Мне нравится все в ВДВ. К остальному и незначительному нужно просто приспособиться и постараться соответствовать реальности. Конечно, есть такие особые случаи, с которыми мириться не представляется никакой возможности. Таким особым случаем в нашей учебной роте стал для меня заместитель командира взвода «Цибуля», он же сержант Иван Цибулевский. В этом рано возмужавшем юноше перемешалось все, что необходимо для отличного солдата: смелость, сила, быстрота реакции, выносливость, отличное знание вооружения, парашюта и средств связи. По сути, наш «замок» настоящий универсальный солдат, но его боевой дух явно застрял где-то в сороковых. Ему бы дать снайперскую винтовочку и послать на передовую под Сталинград или Кенигсберг. По слухам, после окончания учебки, он, ефрейтор, штурмовал командование батальона рапортами о направлении в Афган, но получил отказ. «Там головорезов и без вас хватает, остаетесь здесь, обучать молодых солдат азам десантной службы!» – осадил тогда его комбат. Так он стал командиром отделения, а позже «замком» третьего взвода третьей учебной роты курсантов.

С первой минуты моего пребывания в учебке он заточил на меня зуб, видимо, не найдя в моих глазах овечьего трепета и преклонения перед его талантом. Талант у него был один – он мог вызывать у подчиненных чувство животного страха и бессилия перед жестокостью и силой инструктора «Цибули». У меня же его вид и приказной тон вызывал лишь злость и отвращение.

Все началось с того, что старший сержант отобрал у меня в первый же вечер нашего знакомства сборник стихов Александра Пушкина и после, на вечерней проверке демонстративно, в строю, постучал любимой книжкой по моей выбритой голове, приговаривая, что здесь все будут читать совсем другую литературу. Потом открыл наугад и, коверкая слова, прочитал:

«Пока швободою гарим,

Пока сардца для чести живы,

Мой друг, отчизны посвя-джин,

«Душар» прекрасные порывы!»

– Так, ага… – немного помолчав, продолжил Цибулевский.

«Товарисч вер, взайдет ана,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспранет ото шна,

И на обломках сладострастья,

Напишут наши имена!»

– В общем, неплохо, но я бы написал лучше! Например: «Салага верь, взойдет она, звезда пленительного счастья… Мой друг, сержанту посвяти, души и мысли и зарплату!» – закончил инструктор, сияя, словно начищенный краник в умывальнике.

– Зря вы так, сержант, зря! – попробовал я восстановить честь, но был грубо поставлен на место ударом – ребром ладони – в подготовленный пресс.

Больше свою книжку я не видел. Многие курсанты восприняли его поступок как благо и волю командира, незначительная же часть непокорных поняла, что с этого дня их честь проверять будут регулярно и нагло, пока не заберут безвозвратно или, в крайнем случае, на полгода.

Общим для всех курсантов эталоном развития личности стал турник, он же гимнастическая перекладина. Если молодой курсант, он же «слон», смог подтянуться десять раз и больше – живи пока, если нет – то хуже. Звание тебе, чмо и недоносок. Ежедневные тренировки под руководством «Цибули» не заставили ждать своих плодов. Не обошла сия чаша и меня. Если по прибытию в учебку я подтягивался пятнадцать раз и легко выполнял подъем силой с переворотом – десять раз, то уже через два месяца бесконечного болтания на турнике, я мог подтянуться всего лишь шесть раз. Под конец учебки все мы стали слабаками и закоренелыми сардельками. Пинки и тычки сержантов вызывали у нас только смех, истерический смех от осознания неизбежности выпуска из этого дурдома.

