Не знаю, почему директор додумался оставить меня с тремя охранниками в осаждённом здании. И не знаю, почему тем двоим не пришло в голову запереться вместе со мной, раз уж стрелять категорически запрещено. Дубинки — это здорово, но резервный курс их не испугался.

Может, как и в самой причине восстания, в этих странных совпадениях была замешана Джунко. Я бы назвала её почерк знакомым, если бы она не писала невидимыми чернилами.

Сатоши открыл дверь ровно в тот момент, когда толпа одинаково одетых студентов смела незадачливых охранников, вооружённых не-огнестрельным оружием. Сатоши захлопнул дверь и с удивительной для его нервозности скоростью повернул ключ в замке. С другой стороны на дверь обрушился град кулаков.

Они требовали вернуть их деньги, представить директора к ответственности, закрыть школу и выдать им убийцу ребят из студсовета. И много чего ещё, но разбирать отдельные слова не осталось сил. Я вжалась в стул. Если до этого я уверилась, что козлом отпущения для резервного курса оказался Изуру, то после слов Киригири было трудно сказать, какие записи они увидели. Отредактированные, с жертвой научного эксперимента в главной роли? Или те, на которых засветилась я?

В пожизненном заключении, по крайней мере, предполагалась какая-то жизнь. В криках толпы убийцу ждала лишь смерть. А желание умереть выветривается куда быстрее, когда появляется такая возможность.

Я вскочила со стула, спрятавшись за спиной Сатоши, который дрожал у двери, что вот-вот должна была слететь с петель. Я посмотрела на него в панике, срываясь на крик.

— Ты же охранник, почему ты боишься?!

— Д-д-да какой я охранник! — зашипел он, побелев больше меня. — Я вообще дворецкий! У семьи-

Дверь сдалась. Толпа хлынула внутрь, не разбирая дороги. Что-то подобное я видела в первый день выхода особо ожидаемых игр, только в этот раз коробками с дисками были мы. Зомби-апокалипсис, в котором я и Сатоши заочно числились мертвецами.

Конечно, я смутно понимала, что студенты даже в слепой ярости не станут убивать нас. Если бы они переступили эту грань, то и Академия вынуждена была бы применить силу. Судя по запрету на стрельбу, пока обе стороны предпочли сойтись в рукопашной.

Я услышала сдавленный крик Сатоши, у которого выхватили пистолет, после чего он скрылся в серой массе тел. Что-то подхватило меня и с силой ударило головой о стену, после чего я потеряла сознание.

Это была короткая передышка.

Я очнулась, погребённая под трупами. Когда липкая кровь затекла под рубашку, обожгла пальцы и оросила лицо. Вопль ужаса застыл у меня в горле. Я барахталась в сплетённых конечностях и ошмётках чьей-то головы, судорожно пытаясь выбраться из этого кошмара.

Поскользнувшись, я упала грудью на пол и лишь теперь увидела, что произошло в комнате.

Стол и стулья были опрокинуты, наполовину превратившись в щепки. Десяток студентов резервного курса доживали свои последние секунды вокруг меня. Я вспомнила, что слышала множество выстрелов.

Дверь наружу была открыта, и все мои инстинкты кричали, что я должна бежать. Но перед этим я заметила Сатоши. Он сгорбился в углу с множеством синяков и ран на голове, и он жил. Его грудь тяжело вздымалась, а полуоткрытые глаза смотрели в противоположную стену. Из кармана выпал маленький ключ.

Сосредоточившись только на этом крохотном объекте, игнорируя всё вокруг меня, я подползла к нему. Сатоши не двигался. Я развернулась спиной и нашарила в луже крови этот ключ, сжала его липкими пальцами и каким-то чудом вставила в замок наручников. Закусив губу, задыхаясь от резкого запаха смерти, я смогла повернуть ключ. Наручники щёлкнули, падая на пол.

Я выдохнула, наконец-то освободив руки. Плечи хрустнули, едва двигаясь, и больно было даже пошевелиться. Но я была свободна. Я поползла к выходу, не пытаясь даже встать в этих багровых лужах. Между мной и дверью я встретила пистолет, ранее отобранный у Сатоши, лежащий на полу под одной из ножек стула. Я, не думая, схватила его и прижала к груди. Предохранитель был снят.

