Поколение Чудес принимают поражение.

Счет 179:57

Это разгром.

POV Акаши

“Быть первым всегда и во всем!” - с этим девизом я шел по жизни. С самого детства отец говорил, чтобы я побеждал во всем - не пристойно семье Акаши проигрывать, не пристойно отдавать кому-то свое первое место, свою награду и приз. В каждом виде спорта, в каждом маленьком и незначительном своем увлечении я должен был быть лучшем. Я обязан получать сто баллов в учебе, обязан играть на фортепьяно и скрипке, как настоящий профи, я обязан показывать себя с наилучшей стороны везде - на приеме, в школе, в кружках, да хоть на улице, когда гуляю. Всегда и везде. Отцу нравилось видеть, как его собеседники кривятся, слушая рассказы о моих достижениях, понимая, что их отпрыски в этом не преуспели, в отличие от меня. И видя, как люди завидуют ему, он все больше и больше нагружал меня, заставлял становиться идеальнее и лучше. Всегда быть первым.

Единственной, кто понимал меня, кто утешал и помогал, была моя мама. Она была поистине великой женщиной, с твердым и одновременно милосердным, характером, стальными нервами ласковой, доброй улыбкой, которая успокаивала не только меня, но и моего отца. Он любил мою маму, оберегал, как зеницу ока, потакал ее небольшим прихотям. Вообще то, это было иронично, потому что мой отец всегда был жестоким и жестким человеком, который, чаще всего, обращал внимание только на свои проблемы и потребности, и поэтому был полной противоположностью матери, которая всегда пыталась помочь, будь ты президентом США, или маленькой сошкой в офисе Токио. Наверное, именно это подкупило моего отца. Когда она погибла, это был самый большой и больной удар. Отец долгое время не мог смириться, и поэтому срывался на всех, кто подходил к его кабинету ближе, чем на пару метров. Я был в той группе людей, которые боялись его. Тогда отец просто не понимал, как больно делают его крики, как ранят его грубые, брошенные в пылу злости слова. Я понимал, что это смерть матери подкосила его. Для меня это тоже было больно, но я пытался сблизиться с отцом, стать для него поддержкой. Но он будто не понимал. Или не хотел. Тогда я посчитал, что пусть будет так. Пусть он будет меня ненавидеть, но это гораздо лучше, чем равнодушие.

Через полгода, после смерти матери, я пошел в младшую школу. Там было весело. Много новых и интересных людей. Да, я вновь учился на отлично, вновь показывал лучшие результаты, но в школе мне нравилось. Именно в младшей школе я понял, что хочу заниматься баскетболом.

Наша команда впервые встретилась с Легендарным Поколением, когда я стал играть в основе. Тогда нам сказали, что школа, за которую играют наши соперники - среднячковая. Посредственности, которые, кое-как, но забивают в кольцо. Тогда мы поверили. Повелись на жалкую байку нашего тренера. И поплатились. Ведь они играли, как короли. Летали по площадке, контролировали игру целиком. Все их игроки были… Невероятными.

Каждый из них был идеально обработанной деталью одного целого механизма, под названием “команда”. Они играли, будто понимая мысли друг друга. Будто знали, куда нужно встать, чтобы его сокомандник был в наилучшем положении. Это подкупало. И поражало.

Мы проиграли с разгромным счетом. Тогда не было обидно, потому что я понимал, что до них нам еще играть и играть. Отец тоже сильно не ругался, но… Впрочем, это не важно. Важна была капитан команды, с которой мы играли. Девушка. Девушка в баскетболе. Меня это поразило. Такая хрупкая, нежная, ранимая - такой я ее видел. И, понятное дело, глубоко ошибся.

С того знаменательного момента мы не встретились ни разу. К сожалению, или к счастью, но Легендарного Поколения не стало. Они распались, получив свой очередной кубок. Кто-то жалел, что такие игроки больше не покажутся на площадке, а кто-то радовался, что им не будут мешать гении. Мне было… Обидно. Обидно, хотя бы потому, что их капитан позволил этому случиться.

