Когда они были подростками, Татьяна проучилась два года в частной средней школе, расположенной в получасе ходьбы от поместья Рей-но. К тому же она частенько навещала их дом у озера Пончартрейн, когда они были детьми.

Над тишиной, повисшей после объявления Жан-Пьера, можно было бы посмеяться, если бы ему не пришлось отбивать подряд два вопроса, не связанные с только что закончившейся игрой. Но на мгновение ему все же удалось положить репортеров на лопатки.

– Гостья семьи или ваша личная?

Репортер не успел закрыть рот, как вопросы посыпались, словно из рога изобилия.

– Вас не волнует, что прошлой зимой она поддерживала сторону обвинения в деле о сексуальном домогательстве против вашего старинного товарища по команде?

– Приглашена ли она на свадьбу вашего брата?

Репортеры снова пытались перекричать друг друга, и на этот раз у Жан-Пьера была возможность выбирать. Он не имел ни малейшего желания обсуждать те недели, которые они с Татьяной просидели по разные стороны баррикад в зале заседаний суда, когда она включила весь свой талант адвоката, чтобы выиграть гражданский иск против одного из его друзей. Что касается свадьбы, Жерве планировал жениться на иностранной принцессе в Новом Орлеане на пустой неделе команды – неделе, когда не играют ни «Гладиаторы», ни «Ураганы». Но поскольку Жерве и его невеста делали все возможное, чтобы сохранить детали церемонии в секрете, то и этот вопрос останется без ответа. И все же Жан-Пьер был не против того, чтобы пресса решила, будто Татьяна идет на это событие с ним.

Неплохо бы как минимум удостовериться, что она действительно пойдет с ним на свадьбу брата. Их совместным пламенным прошлым придется пренебречь, поскольку он не может позволить Татьяне пустить под откос свою карьеру.

Она достаточно хорошо разбирается в политике, чтобы понимать, что такие комментарии не проходят бесследно. Она обязана помочь ему погасить пламя, которое сама разожгла. Одному Господу известно, почему она так поступила, ведь обычно в отношении личной жизни она была так же осторожна, как и в зале суда.

– Есть ли у вас вопросы по поводу сегодняшней игры? – спросил Жан-Пьер, решив, что сказал достаточно, чтобы опровергнуть замечание Татьяны.

Он обвел взглядом помещение и убедился, что пропала не только Татьяна, но и ее отец. Наверное, Джек отчитывает ее где-нибудь в темном уголке. Но опять же, старик всегда ставил футбол выше семьи. С ним было легко тренироваться, но хорошим отцом он не был.

Жан-Пьер отбил еще несколько вопросов, быстренько изложив свои решения относительно пары проходов и обсудив спорную подачу. И вот он уже отстегивает микрофон, чтобы передать его следующему игроку, звездному защитнику Тевону Альваресу.

– Вот это самообладание, чувак, – прошептал Тевон на ухо Жан-Пьеру. – Ты мой кумир, лучше тебя никто перед писаками не держится.

– В НФЛ я каждую неделю имею дело с самыми подлыми оборонительными планами, – ответил Жан-Пьер. – Писаки по сравнению с этим – слабаки.

Жан-Пьер вошел в туннель, ведущий к комнате отдыха игроков, но на середине пути передумал и повернул обратно, к тренерскому клубу. Он не собирался покидать стадион, не переговорив для начала с Татьяной. Может, она успешно пряталась от него с самой зимы, но своим сегодняшним высказыванием перед прессой вновь вихрем ворвалась в его мир. И теперь он планировал удерживать ее рядом с собой до тех пор, пока не затихнет скандал.

В профессии Татьяну Дусе почитали за трезвую голову и способность трансформировать свои мысли в разумные аргументы. Поэтому было так глупо, что в тот день, когда ей предстояло сделать самое важное в ее жизни и крайне личное объявление, она на нервной почве выдала какую-то ересь, причем не кому-нибудь, а репортеру! Публично!

Татьяна сложила коктейльную салфетку и промокнула ею лоб. О чем она только думала, откровенничая подобным образом с незнакомцем в баре-мороженое? Она не заметила на нем значка репортера – наверное, он его снял. А вот диктофон не выключил, это точно. Оглядываясь назад, она поняла, что он специально подсел к ней, пытаясь выудить из нее комментарий относительно предстоящей игры с «Ураганами».