Что-то двинулось слева от меня. Сатоши, едва в сознании, цепко схватил меня за руку. В его глазах появилась осмысленность.

— Приказано… — повторил он, — здесь оставаться…

Я уставилась на него, почти теряя связь с реальностью. Всё вокруг меня было красным, и когда я моргала, кровь лезла в глаза ещё больше. Я не сразу поняла, что Сатоши пытается меня остановить. Ему повезло — отделался простреленным плечом. Кажется, парень терял сознание больше от страха, чем от ранений.

И всё же, он крепко сжимал мою руку. Левую. А правая, с пистолетом, была нацелена ему в сердце. Он видел это, слабоумный добряк, но не обращал внимание.

— Т-ты с ума сошёл? — выдавила я, и мой указательный палец вытянулся в прямую линию, не желая касаться спускового механизма. — Мы должны уходить отсюда!

— Я обещал госпоже Киригири, — пробормотал Сатоши, навалившись на меня своим тощим телом, — что ты останешься здесь.

Я упала на спину, чувствуя, как теперь он сжимает обе мои руки. Он и правда обезумел. С одной лишь целью в глазах он придавил меня к полу, не пытаясь сделать больно, но и не давая двинуться.

Пистолет упирался ему в сердце.

— Слезь с меня, — я всхлипнула, поддаваясь этому безумию. Кровь — меня окунули в неё с головой, и это был худший кошмар наяву. Снова убийства студсовета. Я не знала, кто убил эту толпу, но в моей голове убийцей была я. — Ты не понимаешь!

— Ты арестована, — с каждой фразой его голос становился увереннее, он всё сильнее старался развести мои руки и прижать их к полу. У меня было несколько секунд, чтобы сопротивляться. — Тебя приказано держать здесь.

Он точно был сумасшедшим. Как будто его запрограммировали на одно лишь действие — не отпускать меня. Я бы могла продолжить наш разговор, но услышала очередные шаги в коридоре. Это заставило паниковать ещё сильнее.

Я сглотнула. Я посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Я выстрелю.

— Не выстрелишь, — упрямо ответил Сатоши.

И он ошибся.

Тело охранника отбросило к противоположной стене, а мне отдачей чуть не вывихнуло руку. Пистолет вылетел из скользких от крови пальцев, застряв в ошмётках других тел.

У меня закружилась голова. Где пол, а где потолок можно было определить только по кровавым следам. Я повернулась на бок, приподнялась на ладонях, встала на колени, согнулась пополам. Меня стошнило. Несколько раз. Мой желудок просился наружу, все внутренности вывернуло наизнанку.

Я не помню, как вышла из той комнаты. Пистолет так и остался забытым в груде тел. Я брела по коридорам Академии, плутая между комнат и пытаясь найти выход, утирая слёзы и размазывая кровь по лицу. Несколько раз я готова была упасть на пол, свернуться в комок и протяжно зарыдать, но как и у безумного Сатоши в моей голове звучала одна мысль, одна цель, и только она двигала мною: я должна найти Джунко.

Если бы я знала, что моё желание так скоро исполнится.

Позднее я вспомню, что больше нигде не увидела мёртвых тел. Я перешагивала охранников в отключке, явно побитых толпой студентов. Я пряталась за углами, когда остатки этой толпы пробегали мимо. Я не понимала, куда идут они, а куда иду я. За моей спиной оставались снесённые двери, крики людей и потасовки студентов с охранниками в коридорах. Кажется, другие охранники тоже стали стрелять.

Наверное, восстание плавно перетекло в стены Академии, потому что когда я вышла на твёрдую землю, то не увидела вблизи ни единого человека. Где-то вдалеке верещали полицейские сирены, но единственные охранники, которых я увидела, были где-то там: у южных ворот, у входа в старое здание школы. Где угодно, но не возле меня. На меня никто не обращал внимание. Я была призраком.

И лил дождь. Я подставляла лицо под эти крупные капли, надеясь смыть хотя бы часть крови. Зрение начало проясняться. Ноги сами привели меня к фонтану, у которого я раньше гуляла с Хинатой. Охранников всё ещё не было. Дождь усиливался, размывая цветущие клумбы роз.