При виде этого у Морти невольно подкатывал ком к горлу.

Тогда, ослепленный болью от провала побега и смерти Китайца, он совершенно несправедливо обвинил во всем ее — а потом, осознав в глубине души, каким же свинством это было, предпочел забыть, оставить позади, не думать…

Губы Мари слабо зашевелились.

На ее лице промелькнуло и тут же погасло смутное понимание — кажется, она его узнала.

Морти больше не смог сдерживаться — слезы побежали по его щекам, и в этот момент он возненавидел самого себя чисто и от всей души.

Пока он был на свободе и познавал новую жизнь, она была заперта здесь, без малейшей надежды на спасение — и кто кого предал после такого?!

Сняв халат, ученый накинул его на девочку и поднял ее на руки, и они вышли за дверь, и два гвардейца, вошедшие вместо них, тут же защелкнули наручники на Доне.

Рики-клиенты стояли лицами в стены или лежали на полу под прицелами автоматов.

Морти, будто испуганные птицы, бегали от представителей закона, и те отчаянно пытались их поймать.

А дальше был выход.

Выход, за возможность войти в который Морти когда-то был готов на все.

Выход, в котором закончилась жизнь его друга.

Теперь он был свободен.

Толпа дрожащих, напуганных Морти, на плечах которых красовались неуместно уютные в этой ситуации одеяла, уходила прочь из борделя.

На улице их ждали три грузовика, которые быстро заполнялись, и еще несколько уже уезжали в неизвестном направлении.

— Давайте ее сюда, — один из Риков-гвардейцев забрал у них Мари и унес в машину с нарисованным крестом на боковине, и во всей этой суете нетрудно было затеряться, но…

Но Морти увидел его сразу.

Он стоял чуть поодаль в сопровождении двух охранников.

Этого Морти отличало необыкновенно спокойно и холодное выражение лица, а также то, как ровно он держал спину.

Одет он тоже был нетипично — простые классические брюки, черная рубашка с кроваво-красным галстуком и лаковые ботинки…

Где же он его видел?

Их взгляды вдруг встретились — и важный Морти, что-то сказав сопровождающим его Рикам, пошел к ним.

Подозрения уже начали закрадываться в голову, но, когда один из охранников сказал это, он все равно не смог удержать свою челюсть на месте от удивления…

— Президент Цитадели хочет поговорить с вами.

====== Глава 18. Аудиенция с Президентом ======

— Подумать только, блядь, — скривился Рик, отпивая из фляжки. — Морти стал президентом? Ндаааа, я так и знал, что Цитадель катится в пропасть…

— Эй! — возмутился он. — По-почему мы не можем быть президентами?!

— Можете, можете… президентами своих соплей, — они свернули за поворот, следуя за Морти-гвардейцем, которого их перебранка не волновала от слова “совсем”.

Бесконечная винно-красная ковровая дорожка тянулась вдаль.

Они прожили здесь, в обители первых лиц Цитадели, уже несколько дней и только сейчас удостоились внимания президента, который сам же встречи с ними и искал.

Черт их разберет, этих важных шишек…

Дверь одного из кабинетов распахнулась, и Морти невольно вскрикнул: оттуда вышли два Рика-охранника, таща за руки и за ноги третьего Рика — мертвого.

На лице у того застыло посмертное выражение ужаса.

Кровь пропитала дорогой костюм, на груди виднелись следы выстрелов, некогда хорошо уложенная прическа растрепалась, а пышные усы безжизненно повисли.

Оглянувшись на звук, гвардейцы одновременно перехватили тело поудобнее и боком, стремясь выглядеть как можно незаметнее, ушли.

А сопровождающий их Морти открыл перед ними дверь.

Президент уже ждал их.

Что надо сделать по этикету — поклониться? Отдать честь?

— З… з-з-здравствуйте! — голос парня дрожал так, что он удивился тому, что вообще смог что-то произнести.

Рик не сказал ничего, никак не реагируя на незаметные тычки в бок — поджав губы, он вертел головой, рассматривая кабинет.

А потом, достав фляжку, спросил:

— И кому ты отсосал, чтобы примостить свой маленький зад на это кресло?

