– Лидия Сергеевна, к вам сейчас придет Мария Кравцова с заявлением на увольнение… Да, все правильно, – терпеливо ответил, дослушав вопрос на том проводе. – Увольте ее без отработки. Заявление подпишу вместе с приказом. Лидия Сергеевна! – чуть повысил он голос. – Это не обсуждается. И займитесь поиском кандидатки на ее место… Ничего, какое-то время справлюсь без секретаря, – добавил вновь после непродолжительной паузы.

Заказчики не опоздали, и встреча прошла как по маслу. Все вопросы обсудили, пришли к согласию и подписали договор. Благо от кофе-чая те отказались, а иначе хозяйничать бы ему самому в приемной. На этот раз Маша оказалась сообразительной девочкой и ушла вовремя, как он и велел. Ну а Вадим мог поздравить себя с новым объектом. Еще бы на душе не было так паршиво, и выпить не тянуло бы с такой силой. Но до вечера ни-ни. Он вообще не понимал тех, кто позволял себе пить на рабочем месте, и сам такое не практиковал, даже по праздникам.

Что поторопился уволить секретаршу, Вадим прочувствовал сразу же. Не иначе, как сегодня был день открытых дверей. С чем и кто только к нему не шли. Документы на подпись, письма на согласование, сметы на утверждение… Обычно все это клали в специальные папки на столе секретаря, а сегодня, видя, что приемная пустует, каждый считал своим долгом отметиться у руководителя лично. Ближе к вечеру Вадим уже начал срываться на людей по малейшему пустяку, и по офису поползли слухи, что у него что-то случилось, настолько серьезное, что отныне он будет злой как собака. Случилось, только вот рычал он не поэтому. Вадим вообще не привык выносить сор из избы и разделял личную жизнь и работу. И с этой проблемой в личной жизни он разберется по-своему. Пройдет время, боль притупится, и сможет нормально жить дальше. Пока же он даже рад был в глубине души, что день оказался настолько загруженным, что думать о плохом было некогда.

На парковке, сидя в машине, до которой смог добраться, только когда выпроводил из кабинета последнего посетителя, Вадим откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. По инерции он торопился завести двигатель, немного прогреть ее и рвануть домой. По инерции… потому что привык так делать, особенно в пятницу, когда его ждали два выходных, наполненных нежностью. А что его ждало сегодня? Пустая квартира, наполненная воспоминаниями?

К черту воспоминания! Машина рванула с места, свистя шинами. Виски его ждет дома – вожделенная бутылка, которую он намерен сегодня прикончить. Напиться до поросячьего визга, как не набирался даже во времена студенческой буйности. Тогда они часто заливались с дружками до самого верха, когда уже не слышишь и не видишь ничего. Клубы, телки, музыка… Наркотой только никогда не баловался – эту дрянь душа его отвергала, да и отцовское воспитание не давало о себе забыть. Батя с малолетства сажал его перед телевизором, когда показывали наркоманов, и заставлял смотреть, запоминать. И он запомнил так хорошо, что даже травку курить никогда не пробовал, хоть и уговаривали не раз.

Лобовое стекло заливало мутной жижей, когда рядом проносился кто-то еще более шустрый, чем он. Как-то резко началась оттепель, а еще вчера держалась зима. Но видно и ей пришлось не сладко. Потеснили так же бесцеремонно, как и его.

Кажется, он окатил кого-то из лужи. Ну и поделом ему или ей – нечего торчать возле самой проезжей части. Впредь будет умнее. Домой, домой! К вожделенной бутылке.

Мила

Встреча с Викой оставила в душе Милы горький осадок. Подруга очень изменилась за то время, что они не виделись и не общались. И перемены были не только внешние, хоть и они тоже. Слушая Вику, Мила не узнавала в ней ту беспечную хохотушку, не в меру любопытную девчонку, которую когда-то знала и очень любила. Вот вроде та и все правильно говорила и советовала, только почему же Мила чем дальше, тем сильнее жалела, что поделилась с подругой сердечной тайной?

