Получи и распишись, блядь. Хороший подарок судьбы, ничего не скажешь!

В ожидании, когда произойдет нужная химическая реакция, ученый нетерпеливо барабанил пальцами по верстаку, вспоминая о том, как он дошел до того, что вернулся домой.

Он трахал парня-подростка, хотя, никакой это был не парень и не подросток — это была Юнити, коллективный разум, захвативший население целого мира, и его не-такая-уж-и-бывшая по совместительству.

Он имел того парня под одобрительный шепот столпившихся вокруг него девушек — одни просто, наблюдая со стороны за происходящим, мастурбировали, запуская пальцы во влажные щёлки, другие принимали непосредственное участие, гладили его, целовали, ласкали, пока Рик вколачивался в стонущее под ним тело — интенсивно, без жалости, быть может, даже делая больно, но эта планета выдержала бы и не такое!

А потом он кончил с протяжным криком:

— Мо… мо… моя крошкааа! — и упал прямо в объятия всех этих телочек в лице Юнити, которые после порадовали его минетом в десять ртов и двадцать рук, а потом горничная принесла еще бухла и дури, и они дозаправились, а потом… что-то пошло не так.

Юнити помрачнела, несмотря на все, что успела принять и выпить.

Рик спросил, что случилось, и зря — опять этот странный разговор о том, что вечно так продолжаться не может!

Он искренне не понимал, о чем вообще говорит Юнити — как это не может? Пока есть спиртное, наркотики и член, веселиться можно всегда!

Санчез предпочел притвориться, что уснул, чтобы избежать неприятной темы, и сам не заметил, как действительно отрубился.

А на утро его встретила пустая комната.

Пустая улица.

Пустой мир.

Она собралась повзрослеть. Примкнуть к Галактической федерации. Завязать с вредными привычками. А Рик во все эти планы не вписывался…

Он ходил по улице, собирая все эти дурацкие записки, которые Юнити оставила, и внутри будто что-то умирало с каждым словом.

Вернувшись туда, где проходила последняя оргия, Рик напился вхламину, чтобы не было больно, и достал бластер.

Эта детка разнесла бы его башку, словно гнилой арбуз, за секунду, обрызгав все стены мозгами — какое было бы зрелище!

Увы, Рик снова перебрал — и в последний момент завалился спать прямо на полу, а бластер в нетвердой руке выстрелил мимо, только оставив рану на лбу и пробив дыру в потолке.

Разбудил его противный писк — Птичья Личность прислал сигнал о помощи, похмелье-похмельем, а друга выручать надо!

Честно говоря, Рик надеялся, что убийство десятка-другого бюрократов поможет ему развеяться и поднимет настроение, но Птич его подставил.

И теперь он… дома. Там, куда не должен был возвращаться в принципе.

Сидит себе, как ни в чем ни бывало, изобретает препарат с наноботами, способными превратить человека в машину.

У него был еще и шприц с особой иголкой, специально для некоторых, тех, которые ни за что не дадут сделать себе укол днем, отбиваясь руками и ногами — сейчас эти некоторые даже и не почувствуют ничего…

Нажимая на поршень, чтобы убрать лишний воздух из шприца, Рик горько улыбнулся — кого он обманывает?

Совершенствование и модификация внука — лишь предлог, который он выдумал сам для себя, чтобы иметь повод подняться ночью в его комнату!

Сколько раз он уже передергивал на чужих Морти?

Именно поэтому в Цитадели его особо не жаловали — многим Рикам казалось, что он как-то странно поглядывает на их Морти. Особо подозрительные в его присутствии начинали как бы невзначай вертеть в руках бластеры…

Но теперь он, блядь, дома. У него теперь есть свой Морти, на которого можно дрочить, который еще и стал первопричиной того, что у него в принципе возникло такое желание.

Мелкий кусок говна!

Как раз кстати его внук спал, высунув из-под одеяла руку, а больше было и не надо.

Один укол в подушечку пальца — и подопытный даже не дернулся, не проснулся, не заметил, что с этой секунды стал машиной-оборотнем.