И она попалась на его удочку, потому что слишком нервничала из-за предстоящей встречи с Жан-Пьером. Неожиданно для самой себя она отпустила такую цитату, которую нью-йоркская пресса будет обсуждать не одну неделю. Отец убьет ее, когда найдет. Но пока ей удавалось улизнуть от него. Подземные коридоры «Колизея» были узкими и гулкими, и ей не составляло труда держаться на шаг впереди от тренера, который метался по ним, точно разъяренный бык.

Да, конфронтацию с отцом она может отложить, но вот разговор с другим мужчиной, у которого есть все причины злиться на нее, – нет.

И этот мужчина – квотербек «Гладиаторов», Жан-Пьер Рейно.

Она не могла задержаться в тренерском клубе, чтобы услышать, как Жан-Пьер ответил репортеру, процитировавшему ее заявление. Она развернулась на каблуках и вылетела оттуда стрелой. Но она должна найти Жан-Пьера сегодня же. То, что она сказала, было предназначено исключительно для его ушей.

У них была долгая история отношений, включая роман в средней школе, который закончился из-за внезапно возникшей вражды между их семействами. Затем, встретившись вновь много лет спустя, они оказались на противоположных сторонах в деле о сексуальном домогательстве, которое она вела против товарища Жан-Пьера по команде. Жан-Пьер приходил в зал суда ежедневно после тренировок, пока ушедшему на покой футболисту не вынесли обвинительный вердикт. Татьяна вся светилась от одержанной профессиональной победы, пока разъяренный Жан-Пьер не поставил ее в известность, что она разрушила репутацию невиновного человека.

Даже теперь она не понимает, как их ссора могла перерасти в самую страстную ночь в ее жизни, но его ледяные слова на следующее утро она прекрасно поняла.

«Эта ошибка больше не повторится».

Она как раз готовила ему завтрак и надеялась… на что? На то, что между ними возникло взаимопонимание, хотя уже к двадцати годам стало понятно, что они не подходят друг другу? Уязвленная гордость и стыд за глупое поведение долгие месяцы не давали ей открыть рот. Но сегодня вечером ей придется забыть старые обиды и встретиться с ним лицом к лицу.

И чем быстрее это произойдет, тем лучше, потому что ей пора домой. Стоя в пустом коридоре перед закрытой дверью офиса, Татьяна размышляла над тем, где найти Жан-Пьера.

Татьяна направилась обратно тем же путем, которым пришла, свернула за угол и чуть не врезалась в объект своих поисков.

– О! – воскликнула она, схватив его за руку, чтобы удержаться на ногах.

– Ш-ш-ш! – Жан-Пьер прижал ее к своему боку и накрыл ее рот ладонью. – Там съемочная группа. – Он кивнул на рампу впереди справа от него.

Татьяна напряглась от его прикосновения. Его запаха. Его мужественности. Он смотрел на нее с высоты шести футов трех дюймов своими карими глазами с золотыми и зелеными крапинками. Она сильно запала на него в приготовительной школе – первая любовь с привкусом горечи оттого, что их насильно оторвали друг от друга после внезапного разрыва между их семьями. Конечно же они оба продолжали жить дальше, ведь две тысячи миль, образовавшиеся между ними, – не менее эффективное средство разлучить влюбленных, чем хорошо разрекламированная в прессе вражда. Но когда он вступил в ряды «Гладиаторов» и она увидела его на какой-то вечеринке, ее снова потянуло к нему. Однако, судя по ледяным словам о судебном разбирательстве прошлой зимой, чувство это не было взаимным. Она до сих пор недоумевает, как яростная конфронтация в суде обернулась любовной горячкой.

И вот теперь, полыхая огнем, она лишь кивнула, прекрасно зная, что им следует избегать прессы.

Он хмуро смотрел на нее, не двигаясь с места.

– Что? – прошептала она, дрожа всем телом.

– Мы могли бы позволить им найти себя, – предложил он, осматривая ее с ног до головы и взвешивая эту идею. – И дать им заснять нас целующимися.