– Для начала тебе нужно перестать прятать свою внешность за всей этой серостью, – окинула ее Вика далеко не ласковым взглядом. К тому времени она уже допила второй бокал мартини и заказала новую порцию. У Милы мелькнула мысль, что третий бокал будет уже лишним, и выпивает Вика как-то очень привычно. – Мужчины, особенно состоятельные, клюют на обертку. Да и не только состоятельные, – махнула она рукой.

– Вик, мне бы не хотелось…

– Знаю я, что ты сейчас скажешь, – перебила та Милу. – Что одеваешься так, как тебе удобно, что естественная красота не нуждается в огранке. Но знаешь что? Все это лишь отговорки, рожденные излишней самоуверенностью и глупостью, уж прости. Ты должна измениться, если хочешь, чтобы он тебя заметил.

Вообще-то, Мила совсем другое хотела сказать. Она и сама прекрасно понимала, как скуден ее гардероб, как уныло смотрятся волосы, собранные в хвост и давно не видевшие рук парикмахера. Да и не считала она себя синим чулком, яростно выступающей против той же косметики. Она никогда не выходила из дома без макияжа. Пусть неброского, но освежающего лицо. А сказать она хотела, что не может занимать у подруги слишком крупную сумму денег, что вынуждена ограничиться минимум преображений, а точнее, покупкой вечернего наряда, без которого просто не сможет пойти на корпоратив. Но кажется, в планы Вики не входило ее слушать.

Когда Вика и с третьим бокалом мартини расправилась в рекордно короткие сроки, Миле пришлось сделать вид, что торопится домой. Вика к тому времени уже пустилась в рассуждения на обобщенную тему о мужском коварстве, явно забыв, с чего начался разговор. И тогда Мила поняла, что горе подруги уживается рядом со смертельной обидой. Даже страшно стало от мысли, что обижается она на умершего человека, за то что бросил ее в этом мире одну. Она жалела Вику до слез и всю дорогу, пока провожала ту и возвращалась к себе домой, пыталась избавиться от горького осадка в душе.

Встретиться они договорились в субботу, в одиннадцать. Вика просигналила, когда подъехала к подъезду. Оставаясь верной себе, Мила ждала подругу уже одетая и выглядывая в окно. Пейзаж правда не радовал красками. С утра зарядил дождь со снегом, дул пронизывающий ветер, и небо клубилось мрачными серыми облаками. Не весна, а поздняя осень, ей богу.

Вика выглядела бодрячком, словно и не пила накануне. Всю дорогу до торгового центра она расспрашивала Милу про Вадима. И невзирая на нежелание говорить о нем, Мила была вынуждена отвечать на вопросы подруги. Правда ответы ее были совершенно неинформативными, потому что, как она могла охарактеризовать человека, которым тайно любовалась на расстоянии. Все ее сведения о характере или привычках начальника основывались на кулуарных сплетнях, к которым Мила старалась не прислушиваться и не больно-то и верила. Но кажется, даже этого Вике хватало. Она внимательно выслушивала ответы Милы, иногда хмыкала, временами кривила свои яркие губы и практически не комментировала, что особенно радовало.

Шопинг Мила не любила. Если и ходила в магазины, то за чем-то конкретным, тратя на поход минимум времени. Она уже заранее настроилась на мучительное таскание по бутикам, бесконечные примерки до головной боли, приторное внимание продавщиц… И была приятно удивлена, когда Вика сразу сообщила, где именно они выберут для нее платье, в какой бутик отправятся за туфлями и показала салон, в котором продавалась самая стильная бижутерия. От последнего Мила хотела решительно отказаться, но снова ее даже не стали слушать. Вика так и заявила, что только дилетанты недооценивают значение бижутерии, как завершающих штрихов образа.

Через час они уже загружали в машину Вики пакеты с покупками. Следующим пунктом программы по преображению подруга наметила салон-парикмахерскую. Там пришлось задержаться подольше, потому что длинным волосам Милы не только придали форму, но еще и изменили цвет. Если раньше они у нее были просто светло-русыми, то теперь отливали молочным шоколадом. Вроде бы цвет изменился самую малость, но вкупе с новой стрижкой волосы смотрелись шикарно. Даже карие глаза Милы, которые она всегда считала самыми обычными, теперь казались ярче и больше.