Безбрежные восточноевропейские степные просторы населяли различные народы. В разное время и по-разному складывалась судьба того или иного степного народа. Соответственно, менялась участь тех или иных народов в зависимости от того, кто возвышался в определённый исторический промежуток времени, становясь доминирующим на конкретной территории.
В литературе бытует представление о том, что половцы (кыпчаки), живя по соседству с земледельческими народами, являли собой отсталые племена, находящиеся на родоплеменной стадии. По мнению большинства историков, кыпчаки, занимающиеся скотоводством, будучи кочевниками, не знали земледелия, в отличие от земледельческих народов, и по уровню развития считались народом на порядок ниже, чем их соседи. Принято считать, что земледелие пришло на смену скотоводству как более прогрессивный способ ведения хозяйства.
На самом деле кыпчаки к началу XIII века успешно сочетали скотоводство с земледелием, переживая существенный экономический подъём. Это позволяло кыпчакской аристократии по всей восточноевропейской лесостепи занимать господствующие позиции.
У кыпчаков перевозка грузов с использованием коней, верблюдов была развита с давних времён. В XIII веке кыпчаки довольно успешно освоили доставку грузов и по речному пути, благодаря чему экономические и социальные связи с соседями начали бурно развиваться. Между кыпчаками и соседями, в особенности с русскими, сложились очень прочные деловые и крепкие человеческие отношения. В отношениях между народами получило развитие двуязычие. Как у кыпчаков, так и на Руси появляется огромная масса людей, хорошо знающих язык другого народа. Как явствует из работ известной советской ученой Плетнёвой, матерями и няньками русских княжат и боярских детей нередко были кыпчакские женщины. Они пели песни на родном языке и обучали их кыпчакской речи. Возможно, сегодня для современного читателя, в силу укоренившегося стереотипа, это может показаться невероятным, но в XIII в., а затем в XIV–XV веках на значительной части евразийского континента языком межнационального общения был именно кыпчакский язык.
В XIII веке в пограничных со степью русских княжествах общение между людьми осуществлялось на двух языках. В аулах кыпчаков жили тысячи «русичей»: жёны, служанки, рабы, пленные воины.
Разносторонние отношения и связи лишь способствовали укреплению и объединению между народами, относящимися даже к разным языковым группам. А это в свою очередь способствовало экономическому подъёму народов, населявших данную территорию.
Существует пристрастный взгляд, что кыпчаки не умели укреплять, отстаивать и тем более строить города. Столь распространённое заблуждение и явное невежество можно развеять внимательным прочтением русских летописей и других источников, где были зафиксированы кыпчакские географические названия местностей и городов, которые в последующем, по истечении исторического времени, переименовывались русскоязычным населением на свой лад.
Для наглядности можно сослаться на множество примеров, которые приводят дореволюционные русские историки: город Адалаш из летописи переиначили в Водолаг, а кыпчакский город Гузун впоследствии назвали Изюмом. Также известно, что в течение длительного времени некоторые города сохраняли двойные имена: Орёл – Угол, Самара – Снопород и т. д. Особенно много таких названий дореволюционные исследователи насчитали близ города Харьков на Украине. Например, от имени хана Бус произошло название – Бусов яр, Бузов новый, Бузов старый. Кыпчакских ханов сами кыпчаки традиционно называли солтанами. Отсюда названия: Салтавский, Салтановск.
Сложность определения кыпчакских городов связана также и с тем обстоятельством, что название одного и того же города часто менялось – когда после смерти одного предводителя или родоначальника известного рода появлялся другой, то и город изменял своё название.
Город Шарукан, например, носил разные названия: сначала он назывался именем хана града Осенева или Асенева от кыпчакского хана Асана. После смерти первого хана город назвали по имени хана Шарука – Шарукан. Чешуевым-Чешлюевым по имени хана Чугая. Сугров по имени хана Сугры. Харьков – Харкан, Гаркан, Шаркан.
Города строились для управления различными областями и являлись политическими и экономическими центрами.
Дома в городах, где шла оживлённая жизнь, обусловленная главным образом развивающейся торговлей, преимущественно строились из неразборного глинобитного материала.
В городах возводились дворцы для знати и административные здания, а вокруг них возникали кварталы вольных жителей, купцов и ремесленников.
Как правило, города служили важными перевалочными пунктами на Великом Шёлковом пути.
