смыслила в женской красоте, но даже она не без уважения просмотрела многочисленные фотографии голубоглазой модели.

Вскоре девушке пришлось напомнить самой себе, что интервью содержит куда больше информации, чем красивые картинки. Она опустила палец на глянцевые строчки, внимательно вчитываясь. Ей пришлось пропускать множество ненужной информации и неприкрытой лести, пока взгляд читательницы не натолкнулся на нужные слова.

– Как вы восприняли приглашение в «Академию надежды»? Как известно, эта школа выпускает лучших из лучших, звёзд мировой величины.

– Я более чем достойна обучаться там, и ничуть не удивлена приглашению. Хотя мне будет трудно стать ещё популярнее, чем сейчас.

На этом обсуждение Академии заканчивалось. Далее Джунко отвечала на вопросы о своей карьере, мотивации и прочем. Ничего полезного. Многообещающее интервью на деле не содержало ни капли полезной информации. Хартфилия была разочарована, и теперь хмуро взирала на «Супер-Модель» Академии. Волшебница хотела узнать, как эта девушка связана с Комаэдой, а узнала лишь её титул. Блондинка опустилась на стоявшую рядом скамью, разглядывая оставшиеся страницы журнала, но и они содержали лишь однообразные фото полу-оголённых девушек.

Одно она выяснила точно: кем бы ни была эта «Супер-Модель», Джунко точно училась в Академии Надежды. Монокума неспроста выбрал её имя в качестве пароля! Хотя кто его знает… это же Монокума. Может, он просто решил их запутать? Ведь этот журнал попал сюда не просто так. Вовсе не Люси нашла эту зацепку – директор позволил найти её.

Волшебница потёрла усталые глаза, запоздало понимая, как же сильно она хочет спать. Прикрыв отяжелевшие веки, Хартфилия опустила голову на грудь и задремала под звуки утреннего объявления Монокумы.

«…Пусть сегодняшний день станет лучшим и последним в вашей жизни».

***

– Апчхи!

Громкий чих Зоро поднял ещё больше пыли в душном помещении, и мечник закашлялся, выплюнув смачное ругательство. Он был абсолютно уверен, что идёт в сторону спортзала, но почему-то оказался в окружении книг и шкафов. И откуда в чёртовой Академии так много дверей?!

– Не ожидал тебя здесь увидеть, – услышал пират за спиной. Потирая красный от раздражения нос, Ророноа развернулся с изяществом массивного танка. Прямо перед ним, подойдя едва ли не вплотную, стоял темноволосый мальчишка.

– Взаимно, – буркнул зеленоволосый, скверно прищурившись. Все его мысли сейчас были направлены на подавление очередного приступа чихания. Когда у него вообще появилась эта аллергия на пыль?

– Решил почитать? Понимаю. Дед всегда говорил мне, что ум мечника должен быть столь же острым, как и его оружие, – Асакура рассмеялся, заложив руки за голову. Зоро смерил его скептическим взглядом. Он не знал, шутит этот пацан или всерьёз несёт свою чушь.

– Что ты вообще в мечах понимаешь? – пренебрежительно фыркнул Ророноа. Он не любил хвастать своим мастерством, но и слушать наставления щуплого школьника не собирался. Таких умников Зоро всегда на место одной левой ставил. М-да, одной левой…

– Ну, я ведь тоже мечник. Хотя по мне и не скажещь, – Йо, продолжая улыбаться, прошмыгнул мимо высокого парня и плюхнулся на стул. Пират повернул голову, недоумённо хмуря брови.

– Ты? – выдавил из себя пират с нескрываемым любопытством. – И какой стиль используешь? – недоверчиво спросил он.

– Стиль? – Асакура удивился, почесав затылок. – Я сражаюсь вместе со своим духом хранителем, – признался шаман. – Наверное, это тоже можно назвать стилем? Видишь ли, сам по себе я не обладаю особыми боевыми навыками. Даже катану правильно держать не умею. Зато когда Амидамару – дух древнего война самурая – вселяется в меня, мы сражаемся как одно целое. Поэтому я тренируюсь, чтобы тело могло выдерживать любые нагрузки.

С каждым предложением Зоро лишь непонимающе хмурился, склонив голову набок. Он знал о мечниках, использующих дьявольские фрукты, чтобы увеличить свою силу, но всегда считал их глупцами. Величайшим фехтовальщиком может стать лишь тот, кто достигнет этого упорными тренировками. Духи и прочие сказки – слишком лёгкий путь. А на пути к своей мечте он таких не искал.

Йо, видя такую реакцию, виновато улыбнулся.

– Для тебя мои слова могут казаться глупостью, но есть одна вещь, которая справедлива для нас обоих, – его глаза вмиг перестали улыбаться, наполнившись серьёзностью; такой, что Ророноа не мог не прислушаться. – Для бойца важна не физическая сила, а его дух. Если твой дух силён, ты сможешь стать величайшим мечником. Подумай о том, что направляет твой меч. Какие цели ты ставишь перед собой.

Асакура поднялся на ноги. Его деревянные сандали со скрипом скользили по полу. Шаман смотрел прямо в глаза пирату, не прерывая зрительный контакт ни на секунду, словно заправский гипнотизёр.

– Почему ты хочешь стать лучшим?

Зоро моргнул, понимая, что сейчас от него ждут ответ. Мотивация? Вопрос простой, и в то же время, так трудно выразить это словами. Тем более, открываться какому-то едва знакомому парню? Однако в Йо было нечто, внушающее уважение. Только сейчас пират это заметил. Он чувствовал себя так, будто говорил с Луффи. Нет, более того. В его голове разворачивалась именно эта сцена. Ророноа видел серьёзный взгляд своего капитана из-под опущенной соломенной шляпы. В этом взгляде не было осуждения, но Зоро отчётливо чувствовал свою вину.

– Потому что это и её мечта тоже, – туманно ответил мечник. Словно наваждение, он видел перед собой образы давно умерших людей. Образ девушки из его детства. Той, что была для него недостижимым идеалом. Той, которую он видел всего пару дней назад – в Монокумабуке.

– Ты бы хотел встретиться с ней? – продолжал голос, отражающийся от стен библиотеки. Будто Луффи и Йо говорили в унисон, орали ему в оба уха.

– Конечно! – рьяно ответил Зоро, подавшись вперёд. И тут же запнулся. Оступился. Упал назад.

Ветер бросил в его лицо детские воспоминания. Маленький мечник, валяющийся в траве, сражённый темноволосой девочкой. Катана, приставленная к его лицу. Протянутая рука.

Он вновь чувствовал себя побеждённым, беспомощным. Отчаянно искал любой способ подняться, превзойти себя. Почему он вообще стал использовать три катаны в бою?

Одной ему было мало.

Но ведь если подумать, всё это было детской игрой. Три меча ему были нужны лишь для того, чтобы достичь её уровня мастерства. Там, где она управлялась одним оружием искусно, с силой и грацией, он пытался достичь качества количеством. И хотя Зоро всю сознательную жизнь совершенствовал искусство боя с тремя мечами…