Себастьян окунул пыхтящего от возмущения и недовольства графа и удивился, как еще половина воды не испарилась. Юноша молчал на протяжении всей водной процедуры, а Себастьян не мог бы сказать ни слова, потому что на его языке вертелось только одно и настолько оно было сильным и многообещающим, словно если бы его кто-то из них произнес в слух, то подписал бы страшную клятву. Возлюбленный. Себастьян катал на языке эти буквы, одну за другой, чувствовал их сладкий, горьких, соленый вкусы, они были такими разными, но все одно – это вкус страсти, пошлости и это самый желанный вкус. Но когда дело дошло до интимных мест, то юноша начал сопротивляться. – Ты куда это лезешь?! – граф резко шарахнулся в сторону и закутался в бежевое полотенце, которое обещало быть самой надежной преградой. Себастьян лишь коротко вздохнул, но где-то в глубине сердце отозвалось теплым трепетом и тихо-тихо застучало. Ему нравилось это в графе, не смотря на то, что они уже стали любовниками и демон мыл его каждый раз, все равно, Сиэль защищается и смущается, как в первый раз. Он настолько невинен, что их второй раз, может показаться графу первым. – Господин, я не могу оставить эту проблему на вас, вы еще слишком неопытны и можете себе навредить, – спокойно проговорил дворецкий. – Значит... ты у нас опытный? – в тихом голосе юноши крылась угроза и явные обещания на нелегкую жизнь и “сладкое” будущее. – Вы ревнуете? – Не прикасайся больше ко мне! Нет... Я же сказал!!! Это приказ! – Вы разучились давать мне приказы, а теперь прекратите сопротивляться... Я только намажу мазью... – Знаю я твое “только намажу”, руки убери! Мне больно... Раздался стук. Юноша и мужчина вмиг замерли, и Себастьян тихо ухмыльнулся. Горячая и такая привычная уютная атмосфера вмиг улетучилась и со стороны двери повеяло гнилой плотью и могильным холодом. Стук повторился и Сиэль сделал осторожный шаг назад, словно отступая и давая волю своему дворецкому. Себастьян шагнул навстречу неизвестному гостю и это было немым соглашением на игру, на битву и жертвы. О! Жертвы несомненно будут, только окажутся ли они такими, какими их представляет черный демон? Мужчина открывает дверь и встречается со стеклянными, искрящимися тихим холодным серебром глазами. Перед ним стоит девушка, неестественная, фарфоровая, с увековеченным в маске лицом. Можно было взглянуть на эту юную даму и подумать, что за этой чудесной маской скрывается самое милое создание на свете, но как бы заблуждался человек... Себастьян видел, он сейчас чувствует, этот смерд, эту гниль, которая исходит от девушки. Это жалкие доли секунды, когда чернокрылый чувствует содрогание искрящейся, заплутавшей души в этом кукольном теле пред его мощью, он тихо рычит и клацает зубами, но так, чтобы юный Господин его не услышал. Девушка сгибается в поклоне и передает письмо, и бесследно исчезает, плывя по коридорам будто призрак. Себастьян ухмыляется, чувствуя своими руками мягкость пригласительного письма. – Что там? – недовольно отзывается юноша. Он как всегда нетерпелив, эта детская капризность никогда его не покинет. Оно и к лучшему! – Приглашение...на свадьбу, мой Господин! – улыбается дворецкий и прячет конверт во внутренний карман черного фрака. Сиэль недовольно округляет глаза, но демон пресекает бурю претензий мягкой улыбкой. – Сначала отдых. – Да черт с тобой!... – разбубнился мальчишка, поддаваясь нежным рукам и трепетному теплу.