Известно, что к концу XIII и началу XIV вв. такие развитые города, как, например, Ургенч и Сарайшык были связаны друг с другом трассами. В данном случае трасса между ними расходилась, по свидетельству археологов, в четырёх направлениях. Одно вело вдоль реки на север, другое – через степь на столицы Сарай ал-Махруса и Сарай ал-Джедид, а третье – вдоль побережья Каспийского моря на Хаджи-Тархан и далее в Крым. Все они были обеспечены караван-сараями, колодцами или другими источниками чистой воды. Четвёртым направлением являлся водный путь через Каспийское море в Иран и Азербайджан.
По данным османского хрониста Хаджи Халифа, у устья реки Яик был расположен городок Свандж (или Сваих), который ранее был столицей куманов. По утверждению Трепавлова, этот город был заселён позднее ногаями. Правда, он считает, что ногаями город Свандж был заново отстроен, следовательно, ногайцы будто бы пришли на смену куманам. На самом деле это как раз подтверждает кыпчакское происхождение ногайцев, поскольку ногайцы ранее называли себя кыпчаками и были коренными жителями.
Строили они города не хаотично, а по определённому плану, с учётом специфики деятельности животноводов. Дома в основном строились из сырцового кирпича. Имели от двух до четырёх комнат вполне солидных размеров и кладовые. В жилом помещении обычно вдоль стен устраивали лежанку, обогреваемую устроенными внутри дымоходными горизонтальными каналами. Стены штукатурили глиной и белили.
В окрестностях города близ речных протоков располагались посевные поля, сады и огороды, орошаемые при помощи чигирных (от кыпчакского слова «шыгыр» – колесо) установок. Это такое большое деревянное колесо с привязанными к нему сосудами. Находящиеся в нижней части колеса сосуды зачерпывали воду, а, поднявшись с помощью колеса вверх, выливали её обычно в деревянный жёлоб, от которого начинался арык.
Городские бани кыпчаков представляли собой несколько разнофункциональных помещений, сырцовые стены которых были облицованы декоративными плитами или покрыты водостойкой штукатуркой. Полы, выложенные обожжённым кирпичом, имели специфическую конструкцию, обеспечивающую подогрев снизу. Для горячей воды сооружали большой сосуд – хум. Водосточная канава заканчивалась ямой-отстойником. Воду нагревали в больших чугунных и бронзовых котлах. Размеры бань достигали десяти, а то и более пятнадцати метров, что свидетельствовало о распространённости общественных и дворцовых бань.
Водоснабжение города осуществлялось не только с помощью колодцев во дворах, но и перевозкой на арбах речной воды в кувшинах.
Хозяйственная деятельность горожан в значительной мере была связана с производством различных товаров для города и степи.
Наиболее активно шла торговля у кыпчаков с Корсунью (Херсонесом), где царили византийские купцы, Сурожем (Судаком), который был освоен итальянскими купцами (в основном генуэзцами) и Тмутараканью, в которой, помимо византийцев, большую роль играли собственно тмутараканские купцы и ремесленники.
В середине XIII в. араб Ибн – аль-Асир писал о Суроже: «Этот город (Судак) кыпчаков, из которого они получают свои товары, потому что он лежит на берегу Хазарского моря и к нему пристают корабли с одеждами: последние продаются, а на них покупаются девушки, невольники, буртасские меха, бобры, белки и другие предметы, находящиеся в земле их». О том, как развивалась жизнь в приморском городе, можно составить представление, ознакомившись с Половецким словарём (Codex Cumanicus), который был создан в одном из кыпчакских городов. Список слов в словаре, объединённых в смысловые группы, свидетельствует, что в кыпчакских приморских городах уже существовал развитый слой купечества и ремесленников. Можно смело утверждать, что торговля развивалась на достаточно высоком уровне, поскольку в обиходе были серебряные монеты, имеются свидетельства соблюдения правил торговли, учёта и контроля, вплоть до письменного оформления своих долговых обязательств. О широком ассортименте товаров говорят названия тканей разных сортов, записи названий восточных товаров (пряностей, духов и пр.), драгоценных камней, которые столь скрупулёзно и с дотошностью коммерсанта перечисляются в словаре. Упоминаются даже рабы, что является подтверждением широкого расслоения общества на основе имущественного неравенства.