Только крохотная красная бусинка крови выступила на коже — и Рик, прежде, чем задумался о том, что вообще творит, слизал эту каплю.

Солоноватый привкус растекся по языку, а Рик так и стоял на коленях перед кроватью Морти, держа его за руку и касаясь губами кончика его пальца, а в голове телесуфлёром шла одна и та же отчаянная мысль: что же ты делаешь, мудень старый, он ведь совсем еще ребенок, а ты, блядь, его хочешь…

Да! Да! Именно поэтому он ушел из дома — потому что знал, что так и будет.

Потому что знал, что соулмейт скоро перестанет быть младенцем в пеленках, и у него начнется “веселая” жизнь.

Но теперь… теперь, насколько хорошей идеей казалось свалить обратно в космос и не возвращаться никогда, настолько же сильно Рику хотелось и остаться.

Здесь его кормят. У него есть удобная лаборатория. А главное, безотказный, хоть и малость истеричный, напарник — что ни говори, а Рики без Морти представляют из себя довольно жалкое зрелище…

Уже пора было уходить, а Санчез все не мог себя заставить.

Одно прикосновение к руке Морти завораживало его, заставляя толпы мурашек бежать по спине.

Он смотрел на две косточки ключиц, виднеющиеся из-за расстегнутых верхних пуговиц пижамы, растрепанные каштановые кудри, падающие на лоб, приоткрытые во сне, будто для поцелуя, пухлые губы — и ему хотелось, так хотелось… всего и сразу.

И что в нем, мать вашу, такого? Обычный мальчишка-подросток, из тех, кому в старших классах не дают — низенький, лопоухий, круглолицый, не говоря уже о несносном характере вечного нытика…

Бесполезно. Никакие убеждения не работали.

Рик хотел его – и ничего не мог с этим поделать.

Он не мог выбросить из головы мысль о том, что с таким небольшим ростом Морти поместился бы просто идеально… на его члене.

Больше всего на свете он желал услышать стоны и всхлипы, увидеть, как выгибается под ним его внучок, войти в маленький тугой зад на полную, почувствовать, как его орган погружается в горячую влагу рта…

Стоп!

Рик даже хлопнул себя по щеке, чтобы остановить этот разгул фантазии, ведь, сам того не заметив, он уже опасно приблизился к лицу Морти, а если быть точнее — к его губам.

Санчез весь горел.

“Да ладно”, — науськивал дьявольский внутренний голос внутри него. — ”Один раз, он даже не заметит”…

Увы, но ученый себя знал — если сейчас поддастся похоти, то потом не сможет остановиться.

Поэтому, с великим трудом собравшись, он поковылял в ванную, раздраженно вздыхая и матерясь себе под нос.

Научный эксперимент по вживлению наноботов в тело человека благополучно завершился… свиданием с правой рукой.

Волны накатывались на берег — то совсем боязливо и тихо, то с внезапно проснувшейся силой, и снова замолкали ненадолго.

Рик сидел на большом камне, поджав под себя ноги, и от жары его мысли замедлили свой ход.

— Рик, ты точно не хочешь зайти? Вода теплая! — крикнул ему Морти, на что он только лениво махнул рукой: мне и здесь неплохо!

Это малоизвестное тухлое измерение могло похвастаться только тем, что здесь водились необычные устрицы, в которых содержались элементы, что очень бы пригодились Рику для его химических опытов.

Их тут было много — Морти, стоя в воде близко к линии берега, собирал раковины в мешок практически без остановок.

По всему его телу сбегали соленые ручейки, потому что пацана несколько раз обдало шальной волной с головы до ног, мокрые волосы забавно торчали в разные стороны, будто пружинки, и трусы, что на нем были, совсем просырели.

Сквозь белую ткань, облепившую тело, было видно все — очертания упругих розоватых ягодиц, и щели между ними, и, когда Морти наклонялся, Рик даже мог увидеть его мошонку, такую маленькую, такую аккуратную, такую…

Отвернуться оказалось невероятно тяжело — шею будто заклинило.

Чувствуя, как бешено колотится сердце, ученый трясущейся рукой достал фляжку и сделал несколько больших глотков.

Только этого еще не хватало!