– Вытащил?

Фриц отпил пива, затянулся сигаретой. Сказал:

– Вытащил. Успели вернуться. Уже песок с неба летел, когда в ангар въехали. Каторжников в барак, меня под суд. Я же приказ нарушил. Сказано было: “немедленно”. Ну и в отставку, “по чистой”.

Я кивнул. Никого в данной ситуации не волновала судьба двух человек. Солдаты “Интерплана” при охране мест исполнения наказаний считаются выполняющими боевую задачу, то есть Фриц не выполнил приказ в боевой обстановке. Ему повезло, что так легко отделался. Видимо плохую связь признали смягчающим обстоятельством.

– Повезло.

– Повезло… Жалею сейчас.

Неожиданно Фриц сказал:

– Мадлен от меня ребенка хочет.

Я аж поперхнулся пивом.

– Ну я… Даже не знаю, что тебе сказать.

– А что тут скажешь?.. У них генофонд убит после переселения. Видел этих жвачных на двадцатом?

– Видел.

– Они ведь все граждане, стажер. Все, до одного. Потомки тех, выселенных. Внешне, с виду, нормальные, а мозгов… Такие дефекты обычно выявляются на стадии беременности, но не всегда. Нормальных детей, без видимых пороков, где-то четверть всего рождается. Из них половина – вот то, что ты видел. Им на все наплевать. Была бы жвачка, да вместе посидеть, да на рекламу повтыкать. Но они граждане, право голоса у них есть и если Администраторум захочет что-то изменить здесь, у него не получится. И таких уровней, как двадцатый, много. Есть и такие, куда только с охраной ходить можно. Патруль вызываем.

– Деградация.

– Точно. Теперь понимаешь, почему физические наказания только к гражданам применяют? Они по-другому не понимают. Проблема в том, что им заняться нечем. Работы нет. Может, и не так быстро процесс бы шел. В гражданскую службу попасть, или в Патруль, или в медики, для них – это как в лотерею выиграть. Туда отбирают лучших и отбор идет с детства. Остальные от безделья тупеют и получается то, что ты наблюдал. А техников, или там к примеру биоподдержку, комплектуют мигрантами. Поэтому те, кто хочет ребенка, и ищут… среди приезжих (конечно кроме “жвачных” – этим без разницы, что у них получится). Но все равно риск родить мутанта очень большой. В этом случае аборт, а если абортов три, то принудительная стерилизация. У Мадлен их уже два было.

– Последний шанс, значит?

– Последний. А у меня двое детей уже есть, на моей родной планете, на Хаузе, откуда я в “Интерплан” завербовался. Пятнадцать лет службы – гражданство Терры. Для них и хотел его получить. Нормальные дети, без отклонений. Я их, наверное, и не увижу уже.

Фриц заглянул в кружку, допил пиво и сказал:

– Пойду-ка я отдыхать. Не мешки таскали, но все-таки сутки на ногах, а мне уже не двадцать лет. Ты-то сиди еще. Спешить некуда. Три выходных подряд редко бывает.

– Я бы все-таки попросил вас немного задержаться, – послышалось из-за спины.

Голос был знакомый. Я обернулся.

Далеко не все рейдеры являются преступниками, какими их привыкли считать в жилых зонах…

Отчет о проделанной работе, часть 3.

Без бронежилета и шлема Студент выглядел не то, чтобы странно, а… непривычно, что-ли? Высокий, плотный, слегка сутуловат. Видно было, что здесь ему непривычно, да и рука у него постоянно тянулась к боку, как будто нащупывала автомат. Оружия, разумеется, не было. Рука опускалась, но потом снова пыталась нащупать его. Впрочем пиво из его кружки убывало с пугающей скоростью. Так же, как и у Крига. Этот вообще за один раз поллитра засосал.

– Есть разговор, неграждане, – сказал гвардеец.

Мы с Фрицем промолчали. Потом я спросил:

– Кого опять убить хотят?

– Я серьезно. Посланник просил меня поблагодарить вас за помощь.

– Не за что. Он – я посмотрел на Студента, – сделал больше, чем мы.

– Есть за что. Такие люди, как он, никогда не забывают оказанных им услуг. Однажды вы в этом убедитесь.

– А на Терре он кто? – спросил я.