Конечно, жизнь в учебном батальоне не замыкалась на отношениях между курсантами и инструкторами-сержантами. Мы жили полнокровной интересной жизнью, называемой просто – юность в ВДВ. Во главе всего обучения была поставлена физическая культура. Каждое утро, ровно в семь ноль пять, мы выбегали из нашей казармы по форме одежды «голый торс», строились и бежали кросс три км. После, на плацу с нами работал молоденький нач. физо, старлей. Мы выстраивались в шахматном порядке и изучали гимнастические упражнения для общего разогрева организма. Дальше начиналось самое интересное: изучение связок и ударов специального курса рукопашного боя для солдат и сержантов ВДВ и армейской разведки.

Многие парни не понимают смысла ударов по предполагаемому противнику, который существует лишь в твоей фантазии. Но я знаю, что главное здесь – это работа воображения, ровное дыхание и координация движений. Каждый удар должен быть зафиксирован в твоем мозгу: смотри и впитывай малейший жест инструктора, повторяй прыжки, развороты и выпады. Не смейся над неловкостью товарища. Не хвастай, что ты великий мастер джиу-джитсу и твой брат мастер спорта по боксу. В десанте это не проходит, рукопашная схватка с реальным врагом безжалостна и бескомпромиссна. Две секунды и один из вас мертв, а второй или жив, или тяжело ранен. Конечно, вначале ничего не получается, сапоги скользят по обледенелому плацу, ты лупишь ногами воздух будто пьяный пингвин-желторотик. Поверь, парень, совсем скоро, твои движения станут увереннее, выброс колена резче, удар локтем и ребром ладони сокрушительнее.

Для начала необходимо было выучить, где находятся основные зоны поражения на теле условного противника, а затем, как правильно наносить удары по этим зонам или точкам. Кисти твоих рук должны стать настоящими боевыми блоками и сокрушающим оружием. И тогда, в рукопашной схватке с «Зеленым беретом» армии США у тебя появится шанс остаться в живых, пока твой друг не придет к тебе на помощь. Конечно, это мало вероятно, но то, что умение ставить блоки и наносить ответные удары пригодятся в схватке с «козлами», не вызывало у меня сомнений. Посмотрим.

После отработки приемов «РБ»³⁵, под руководством сержантов, мы отправляемся на «великий и ужасный гимнастический городок» с его замерзшими брусьями и перекладинами.

Кроме ежедневного часа утренней зарядки, в течение учебного дня был обязательно предусмотрен марш-бросок или кросс. Три раза в неделю – тренировка по рукопашному бою с оружием в составе взводов под руководством офицеров роты. Удары прикладом автомата в лицо, рожком в горло и солнечное сплетение. Уколы пристегнутым штыком в любые части тела противника, в зависимости от ситуации. В основном в лицо и ноги, там, где не может быть броневой защиты. Мы колем и орем «кь-я»! Каждый выпад доводим до абсолюта. Офицер не очень доволен и ставит взводу твердую тройку.

Упражнения на городке воздушно-десантной подготовки – отдельная, не менее интересная тема. И, конечно, любимое упражнение десантника – отжимание на кулачках в любое время суток, в любую погоду, от любых поверхностей. Я подсчитал количество отжиманий, сделанных мною за один день, вернее за сутки, получилось не слабо, около семисот, дальше я сбился со счета.

Ночью, когда дежурный офицер отлучался из казармы по делам службы или к жене и детям у нас начинались ночные маневры. План и сценарий целиком зависели от настроения сержантов в данный момент времени. Очень жалею, что никто из нас не мог оказать должного сопротивления «козлам», мы просто решили потерпеть еще немного, до весны. Да какое может быть сопротивление двадцатилетнему бугаю, облаченному рычагами власти. Ведь в уставе по-русски написано, что солдат обязан беспрекословно выполнять все приказы и распоряжения непосредственного начальника своего «комода»³⁶ или «замка». Пока было можно, мы терпели, пытаясь извлечь пользу даже из самых нелепых и унизительных занятий.

Обычно «Цибуля» и его друзья, сержанты из других взводов, долго шастали после отбоя; подмывались в умывальнике, брились, наглаживали воротнички на завтрашний день и громко ржали в курилке, хотя курили из них не многие.