Эта грубость заставила Морти покрыться холодным потом.

— Р-рик!.. — прошипел он, но глава Цитадели, жестом остановив его, показал на два стула рядом со своим столом.

— Присаживайтесь.

В его лице не промелькнуло ни тени обиды, но, когда он наливал виски из графина в три стаканчика, в его голосе зазвучал зловещий холод.

— Знаете, один Рик уже спрашивал у меня примерно то же самое сегодня, — кубики льда звякнули о стеклянные стенки. — Должно быть, вы его видели, моя стража вывела его как раз перед тем, как вы вошли…

И на губах Морти-президента появилась едва заметная улыбка, от которой мурашки побежали по коже.

— Также он пытался использовать свою власть, деньги и давление, чтобы… — вернувшись за стол, он подвинул выпивку к своим гостям. — Чтобы добиться освобождения Дона Морти.

Повисла долгая тишина.

Виски в стакане Морти было так много, что оно чуть ли не переливалось за край.

Чувствуя себя крайне глупо, он отпил немного, но даже от этого дыхание перехватило так, что стоило больших трудов сохранить лицо.

В стакане Рика лед болтался по дну, прикрытый напитком едва ли наполовину — честно говоря, мальчик с радостью бы поменялся.

— Это дело касается меня лично, ведь… — президент, отпив из своего стакана, поставил его на стол так резко, что Морти вздрогнул. — В новой Цитадели ни один Морти не будет вынужден продавать свое тело ни одному Рику!

Впервые в его голосе послышались сильные эмоции, но это была лишь секундная вспышка.

— И я благодарен вам за то, что вы выдали властям опасного преступника…

Предложение прервал хохот.

Откровенный заливающийся хохот Рика.

— Да плевать я хотел на власти, — заявил он в лицо главе Цитадели. — Срать мне на тебя, и на твою идеологию, и на Дона, и на всех тех шлюшек… Я пр-эээ-сто спасал жопу своего Морти! И то только потому, что она, вместе со всем остальным телом, принадлежит мне…

Последняя фраза прозвучала с такой интонацией, что Морти залился краской, молясь, чтобы у него не пошел пар из ушей.

Президент же лишь слегка вздернул бровь.

— Твой Морти не принадлежит никому, — снова эти зловещие интонации. — Учти это… Неужели ты относишься к нему точно так же, как все его бывшие клиенты?

— О, нет-нет-нет, — и, неожиданно приобняв Морти за плечи, Рик прижался губами к его уху. — Ты ведь со мной по любви, верно, п-пес?..

Можно ли было представить себе что-то более постыдное?!

Он попытался незаметно наступить Санчезу на ногу, но этот гад увернулся с ловкостью иллюзиониста, и все это происходило на глазах первого лица Цитадели!

Которое, впрочем, оставалось величаво-равнодушным.

— Расскажи мне все, — потребовал он, и Морти рассказал.

Все, начиная с того самого дня, как его угостили гамбургером на улице и ласковыми обещаниями затащили в мир, который он предпочел бы лучше не знать.

Кое-что он опустил, но все равно — история получилась длинной, и под шумок дед, допив содержимое своего стакана, стащил и его.

Ничего еще не закончилось.

Дона посадили, но у него осталась целая толпа подельников, вроде агентов, которые вовлекают доверчивых беззащитных Морти в проституцию, или богачей, дающих преступной организации всяческую защиту и поддержку в обмен на содействие в темных делишках…

Дон, будто паук, раскинул свои сети по всей Цитадели, и распутывание их обещало быть делом долгим и трудным.

Но вместе с тем — идеологически важным для нового руководства.

И пока радовало только одно — что из кабинета президента они вышли своими ногами, в отличие от предыдущего посетителя…

Здесь было хорошо — вроде бы.

Но Морти чувствовал себя неуютно, просыпаясь на огромной кровати с шелковым бельем или купаясь в помпезной ванной — вся эта роскошь давила на него.

А президент запретил им покидать пределы Цитадели, наложив локальное ограничение на портальную пушку Рика — и пусть тот ругался страшно и сыпал проклятиями, обещая скорую расправу, на главу государства это не подействовало ничуть.