– Один из исполнительных секретарей Совета. Но сейчас у нас про другое… Вы обсуждали ваш вчерашний рабочий день. Верно?

– Что там обсуждать? – Фрицу явно не нравился этот разговор. Он устал и хотел спать. – Обычный день.

– Вот именно: обычный. Проверка систем выявила неработоспособную вентиляционную шахту. Заслонка-шибер не управлялась дистанционно и вас послали на устранение неисправности. При выполнении работы вы наткнулись на зону карантина, в которой были мертвые граждане. Вашим мастерам написана и отправлена докладная на действия патрульных, которые привели… Вот сейчас внимание! – Криг снова отпил из кружки изрядный глоток. – Привели к несогласованности действий служб. То есть Патруль должен был сообщить об организации карантина, но не сделал этого, в результате чего техники вынуждены были пробивать себе путь к системе ручного управления шибером.

– Ну и что?

– Вас ничего не удивляет? Например то, что ни вашего мастера, ни его начальство нисколько не волновала судьба оставшихся в закрытой карантинной зоне граждан? Тристо тридцать девять человек, сжигать трупы которых вы закончили только утром. Они не интересуют даже санитарно-эпидемическую службу, потому что эпидемия в секторе была более пяти лет назад и эти смерти не войдут в статистику. Они уже в ней, только обозначены пропавшими без вести.

– Жвачники никому не нужны.

– Именно! Вам это кажется абсолютно нормальным, что их закрыли в отсеке и так оставили?

– Кто хотел выйти – вышел, – Фриц пожал плечами. – Криг, мы что сейчас должны сделать? Оплакать жвачников, или памятник им поставить? Да уперлись мне они в… одно место. У меня своя работа и такой случай у нас не первый и не последний.

Гвардеец откинулся на спинку стула и сделал ладонью жест в сторону официанта. Тот подкатился, снова наполнил его кружку. Я посмотрел с уважением. Умеет пить, ничего не скажешь…

– Я хочу, чтобы вы посмотрели на проблему шире. Есть система, которая потребляет ресурсы, но ничего не производит и не развивается. Меняться она не хочет и не может. Ее деятельность уже привела к гибели планетарной экосистемы и только чудом она не уничтожила и себя саму. Ей безразличны люди, как ее основные составляющие и она существует только для того, чтобы поддерживать свое существование. Последний инцидент, в котором все мы имели счастье поучаствовать, наглядно показал, что для поддержания статус-кво она не остановится даже перед реальной опасностью конфликта с метрополией.

– Хорошо… – Фриц кивнул и посмотрел в пустую кружку, как будто надеясь увидеть что-то на дне. – Посмотрели шире. Что дальше? Криг, ты нам-то зачем все это объясняешь? Я – оперативник технической службы, а это – мой стажер. Мы даже не пешки, мы винтики. От нас ничего не зависит. Мы можем только жечь трупы.

– По двум причинам. Первая: у вас обоих есть и военная, и техническая подготовка. Вторая: я видел вас в деле. Вас и его.

Криг кивнул на Студента.

– Короче! – сказал я. – Криг, не тяни кота за хвост. Если у тебя есть, что предложить – предлагай.

– Извините, – гвардеец слегка улыбнулся. – Я не дипломат, не переговорщик. У посланника попросту больше никого здесь не оказалось, чтобы этот разговор поручить. Ты прав, Василий Петров. Предложение есть.

– Иванов.

– Ах да, извини. Иванов… Я когда был на Новой, там вокруг меня одни Петровы и Ивановы были. У вас там на всю планету, насколько я знаю, 90% людей носят всего шесть фамилий…

– Так уж получилось. Но это к теме наверное не относится?

– Нет. Не относится. Значит предложение… Извольте. Если коротко, то люди уже продемонстрировали на этой планете фантастическую приспособляемость. Сделав окружающую среду враждебной, они смогли выжить не только в резервациях-кластерах, но и в самой этой среде. Вы сами видели, что между кластерами живет достаточно много людей и они достаточно хорошо себя чувствуют в тех условиях, в каких человеку из кластера останется только лечь и умереть. Да, выжить им сложно, многие гибнут, выживает, как известно, самый приспособленный, но те, кто выжил, демонстрируют удивительные качества.