Когда я пошёл в среднюю школу, первой мыслью было поступить в баскетбольный клуб. Тем более что Тейко славилась своей непобедимостью. Мне это было по душе, и поэтому я поступил именно туда.

В Тейко мне было хорошо. Не было надоедливых букашек, которые готовы на все, лишь бы на них обратили внимание. Я влился в класс, стал общаться с тремя идиотами из команды, создал копию Легендарного Поколения - Поколение Чудес. Конечно, это было, в какой-то мере, не справедливо, но… Кого волнует чужое горе? Мы стали известными игроками, гениями своего возраста. К нам поступили еще несколько человек, которых мы заметили.

И именно в этой толпе был паренек - Куроко Тецуя.

Безэмоциональный, совершенно бездарный в баскетболе. Но было что-то в нем, чего не было ни во мне, ни в остальных из команды. Что-то еле уловимое, но от этого не менее важное. Это было странно.

И тем хуже было, когда пришло осознание того, что я засматриваюсь на него.

Это нельзя было назвать любовью, да и до влюбленности тоже не дотягивало. Симпатия - не более. Отвращением к нетрадиционной ориентации я не страдал, и поэтому с честью принял этот факт. Но от Куроко все равно держался подальше.

Когда Император завладел мной, я был готов прямо там расплакаться. Человек, который мне не безразличен, боится меня, как огня. Куроко ненавидел меня - я это видел. Для него, Тецуи, это было слишком больно и страшно, видеть, как я, капитан, меняюсь, становлюсь самым настоящим подонком. И, конечно я в жизни это не признаю, но мне самому было страшно. До ужаса.

В тот момент, когда Поколение Чудес распалось, разбросав своих гениев по разным школам, я не мог подумать, что в нашем споре, который я лично затеял для удовлетворения самолюбия, выиграет Куроко. Да, он был действительно сильным… Но не среди нас. Его стиль, игра и техника не дотягивали до Поколения Чудес. Но при этом он общался с нами. И мы с ним.

И именно этого мне и не хватало в Ракузан. Мы, Поколение Чудес - гении, которых восхваляет каждый тренер и игрок. И Куроко, вроде бы, не являясь таким уж профи в баскетболе, все равно относился к нам, как к обычным людям.

В Ракузан ко мне всегда относились, как к королю. Тогда, конечно, я был в восторге, но сейчас меня тянет блевать, когда я вижу этот фанатичный блеск в глазах своих игроков.

А еще меня выворачивает, когда я понимаю, что поддался своим страхам, попробовав сделать из Чихиро нового Фантома. Идея с самого начала была провальной, потому… Ну просто потому, в общем то.

Из команды Ракузана меня, особо, никто не интересовал. Ан, нет. Был один индивид.

Котаро Хаяма, который своим оптимизмом и идиотизмом доводил меня, бедного и несчастного капитана, до нервного тика. Парень способный, сильный, хорошо играющий в баскетбол. Но идиот непроходимый. Десятки раз я хотел вмазать ему посильнее, чтобы он перестал мотать мне нервы, но не получалось - верткий, однако, попался.

Весь год, что я учился в Ракузан, он то и дело крутился возле меня - то на обеде подсядет, то к классной комнате придет “просто от нечего делать”. Не то, чтобы я возражал… Но все равно было странно, учитывая мои тренировки, с которых они не уходят, а уползают еле живыми. Тогда я принимал это за идиотизм Хаямы, но…

Со временем, когда я полностью оправился от влияния Императора, начала приходить мысль о том, что Котаро в чем-то замешан. При чем это “что-то” касается непосредственно меня и Поколения Чудес. Да и, странно это все, ведь к этому еще прибавились постоянные “случайные” встречи с Тецуей. Нет, конечно, мне было только лучше, когда я видел Куроко и мог с ним разговаривать, но все равно мелькала слишком предательская мысль о том, что это все фарс.