День прошел хорошо. Все было мерно и умиротворенно, однако к вечеру тревога затронула не только сердце Графа, но и сердце дворецкого. Демон чуял, что что-то не так, что не все так просто, как было раньше. Себастьян хмурил красивые брови, когда Фантомхайв не видел, он ронял серебро в кухне и собирал его под растерянные взгляды прислуги. Даже пару раз споткнулся о ковровые дорожки на втором этаже. Погода испортилась, словно подтверждая опасения мужчины. Поднялся ветер, он завывал так страшно и мелкий дождик назойливо хлестал в глаза, промокшая одежда тут же замерзала и быстрее отнимала тепло. Не повезло же тем, кто оказался в такую погоду на улице. Дверь тихо приоткрылась, Себастьян не стал стучать, он и без того знает, что Сиэль уже давно его ждет. Мужчина застал его за рассматриванием тонкой сабли. Мальчик вертел её в руках, рассматривал, подкидывал и тут же, схватив, пронзал своего призрачного противника. Взгляд темных глаз стал холодным и ожесточенным, а молодое лицо выражало отвращение. Юноша отвлекся на намеренный кашель слуги, который согнулся в изящном поклоне. Наваждение с юного лица в миг улетучилось, а на губы наползла застенчивая неловкость. – Господин? – обронил дворецкий, ведь на него бесстыжим образом уставились. Он вздернул бровь, не услышав ответа. – Уже пора?.. – тихо выдохнул мальчик и отошел к окну. Его стройная фигурка, стальной клинок в тонких руках, и все это пропитано холодом и болью. Даже у Себастьяна нет лекарства от этого недуга, от несчастья и клейма оскверненного, даже его непонятная, непознанная любовь не сможет вынуть из трепещущего сердца эту черноту, эту боль и ненависть. Черноволосый коротко выдохнул, прикрыв алые глаза, чувствуя, как в кабинете начинает звенеть и натягиваться тишина. Нужно что-то сказать. – Себастьян, я могу тебе кое-что сказать? – Вы в праве говорить все, что захотите, мой Господин, – откликнулся дворецкий. – Я... Я не умею говорить искусными речами, когда это касается чего-то светлого. Ни рассуждать о любви, дружбе и надежде, ни о семье... Я предчувствую что-то плохое, с нами не должно было случиться то, что случилось. То, что мы сделали. Я боюсь наказания! Я уверен, ты тоже это чувствуешь, даже, возможно, знаешь, что будет... Но, только... я не знаю. Ты не должен умереть, это приказ! – Да, Господин! – клеймо под тонкой тканью перчаток загорелось и обожгло бледную кожу, Себастьян низко склонился, прикладывая руку к сердцу и чувствуя бешеный бой, его тело наливается жаром и силой, а алые глаза становятся кровью и ядом, в ушах гремит иллюзия, крики и стоны, мольбы о помощи и бессмысленная молитва грешника. Но постепенно этот приступ спадает и Себастьян легко скидывает с себя пьянящее наваждение, представая снова вполне обычным человеком, дворецким, слугой. Юноша знает об этом, он тоже чувствует свои приказы на себе самом, то, как вспыхивает цвет печати на глазу, то, как наливается жестокостью разум. Они связаны! – Себастьян, нам пора, – слышится мерный бой больших часов. Себастьян готов развернуться и открыть перед своим лордом дверь, но... – Поцелуй меня. – Сиэль?... – О Господи! Ты еще и оглох? Ну почему, почему! я должен всегда повторять дважды!? Ты никчемный, бесполезный, пустоголовый..мфивф! М!!! Себастьян всегда любил так потешаться над юным Хозяином. Заставлять его повторять то, что ему так трудно дается, делать вид, что он совершенно этого не слышит.. и ведь это срабатывает! Фантомхайв всегда начинает возмущенно ругаться, смущаться и рукоплескать, говорить что-то настолько смешное и по-детски капризное, что сразу же хочется угомонить этого несчастного ребенка и просто рассмеяться. Что ж, в этот раз демон сделал точно так же, он разбил эту тяжелую атмосферу и с задорной улыбкой на губах заключил маленький рот Графа в пленительный жаркий поцелуй. Долгий и мучительный. Сиэль сначала сопротивлялся, но потом притянул ближе, почти задушил в своем крепком объятье, сгребая черные волосы и делая больно Себастьяну, пытаясь укусить его губы и ворвавшийся жаркий язык. Как животные. Однако, дворецкий терзает в сладкой муке только губы и рот юноши, а его руки мягко держат хрупкий, напряженный и чуть дрожащий от смущения стан. Но время оторваться, ведь юный граф начал трепыхаться в сильных руках черного демона. Мальчик задыхался. Они отстранились друг от друга и по комнате раскатилось тяжелое дыхание юноши. Сиэль уронил голову на плечо любовника, а потом уткнулся носом в изящную шею. Себастьян коротко улыбнулся, чувствуя мерное, иногда сбивающееся дыхание графа. – Ой! Кажется вы сегодня сентиментальны, – не ушел от насмешливого замечания мужчина. – Лучше закрой рот, не мешай... – Сиэль прижался. – Ты пахнешь чем-то сладким... Это словно печеные яблоки. Демон почувствовал. Он ощутил страх и панику. Сердце его больно трепыхнулось и колко застучало, извещая хозяина о жизни, что бьется в его теле, но от этого открытия Себастьяну было не легче. Живой может умереть, расцветающее – завянуть, существующее – исчезнуть. О как же демон проклинал себя, за свое знание, за все, что творил, и после чего его душа низверглась в Ад и заключила сделку с самим Правителем – Сатаной! Он стал демоном, самым жестоким, кровожадным и более всех голодным до плоти и плотских потех. Ему не раз приходилось чувствовать этот запах. Потому что...